Мужчина не стал выспрашивать ни подробностей, ни причин благодарности. Утвердительно покачав головой, он вернулся в палатку, оставив Иванова один на один с неожиданно прохладной, незнакомо звёздной египетской ночью.

***

Через полчаса всей толпой выдвинулись на место, осмотреться. Прожектора работали исправно и вполне прилично подсвечивали небольшую дыру в земле, ограждённую в радиусе десяти метров красными флажками.

Там же, у границ запретной зоны, обнаружились ещё четверо триариев, злых и хмурых оттого, что пока их товарищи играли, им пришлось изображать бдительных часовых посреди безлюдной каменистой пустоши.

Остановившись у края огороженной территории, растянулись полукругом, чтобы каждому было всё нормально видно.

— Ну, что чувствуете, — Александрос смотрел на Сергея и Лану так, будто от их ответа зависела его судьба. — Только, пожалуйста, отвечайте честно.

— Холодно, — зябко ёжась, пряча руки в рукава куртки, не то ответила, не то пожаловалась женщина. — Дрянь климат. Днём хоть в купальнике ходи, а вечером...

— Так зима же! — возмущённо прервал её жалобы Фрол Карпович, стоявший рядом. — У нас вообще снега одни или слякоть непролазная, где южнее. Ты по делу говори, про погоду потом обскажешь.

— Потому и говорю — холодно! — огрызнулась женщина. — В остальном — в норме. Ничего не болит, нигде не беспокоит.

Присутствующие, боязливо старающиеся держаться подальше от ограждающих провал в почве флажков, с удовольствием посмотрели на неё. Похоже, прямо сейчас находила подтверждение выстраданная ими некая теория, вскользь упомянутая представителем Спецотдела в доме Ланы.

— А вы? — все выжидательно уставились на Иванова.

Прежде чем ответить, бывший инспектор немного помедлил, структурируя все свои ощущения и стараясь подобрать наиболее подходящие слова. Присел, положил руку на почву, стараясь по максимуму проникнуться этим местом. Натужно, мелко, часто дыша, заговорил:

— Плохое здесь, прямо во рту гниль чувствуется... Тут, похоже, очень много народу упупили, раз через тысячелетия эманации держатся. Пакет дайте!!! — резко наклоняясь к земле, на пределе лёгких выдохнул Серёга.

Пакет не потребовался. При последних проговариваемых звуках из парня мощной струёй уже вываливались на египетские просторы нидерландские кофе с круассаном и ещё неизвестно что, включая желчь. Желудок скрутило в комок.

— Эк тебя, болезного... — пробубнил Фрол Карпович, протягивая платок, по размеру более всего походивший на небольшое полотенце. — Может, ну его? Погодим пока?

В руку бывшему инспектору кто-то заботливо ткнул бутылку с водой.

Благодарно приняв предложенное, прополоскав рот и хорошенько вытершись, Иванов поднялся на ноги, отряхнул пыльные руки и заявил:

— Это разовое. Сейчас лучше. Скорее всего, одно на одно наложилось — акклиматизация, перелёт, местечко это... ну, и вывернуло наизнанку. Подождите, — после чего он смело, спокойно зашёл за флажки, где вдумчиво принялся ходить взад-вперёд, понемногу приближаясь к проходу в могильник.

Через минуту бывший инспектор вернулся. Абсолютно нормальный, сосредоточенный, деловитый.

— Я в порядке. Ближе к провалу становится, как ни странно, немного легче.

— Наверное, из-за того, что жертв убивали прямо в погребальной камере, в соответствии с ритуалом, — подал голос представитель Ада, стоявший тут же, неподалёку, и внимательно наблюдавший за Серёгиными изысканиями. — А мы как раз над проходом стоим...

— Какого ритуала?! — синхронно, в два голоса уцепились за слова демона Лана и Александрос.

Тот, искренне удивившись, досадливо развёл руками.

— Понятия не имею. Ритуалов на крови столько, что без конкретных цифр и данных я просто не возьмусь определять даже направление колдовства. Там может быть всё что угодно — от попытки продления молодости кожи древней богатой модницы до очередного забытого культа, поклоняющегося смерти. Хотите более точных сведений — организуйте беспрепятственный проход. Обещаю честно всё изучить и с результатами не затягивать.

Все посмотрели на лысенького так, будто он издевался, однако того такое отношение нисколько не проняло. Демон продолжал, состроив на лице пренебрежительную гримасу человека, уставшего от непроходимой глупости окружающих:

— Одно мы знаем наверняка — в погребальной камере работают некие амулеты, высасывающие Силу. Штука простая, но очень действенная. Они, — палец, правда, теперь без горящего на кончике огонька, ткнул сначала в Иванова, потом в Лану, — благодаря своей традиционно-материальной природе и естественной Жизни изначально значительно устойчивее нас к воздействию спрятанных под землёй артефактов, тем более на расстоянии. Вам же молодой человек сказал, что нормально себя чувствует. Какие ещё вам доводы нужны для начала спасательной операции? Волевое решение страшно принять? Прямо не Департамент, а набор перестраховщиков каких-то...

На последнюю грубость захотелось ответить всем. Александрос набрал полные лёгкие воздуха, гневно искривив своё красивое лицо; боярин по бычьи наклонил голову и, похоже, собирался отстаивать честь Печати на великом и могучем матерном; Лана упёрла руки в бока, готовясь к скандалу. Но опередил всех Серёга, буквально сходу выдав:

— Хорошо быть умным со стороны. Чего же ты сам не рискнёшь?! Не задумываясь?!

И снова демон остался невозмутим.

— А это не моя задача, — убийственно-спокойно ответил он. — Мне велено разобраться в письменах, если таковые найдутся и консультировать. Не больше. Вот я и следую приказу. Велели бы спуститься — спустился бы. Неприятно, конечно, но не страшно. Моя природа позволяет многое выдерживать, включая почти любое колдовство людей.

Новость о том, что представитель Ада изначально мог прогуляться в заброшенный могильник, вызвала эффект разорвавшейся бомбы. Кто-то его сейчас презирал, кто-то ненавидел, и при этом все, как один, выглядели растерянными…

Но эффект эффектом, а предъявить демону было решительно нечего ни по каким понятиям — приказ есть приказ, его выполнять принято. Потому действующие сотрудники Департамента невнятно побурчали, покривились и успокоились.

А Иванов невольно вспомнил о Мареке. Тот, наверное, не стал бы в стороне стоять. И не потому, что там Антон валяется, а просто потому, что он служил именно не за страх, а за совесть. Ну точно, как у нас, на Земле — всплыли в голове у парня самолётные рассуждения — один и в огонь, и в воду ради других готов, а второй в сторонке постоит и молодцом с наградами в конце окажется. Всё же интересно, кто у кого порядки копировал?

— Он прав, — согласилась с демоном Лана, без какого-либо уведомления повторяя Серёгину прогулку за флажки. — Больше, чем знаем — не узнаем. Давайте дело делать. Кто подъёмником управляет?

— Я, — откликнулся Фрол Карпович. — Не бойтесь, даже если техника поломается — верёвки с вами десяток минут спокойно держать сдюжу, покуда не выберитесь. Разве что подвиг Иванова повторю. Ну, тот, — он, несвойственно самому себе, мелко захихикал, — на который платков не напасёшься.

До этого напряжённые, насупившиеся представители самых разных потусторонних структур столь примитивную шутку оценили по высшему разряду, одобрительно смеясь и улыбаясь. Да она, похоже, и сказана была умным боярином как раз с этой целью — слегка разрядить обстановку. Правильно. За дело лучше браться с хорошим настроением.

— Тогда начали. Сергей, Лана! — принялся распоряжаться Александрос. — Возвращайтесь в палатку. Там переоденетесь, разберётесь с защитой, подгоните снаряжение. После выдвигаемся.

***

Оказалось, что с переодеванием всё плохо. Рассчитывающий на что-то героически-камуфляжное Иванов был совершенно шокирован предоставленными ему женскими лосинами ядовито-салатового цвета и оранжевым, обтягивающим свитером с блёстками по манжетам и низу.

— Я это не одену, — решительно заявил парень, брезгливо отодвигая от себя полученный попугайский набор. — Вы что, издеваетесь? Я нормальный, а не гомосек на параде! Фрол Карпович... — молитвенно протянул он, посматривая на отворачивающего глаза от такой срамоты боярина. — Может, я лучше в своём?