— Конечно, — согласился корфу. — Интересно, если бы не случилась катастрофа…

— То мадрибцы развязали бы войну, — закончил за него агент. — И не думаю, что империи удалось бы выстоять.

— Всё это неспроста, — продолжил корфу. — И так вовремя начавшаяся эпидемия, и станция эта. Что там они ещё могли напридумывать…

— Когда мы были готовы захватить «Жемчужину», то кто-то снова вмешался, — заметил агент.

— Очень надеюсь, что информация, скопированная с главного компьютера, цела. Впрочем, это не мои заботы. Поле больше не работает, корабли внизу уничтожены, а учёных до нужного места доставим. Выживших зачистим.

— Лучше бы взять для допроса, но что делать, если они такие фанатики? — задал риторический вопрос араец.

— Вы пока свободны, — произнёс корфу. — Но будьте поблизости. С вами ещё побеседуют. Ещё раз напоминаю: о станции ни с кем не разговаривать, даже с учёными. Всё, идите.

Араец покинул жилой модуль, а корфу начал вызывать по гиперсвязи адмирала, командующего экспедиционным флотом. Возможно, что стоит перебросить все отряды с планеты к станции. Однако набрать нужный номер корфу не успел: неожиданно потолок жилого модуля смялся, похоронив военного под собой.

— Ты живой? — крикнул я, когда оценил собственный ущерб.

Уцелеть при падении с такой высоты само по себе чудо, но надеяться при этом ничего не переломать — что-то из разряда фантастики. Возможно, будь в истребителе система аварийного покидания кабины, или даже простые ремни безопасности, то такого печального исхода не случилось бы. Помимо рассечённой головы и отбитых внутренностей, я получил множественные переломы обеих ног. Боли особой не чувствовалось. Из-за шокового состояния? Вполне, но что же будет минут через пять-десять?

Вернулся, что называется, в исходное, «довояджерское» состояние. И стазис-капсулы рядом нет. Точнее, не так: она неподалёку, мы падали прямо на станцию, внутри которой где-то находится «Веясандар».

— Живой? — я повторил вопрос.

— Не знаю, ещё не проверял, — после прозвучавшего ответа у меня отлегло от сердца.

— Руки-ноги целы?

— Вроде как, — сказал Женька. — Только пошевелиться не могу, меня пеной залило. И она затвердела до каменного состояния.

— Пеной? — из-за смятого корпуса истребителя я не мог повернуться назад, чтобы это увидеть.

— Ну да, — подтвердил Евгений. — Перед самым падением сработала. А у тебя нет?

— Тебе снова придётся тащить меня, — сообщил я новость. — Я опять без ног.

— Это ерунда, главное, голова на плечах осталась, — подбодрил меня Женька. — А ноги новые сделаем, не впервой. Только непонятно, как отсюда выбираться: пена-то не спешит размягчаться.

— Подождём.

— Не успеем, нас раньше вытащат, — сказал Евгений.

— Чего там?

— К нам бегут корфу, очень много корфу. Вроде как военные.

— Мы что, умудрились рухнуть прямо к ним на базу? — спросил я.

— Ага, вот такая разведка получилась.

Маддар, 29.10.1098 от П. К., около станции «Жемчужина», спустя три часа

Нас не убили, и вообще пальцем не тронули. Даже вкололи обезболивающее, иначе при переноске я начинал так орать, что у окружающих корфу лопались «барабанные перепонки». Но на этом помощь и кончалась: ни про какое лечение речи не шло, и уж тем более про простое наложение шины. Нас не собирались сохранять в живых дольше, чем необходимо. Может, до рассвета, а может, и раньше, как управятся со спасением «генерала», на которого мы умудрились приземлиться.

Такое возможно только с нашей удачей и принципиальной неудачливостью корфу. Мне иногда кажется, что они выживают лишь благодаря своей численности. Ну, умрёт один, на его место встанут двое. С другой стороны, мы, такие умные людишки, до сих пор бороздим просторы Солнечной системы на допотопных хрупких аппаратах, больше напоминающих этажерки эпохи первых воздухоплавателей. Утрирую, но по сравнению с корфу и мадрибцами так и есть.

Я лежал на полу и смотрел в потолок, Женька в неудобной позе сидел напротив, оперевшись спиной о стену. Нас поместили в пустой, ещё до конца не развёрнутый жилой модуль. Только белый пластик вокруг и ничего более. Опасаться побега корфу нечего, особенно с моей стороны. С Евгением тоже всё в порядке — пена так и не размягчилась, поэтому его просто вырезали из истребителя. Конечно, Женька пытался и пытается до сих пор освободиться, но пока шансы на благополучный исход ровно такие же, как у жука, попавшего в смолу. Все мы знаем, что в итоге получилось: кусок янтаря с красивым инклюзом.

— Кажется, за нами идут, — заметил Женька, услышав шум снаружи.

— Мне вообще непонятно, почему они нас сразу не прикончили, — я приподнялся на локтях, чтобы не пропустить приход гостей.

— Не каждый же день с неба падают арайцы, — пояснил Евгений. — И точь-в-точь на самого главного «генерала-адмирала». Не на прапорщика или лейтенанта, ну на крайний случай полковника — без понятия, какие тут звания.

— Всё равно не вижу ничего примечательного, — ответил я. — Хлопнули бы по обычной корфинянской традиции, и дело с концом.

— Погоди, сейчас сами расскажут, — Женька сделал единственное доступное ему движение — мотнул головой в сторону двери.

Шум снаружи перешёл в словесную перепалку на повышенных тонах, закончившейся смачным ударом и тишиной. Некоторое время была слышна только непонятная возня. Пластик стен хоть и был достаточно тонким, но всё же прилично глушил звуки, поэтому разобрать причину конфликта не представлялось возможным.

Спустя долгие двадцать секунд пискнул электронный замок, дверь отворилась и… Никто не вошёл. Влетел. Исполнив некрасивый кульбит, головой в стену врезался Менах Самерх.

— Какая неожиданная встреча, — произнёс удивлённый Женька. — Наша пропажа сама нашлась!

Пропажа в виде мадрибца выругалась на своём языке и попыталась принять более удобную позу, нежели лежание мордой вниз. Получалось не очень: мешали связанные руки и ноги.

— Ну что, капитан, — продолжил мой друг, — как ни крути, не уйти тебе от нас.

В ответ послышалось невнятное бурчание.

— Не расслышал, — сказал Женька. — Ты помёт фарха изо рта вынь сначала.

— Идите, знаете, куда? — уже понятнее огрызнулся Самерх.

— Хотели бы, да не получается, — заметил я. — Придётся тебе с нами остаться. Может, даже навсегда. Хе-хе.

Бывший капитан «Гончей» с трудом, но всё же перевернулся, кое-как сел и прислонился спиной к стене. На птичьем лице Самерха во всей красе отображались последствия «дружелюбного» корфинянского приёма.

— Любят тебя ящеры, — произнёс я, на что мадрибец опять выругался.

— Что же ты так, дорогой наш друг, — начал Женька, — кинул напарников, исчез, никого не предупредив. Ловушку устроил заодно. А в итоге помирать вместе с нами всё равно будешь.

— Посмотрим, — заявил Самерх.

— Ну-ну, — ответил на это я. — Расскажешь им всё и адиос — отправишься на встречу с Фарией. Ты же расскажешь?

— Было бы чего.

— Но они-то этого не знают, — я улыбнулся. — Слишком подозрительно твоё появление здесь.

— Как и ваше, — Самерх изобразил улыбку на разбитом лице.

— Мне вот интересно, — сказал Женька, — ради чего собственно ты от нас-то сбежал? Мы тебя не обманули на Аррае и не обманули бы сейчас. В отличие от тебя. Высадили бы на любой планете, на которую укажешь.

— И что потом? — раздражённо начал мадрибец. — Я остался без всего.

— Надо было делать запасы на чёрный день, — заметил Женька.

— Я и сделал, — зло произнёс Самерх.

— Ну так в чём тогда проблема? — мне действительно было непонятно.

— Помешали двое арайцев, — хохотнул капитан, но тут же скривился от боли. — «Веясандар» — вот мой запас.

— Что? — спросил Женька.

— Ладно, чего уж там, расскажу, — заявил Самерх. — Всё равно помирать. Одну мою закладку вы нашли, но не думаю, что обнаружили вторую. Вижу на ваших лицах удивление, значит, так и есть. Я не был уверен, что Рагнер не кинет меня с оплатой за ваш корабль, уж больно внушительная сумма была.