Он что, адреналиновый нарик?

Или этот пройдоха, просто до полной потери инстинкта самосохранения, настолько не переносит физический труд? Таскал бы себе сейчас бревна спокойненько — так ведь нет! С нами в самую задницу, зачем-то поперся! Толку-то от него? Впрочем, это только Монин личный выбор. Нянек и телохранителей в предстоящей драке не будет.

— Да отвали ты уже! — теперь «Одесса» докопался до Мастифа, — Останешься жив — расскажу, — отмахиваясь как от надоевшей, назойливой мухи, кружащей над тарелкой, обещает бывший сибирский бандюган, бывшему албанскому рабу.

— Очко-то не жмет, а, Одесса? — интересуется Шептун, — Может, пока не поздно — все-таки пойдешь плоты мастрячить?

— Угу, разбежался, — бурчит Моня-Михаил и чистосердечно сознается, — Страшно! Ну, так что из того? Можно подумать — ты бессмертный.

Художник криво ухмыляется и видно, чтобы не сглазить, решает оставить его вопрос без комментариев.

— Умрем мы сегодня или нет — завтра все равно наступит новый день! — внезапно выдает «первый рыцарь» Валеры Зимнего.

Тут даже я открываю рот. Совсем не ожидал от Мастифа такой высокопарности в духе фильмов о короле Артуре и гладиаторе Максимусе — милосердном!

— Подумай о том, что с твоей смертью — ничего не поменяется. Всю историю человечества люди ежедневно гибли сотнями и тысячами. И сейчас, где-то дома, на Земле, в твоей Одессе — именно в этот миг, кто-то также бьется и погибает. Что изменит в этом мире его смерть? Ни-че-го! — замолкает Мастиф.

Нехило задвинул! Вот ведь понесло парнягу!

Честно говоря, лично я — ни хрена не понял, что он хотел донести этой торжественной речью. Надо будет после попросить друга — растолковать мне её скрытый смысл в более доступной форме. Мыслитель, мля! Хотя, скорее всего — это просто нервное предбоевое состояние и Мастифушка сам толком не отдуплил, что хотел сказать.

Снова переглядываемся с психиатриней.

Ну, что — враги уже совсем близко. Вот-вот появятся на противоположном крае поляны.

Время было и я успел посчитать количество их маркеров на локаторе. У приближающихся гиворов — сорок четыре или сорок пять бойцов. Против нашей шестерки землян и двадцати трех атрейцев. У реки с Арвиндом, в качестве его охраны, остались двое легкораненых местных бойцов.

— Внимание всем, мужчины! Готовность — раз! Одеть маски!

И подмигнув заметно психующей Рул, торопливо негромко добавляю специально для нее:

— Берегите пенсне, Киса! Сейчас начнется![93]

Соратники подбираются телами. Глаза на моментально построжавших лицах, становятся острыми и отдают блеском боевой стали.

В лесу напротив, уже мелькают фигуры и бледные пятна лиц вражеских воинов.

Выбравшись на открытое место и постояв с десяток секунд, отдышавшиеся гиворы полезли вперед внаглую!

Правда, только половина из них. Другая, так же как и мы, осталась стоять в тени деревьев.

Как ни смешно — но, похоже, нас выручили именно надетые костюмы химзащиты.

Скорее всего, опасаясь применения газа, но горя сильнейшим желанием разбить нас, их командир послал вперед лишь половину своих бойцов, с приказом максимально быстро сорвать дистанцию и миниминизировать возможные потери от оранжевой отравы.

Ну, а вторая половина, в резерве ждала, пока два отряда не войдут в ближний бой и противник уж точно не станет швыряться колбами с ядовитым газом.

По крайней мере — я так думаю.

А может их главный, еще и засады опасается. Ведь «менталиста-локаторщика» у него нет, это я точно знаю. Время было — успел просканировать личный состав противника еще на подходе.

В общем, не знаю, какими соображениями руководствовался этот стратег в действительности.

Мы же, одеваясь в трофеи, в свою очередь, совершенно не рассчитывали на подобный эффект, а просто, также как и они — сами ждали от «химиков-сектантов» именно той же подлянки. Вот и подстраховались, надев защиту.

Напоследок в голове успевает промелькнуть мысль, что надо будет учитывать подобный психологический эффект в дальнейшем.

Гиворы разгоняются все сильнее!

Переглядываемся с Рул через стекла масок.

Роли распределены заранее — сейчас она включит «Интуита» и раскинет его на всех наших парней. Мой выход позже — ибо энергии меньше.

Тридцать шагов… двадцать… пятнадцать… десять!

Время!

Накрываю всех идущих в атаку врагов — густым облаком ментальности, невидимым глазу, но ощутимым душой и телом.

Не меньше десятка гиворских солдат с разбега налетают ногами на скрытую в траве проволоку и грохаются на землю!

Срываем защитные маски и прыгаем вперед.

Добить упавших, пока не встали, и уронить рядом с ними, всех, пока еще стоящих на ногах!

— Чеши лоха́ — пока линяет! — откуда-то справа успевает прорычать Шептун…

Стычка была почти молниеносной.

Лично мне добивать было некого, впереди не споткнулся ни один враг.

Зато прямо на меня тут же наскакивает здоровенный звероподобный гивор с огромным боевым топором.

Отступая на два шага назад, широко взмахиваю рукой, судорожно вцепившейся в рукоять мачете и со всего маху, пластом падаю на спину.

Боли не ощущаю. Но мир становится беззвучным…

Мощными мускулистыми ручищами занося свой большущий боевой топор вверх над правым плечом, противник, во всю ширь распялив рот, прыгает вперед, заранее предвкушая легкую победу…

И насаживается пахом на мой выставленный клинок чуть ли не по самую рукоять…

Мир включает громкость на полную!

Здоровяк издает громкий крякающий звук, одновременно с шумом выпуская воздух из задницы…

И почти нереально для человека, по-лемурьи выпучив глаза, оседает в траву…

Уфф, сука, даже испугаться не успел! Вру! Конечно вру! Мне этой микросекунды за глаза хватило! Взмок, словно из ведра окатило!

— Одеть маски! — вскакивая на ноги, хрипло каркаю я, поняв, что с первой волной гиворов — всё, и не выпуская из вида, едва заметно подавшуюся вперед вражескую цепь, — Все в строй! Живей, блядь!

Понаблюдав за нашим маневром, резерв гиворов не решается повторять атаку и отходит назад, в чащу, без боя.

Все же побоялись возможного применения яда, козлы. Хотя, может быть, все же больше опасались засады. Теперь не спросишь.

На то и расчет был.

— Они уходят! — оповещает камрадов Рул.

Народ громко и радостно гудит, свистит и издевательски гогочет в спины уже невидимым врагам.

А я все никак не могу отойти от мандража.

Искоса поглядев на поверженного врага, нервно дергаю бровью.

«А ты, гад, жри полной пастью! Не стесняйся»!

Он все не умирает. А добивать не стану.

Принципиально. Ступай к своим богам в муках, тварь!

Заношу сие двуногое существо на страницы своей личной «книги мертвых».

Ох, и распухла же она за последние три месяца!

И уже отвернувшись в сторону, спиной чувствую его взгляд.

«Да и хрен с тобой. Выпросил»! — я разворачиваюсь и всаживаю ему клинок под сердце…

— Это было красиво, вождь Горан. Очень! — тяжело дыша, оценивает мою схватку с амбалом воительница. — Лайк! Большой и жирный.

Гляди-ка, ты — понахваталась девица безбашенная у кого-то из наших бывших интернетозависимых!

Стараясь усмехнуться максимально брутально, я скромно не стал уточнять, что упал совершенно случайно, сука. Просто повезло и «интуит» тут вовсе не причем.

— Ну, чё? Мне идет? Как я с этой штукой смотрюсь? — словно мальчишка красуется с трофейной секирой Валентин.

— Один в один — Конан варвар перед выходом на пенсию! Только ведь она все равно тебе не даст! — оглянувшись на склонившуюся над раненым земляком атрейскую воительницу, устало подначиваю друга я.

— Вот ведь злой же ты, Горан. Уйду я от тебя, — совершенно не обижаясь, обещает Валентин, — И, кстати, мы еще посмотрим, кто кому даст!

— Давай, давай! Мечтатель, — киваю художнику.

Получаю награду за бой. Не слишком густо, но и не так уж мало.