Домовая, будучи девушкой с немалым житейским опытом, пока помалкивала, позволяя своему обожаемому домовладельцу сбросить негативные эмоции и дать выход праведному, по его мнению, гневу. А Иванов никак не успокаивался:

— И я не понимаю, если Ероха так пошутил — то почему мы вместе не смеёмся? Да и хохма так себе получилась. Меня даже в дом не пригласили! На пороге, как с разносчиком пиццы, разговаривали! Какой смысл был туда мотаться? Не понимаю, — снова повторил он, с ожесточением туша окурок.

Дождавшись, пока Сергей немного угомонится, кицунэ начала аккуратно раскладывать по полочкам сложившуюся ситуацию, стремясь разобраться в случившемся. И начала она мудро — с поддакивания.

— Конечно, — говорила Маша, — держать гостей на пороге — свинство, кто спорит? И требовать удивлений с развлечениями — тоже звучит как прихоть развращённой барыньки. Да?

Иванов согласно кивнул, весьма довольный тем, что домовая его понимает и полностью разделяет его точку зрения.

— Ну и понять, что говорить с тобой она не расположена, та женщина тоже сразу дала. Я правильно поняла? — с хитрецой в глазах уточнила девушка, а затем, приняв красивую позу актёра-декламатора и картинно отставив ножку, громко, с выражением, выдала:

Мол, уходите, и я вас не люблю.

Ошибка наша встреча.

Виной всему лишь роковые обстоятельства.

Под принужденьем всё, и лишь одну лазейку я оставлю вам.

В угоду страшным силам, вас приславшим...

Дальше она продолжить свой верлибр не смогла — закончился заряд дутого шутовского пафоса, и домовая весело рассмеялась, а вместе с ней и бывший инспектор.

— Почти Шекспир, — высказал комплимент Сергей, когда градус веселья начал понемногу спадать. — Только Шекспир как по-женски будет? С этими, как их, феминитивами? Вдруг неполиткорректно выражаюсь?

— Да пошли они, феменитивы эти ваши... — фыркнула кицунэ. — Я таким не страдаю, а в деревне, если бы что-то подобное вякнула родне — враз бы всю дурь из головы вожжами повыбили. Меня на «Домострое» воспитывали, и я не в претензии. Очень, знаешь ли, помогает не взбеситься от переизбытка свободного времени и новомодных мыслей из телевизора. Не отвлекайся, — вернула домовая разговор в изначальное русло. — Лучше вспомни, что тебе Ероха обещал перед тем, как адресок этой странной мадам скидывать?

— Да ничего, — Иванов почесал в затылке. — Наоборот... ничего не обещал, а рассказывал, что особа эта, Лана, весьма своеобразная, и он ни за что поручиться не может. Я ещё удивился тогда такой расплывчивости — не похоже это на нашего компаньона. Он, сама знаешь, конкретику любит.

Чтобы не стоять без дела, Маша занялась приготовлением чая. Пока орудовала чашками — говорила:

— Мне это тоже интересным показалось, да и сценарий встречи оставил какую-то... недосказанность за собой. Тебя отправляют на консультацию, ничего не объясняя и не поясняя, а оттуда чуть ли не пинками гонят, требуя почти подвига или чего-нибудь этакого, необычного.

— Ну, в общем, да, — вынужден был согласиться бывший инспектор, с интересом слушая рассуждения домовой.

Та продолжала, морща лобик и чуть подёргивая своими лисьими ушками. Было видно — Машкины мозги сейчас работают как компьютер завтрашней модели.

— Вот это и не сходится. Если бы на неё действительно надавили через посредников для оказания услуги Ерохе — то тебя бы или выслушали из вежливости, в конце пообещав «перезвонить», или послали куда подальше, едва поздоровавшись, но только к встрече заранее не готовясь. Какой смысл выворачивать подноготную человека, если он тебе изначально неинтересен? Больше скажу. Место твоей последней службы, Серёжа, конечно, не секрет, в определённых кругах, однако и таблички об этом на тебе нет. Покопаться нужно, чтобы такие сведения узнать. И ещё знать надо, где именно и как. В интернете о тебе ничего нет. Я регулярно проверяю. Тогда зачем такие сложности? Держи!..

Перед Ивановым на стол опустилась чашка с чаем. Маша уселась напротив, по привычке поджав ноги к груди и держа чашку обеими ладошками сразу. Будто грелась.

— Ага, спасибо, — отозвался бывший инспектор. — Продолжай. Интересно...

— Да я и не знаю, что продолжать, — зарделась от такого внимания домовая. — Я так... по девичьи рассуждаю от нечего делать... Скромным умишком своим...

Кицунэ явно напрашивалась на комплимент, и он не заставил себя ждать.

— Машка! Не тяни! Все и так знают, что ты умница и красавица! Вон, — Сергей указал пальцем в сторону подоконника, — Мурка не даст соврать.

Спящая на излюбленном месте кошечка при упоминании своего имени вздрогнула, раскрыла глаза и, не увидев на столе ничего вкусненького, зевнула, продемонстрировав небольшие, острые клыки. Она неодобрительно уставилась на глупых людей, которые только и знают, что постоянно болтать и издеваться над продуктами при помощи кастрюль и сковородок.

— Ну, раз Мурка тоже это подтверждает — тогда ладно, — снисходительно согласилась девушка, принимая лестные слова и возвращаясь к основной теме. — Думается мне, что нужно что-то от тебя этой женщине, но что именно — сказать она не решилась. Почему — я без понятия. Только не зря она всю эту карусель с загадками устроила. Хотя всегда остаётся вариант «просто дура» ...

Машка замолчала, сосредоточенно глядя в свою кружку.

— И? — подтолкнул её к озвучиванию выводов Иванов.

— И, как ты любишь говорить, Серёженька, хрень получается. Я не знаю, что вообще случилось, зачем и для чего. Ребус сплошной. Можно, конечно, на Ероху попробовать надавить, потребовать пояснений, но так будет только хуже. Получится, он вроде как к тебе с добром, а ты допросы устраиваешь некрасивые. Однако решать тебе.

Бывший инспектор хмыкнул:

— Да нечего здесь решать, Машуля. Не буду я никаких удивлений делать, да и копаться в этих шарадах не буду. Послали по известному адресу — значит послали. А завуалированно или с возможностью возврата — мне без разницы.

Кицунэ в задумчивости поставила чашку на стол, упёрлась подбородком в собственные колени, и только потом ответила:

— Зря. Я бы подумала сперва, прежде чем вот так вот, с плеча, рубить. Тебе ведь с Силой всё равно делать что-то надо — или избавляться, или учиться. В обоих случаях без специалистов со стороны — никак.

— Лана не маг, а библиотекарь, — неуверенно уточнил Иванов. — Она вроде как старыми книгами занимается.

— Какая разница? — изумилась домовая. — Может, у неё колдовская азбука есть в наличии или ещё какой учебник? Ты так говоришь, будто за порогом толпы учителей стоят, и все друг с другом дерутся за право обучения целого тебя. Глупо отмахиваться вот так, сразу... Ну непонятное предложение, ну и ладно. Подсобери информацию в ответ, выжди паузу, аккуратно пообщайся с ресторатором нашим беличьим. Глядишь — и прояснится чего.

Настал черёд Сергея умолкнуть. Размышлял он долго, натужно. По всему выходило — домовая права. А значит надо запастись терпением и прекращать любые попытки самообучения. Не хватало ещё во что-нибудь вляпаться.

***

По окончании кухонного совещания Иванов отправился на любимый диван, дабы укрепить свои силы отдыхом и почитать книжку, а Маша занялась выпечкой печенья.

Покупные кондитерские изделия кицунэ не признавала, считая их набором непонятных химических соединений, однако посещать специализированные магазины, где продавались всевозможные торты и пряники, просто обожала. Девушка с интересом изучала выставленную на витрину продукцию, пытаясь по одному лишь виду понять, чего в этот раз намешали ушлые производители и в каких пропорциях. По-своему, она вела свою, необъявленную битву со сладкой промышленностью, считая своим долгом раскрыть все секреты профессиональных кондитеров и перевести их жирно-красительные рецепты в относительно здоровую пищу.

Даже колонку в одной оранжево-белой соцсети завела под псевдонимом, периодически выкладывая туда свои рецепты наиболее популярной выпечки. Результаты оказались интересными. Каждая вторая посетительница считала буквально своим долгом наставительно прокомментировать, что в то или иное блюдо сахара нужно больше, а яиц меньше, или наоборот. Первое время домовая честно просматривала профили комментирующих, надеясь увидеть в их лентах какие-то уникальные рецепты, однако быстро поняла, что занимается пустяками.