И это радует.

Все равно, коней на всех раздобыть тут навряд ли получится. Не забирать же скотину у нормальных атрейцев? Да и до мест где они обитают, еще как-то добраться нужно.

Зато и преследователи, у которых проблем с лошадками быть не должно, тоже будут вынуждены передвигаться на своих двоих. А если даже и верхом — то медленно и печально.

Лесная чаща совсем не похожа на ипподром, тут скачки не устроишь.

Наверху, вороша верхушки деревьев, активно гуляет ветер, но здесь, внизу, благодаря достаточно густо стоящим стволам, он почти не ощущается.

Сейчас не слишком жарко, но духота в глубине леса выматывает. Ноги постепенно наливаются усталостью.

Сколько мы за день отмахали? Около двадцатки, наверное. По такой чащобе больше и нереально. Да еще и по родной земле с самого утра набегались — будь здоров!

Забавно — дома мы стремились на восток, здесь же, вслед за солнцем бежим к закату.

Однако, пусть и немного, но все же приблизились к цели. И живы пока. Потерь не имеем… Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить…

Небо сереет. Над Атреей нависают густеющие сумерки. Похоже, пора подбирать место для стоянки и ночлега.

Народ терпеливо и стойко молчит, лишь иногда бросая в сторону лидеров короткие вопросительные взгляды.

Скоро совсем стемнеет и тут отряду не поможет ни локатор, ни «ночное зрение». Ведь у большинства камрадов они отсутствуют.

В отсутствии хотя бы слабого света от звезд, которые сейчас скрыты кронами деревьев — чувство направления в незнакомом лесу не работает. Да и вообще: то в какую-нибудь ямку провалишься ногой, то по морде веткой прилетит и хорошо если не в глаз, то запнешься о кочку или корень, то в ствол врежешься. В общем, ну его, такое счастье — только ноги ломать! А то и чего похуже.

Случись подобное с кем-нибудь, только и останется, что незамысловато поматюкаться для связки слов, а потом волочить пострадавшего на горбу. Своем или лошадином.

Да и невозможно интенсивно шевелить ягодицами без отдыха, в режиме двадцать четыре на семь.

Несмотря на «ментальный подбодреж», люди устали. К тому же наша троица менталистов не имеет возможности расходовать свою энергию слишком расточительно.

Кто может сказать, когда она понадобится для отражения нападения преследующих нас гиворов?

— Пора остановиться на ночевку, Горан, — словно читает мои мысли Арвинд.

Киваю. По рядам проносится облегченный вздох.

…Сидя у костров люди шутили и смеялись, радуясь тому что сегодня снова остались живы. Этому, ей-богу, стоило порадоваться — ведь уже завтра или даже предстоящей ночью, любому здесь, могло так круто не повезти.

— Чего призадумался, командир? На-ка, хлебни «нескорбина» македонского.

Хмыкаю и совершенно не удивляюсь. У этого кавалера медали «За бухару» «живительная влага» и в Сахаре найдется, как у верблюда!

— Где ты прячешь свой горб, Валя?

— В смысле?

— Кэмел в пустыне из горба влагу извлекает, а где ты её берешь?

— Какой еще кэмел? А, понял… Ну, я же не березовой веткой деланный! — с достоинством отвечает друг. — Кстати, Арвильда, свет очей моих — а березы у вас растут?

— Это, которые с белыми стволами? Растут. Похожие на ваши. Ты бы поберег здоровье, Валентин, а то тащить на себе столько бесполезного мяса и костей тяжело.

— В каком это смысле: «бесполезного»? — отвисает челюсть художника.

— В том, что ни суп из него сварить, ни поджарить. Да и жесткое оно у тебя, наверное.

— Это еще почему?

— Возраст, Валентин, возраст, — иронично прищуривается воительница.

— «Старик, эта девушка не про вас»[89] — ехидно подначиваю друга я.

— Изыди, бес, — огрызается художник, — Зато замаринованное, как надо. И вообще, чтоб вы оба знали: бухать — это вам не спортом заниматься, тут ого-го, какое здоровье иметь надо.

Вот и поговорили…

Укладываемся спать.

Перед тем, как нырнуть в пучину забытья, уже почти отстраненно от забот прошедшего дня, резюмирую, что акклиматизация проходит незаметно, совершенно не доставляя никаких хлопот, как и мире Нугари.

Эх, хорошо бы заснуть сейчас здесь, а проснуться уже там, среди своих, без всяких висящих на хвосте ублюдков!

Отгоняя сон, в голове совершенно не вовремя и неожиданно звучит вопрос: а что ждет нашу планету через семь поколений?

Кто победит в войне — «обратившиеся»? Или разумные все-таки справятся с этой напастью? В последнее, что-то не очень верится — слишком уж их много! Нашествие саранчи, да и только! Надеяться на лучшее, конечно, никто не запрещает, но все же наиболее перспективным для нас сейчас является именно мир Нугари.

«Обратившимся» туда хода нет. При переносе через портал, безмозглые тупо помирают или становятся безобидными овощами. Да и в портал они добровольно не пойдут.

Вспомнилось, как мы перекидывали связанную «экспериментальную сотню» дурней, впоследствии вырезанную подчистую атрейскими бойцами Арворна, отправляя их в Америку на помощь союзникам.

Ну, а с разнообразными бармалеями, вроде албаноидов, которые в дальнейшем могут попасть на землю Нугари — будем воевать или договариваться. И мы и они, все-таки остались в разуме. Как-нибудь и столкуемся…

Эта позитивная мысль была последней на сегодня. Во всяком случае, больше ничего не помню…

Аккуратный толчок в плечо вырывает меня из сна.

Чуть ошалело мотая тяжелой и мутной головой, оглядываюсь.

Рядом, свернувшись калачиком, привалилась спиной к моей спине и посапывает, белокурая Арвильда. Вот же мля! Ну, никуда от атрейской красотки, даже во сне! Что ж ты будешь делать?!

Хотя сейчас не до этого — передо мной на корточках сидит Арвинд, сын Арворна.

— Что?!

— Гиворы, — лаконично и негромко сообщает молодой потомственный менталист.

— Где?

— Пока не очень близко. Но движутся в нашем направлении.

— Много?

— Полсотни. И параллельно им — еще столько же.

Твою же мать! Быстро они до нас дотянулись! Какой-нибудь молодой и борзый командир разведгруппы решил отличиться и нахрапом наскочить?

Или сектанты, вполне себе расчетливо стараются не дать нам восстановить силы и запутать до полного непонимания того — откуда следует ждать подхода их основных отрядов и последующей атаки?

— Что думаешь?

— Пора поднимать людей. Все равно — скоро рассвет. Как посветлеет — надо уходить.

— Считаешь, они решатся напасть таким количеством?

— Не знаю, а проверять вряд ли стоит, — пожимает плечами Арвинд, — Впереди река. Не слишком далеко. Надо добраться до неё раньше врагов и успеть переправиться на другой берег.

Кто-то из атрейцев, уже разбуженный молодым менталистом, подкидывает дров в едва тлеющие костры и поднимает остальных. Лагерь просыпается.

Досиживаем остаток ночи за ранним завтраком.

— Река широкая? Вброд перейдем?

— Нет. Не получится, — качает головой Арвинд, сын Арворна, — Зато за ней начинаются «ничьи» земли, — с явным удовольствием отхлебнув горячего кофе из земной армейской кружки, сообщает молодой сын вождя, — Там — ни гиворских, ни наших поселков не найти на сотню километров. Что-то типа пограничья, между нами и ими. «Ничья земля» — говорю же.

— Фронтир, — киваю я, — Что ж, может это даже и к лучшему.

— И как мы эту речку форсировать будем? — вмешивается в разговор, не умеющий плавать Чера, для которого тема животрепещуща и актуальна гораздо больше чем для остальных.

Пожимаю плечами:

— Найдем или срубим подходящие бревна, свяжем плоты. Что тут еще выдумаешь? Все придумано до нас. Главное — хватило бы времени.

— А веревки? — это уже Рул интересуется.

— Немного имеется. На пару плотов хватит, а на большее количество у нас и времени нет. Переправимся в несколько заходов. И тут — всё опять же, упирается во время.

— Может, попробовать лодку по берегу поискать? Какие-то люди ведь тут, наверное, хоть иногда плавают. Или те же гиворы, — Чера заранее заметно мандражирует.