Старичок явно скучал. Он несколько раз пытался завести разговор с парнями, но те опытно отмалчивались. С таким заговори — все мозги заболтает. Да и лицо дедка не внушало доверия. Черты мелкие, противные, отталкивающие. Очевидный кляузник и зануда. Потому Сергей с Антоном инстинктивно и постарались сесть от него подальше.

Пенсионер вроде как отстал, но периодически бросал в сторону инспекторов заинтересованный взгляд, прислушиваясь к их болтовне ни о чём. Вдруг передумают?

— Слушай, дружище, — позёвывая, поинтересовался Швец. — Я тут, в связи с оперативной необходимостью, в магазин интимных товаров заглянул, кругозор расширить и вообще, проверить обстановку на предмет... наших подопечных. И чисто случайно увидел презервативы с разными вкусами. Прямо на этикетке написано, ей-ей не вру! А зачем это? Вы их что, жрёте потом, после эксплуатации?

У Иванова на языке сразу завертелась масса острот по этому поводу, однако он сдержался. Вспомнил, что для человека, погибшего в начале восьмидесятых прошлого века, такой вопрос вполне уместен. Тогда ассортимент в аптеках пожиже был. Потому он всерьёз задумался над аккуратным, обтекаемым ответом на такую простодушность и пробелы в половом образовании.

Да и тему эту, чего душой кривить, хотелось закрыть поскорее. С Антохи станется дотошно выпытать все нюансы развешанных и разложенных в этом самом сексшопе хитрых приблуд, о назначении которых воспитанный в патриархальной семье и нормальной ориентации Серёга и сам не знал, хотя тоже пару раз захаживал в подобные заведения из чистого любопытства, поглазеть.

— Ну... это... — невнятно начал парень, кое-как придумав приличное объяснение, однако его перебил дребезжащий, с визгливыми нотками, голос старичка.

— Какая молодёжь пошла, — начал древний хрен, трагически вздохнув. — В слепую живут, ничем без нужды не интересуются! Молодой человек, вы же интеллигент, — это уже конкретно к Антону. — Стыдно! Стыдно не знать таких простых вещей!

У Серёги нехорошо, зло сжались зубы — ему очень хотелось послать, не особо стесняясь в выражениях, куда подальше этого непрошенного консультанта. Швец, напротив, смотрел на языкатого пенсионера с большим интересом. Старичок оценил такое внимание к своей персоне, попробовал распрямить впалую грудь, попытался молодцевато расправить плечи. Не вышло, только что-то пару раз хрустнуло в пожилом организме. Плюнув на представительность, говорливый дед продолжил, потрясая для солидности скрюченным, в пигментных пятнах, пальчиком.

— Как?! Как в ваши, простите, уже не детские годы можно не знать о таких простых вещах? Ведь даже ПТУшнику с тремя классами образования понятно, что презервативы не едят! Ароматические добавки используются исключительно для вкусового и обонятельного разнообразия партнёров при половом акте! Больше скажу! Гамма используемых компонентов весьма обширна: бывают со вкусом банана, лимона, а встречаются даже шоколад с клубникой! Куда...

Дальше этого маразматического дурака Серёга слушать не смог. Потому нарочито грубо, подпуская блатную хрипотцу в собственный голос, бухнул прямо в лицо расходившемуся дедку:

— Слышь, старый петух, свали отсюда к чёртовой бабушке! Я не знаю, и даже знать не хочу, откуда тебе такие тонкости известны, и кто на тебе их испытывал!

Такая отповедь возмутила пенсионера до глубины души. Старичок гневно засверкал подслеповатыми глазами, заорав на всю улицу:

— Хам! Быдло! Скотина! Да я почти полвека в законном браке состою! — а затем неожиданно вскочил и бросился на Иванова, неловко замахнувшись портфелем.

Серёга старость уважал, но только в неагрессивной форме. Так как прилипчивый старикашка под эту категорию не попадал, то инспектор со спокойной душой перевёл его в категорию спарринг-партнёров, а после вполсилы двинул подбегающему неугомонному дураку ладонью по щеке.

Удар, даже не удар, а скорее толчок, он рассчитал точно. Пенсионер замер на месте, выронил своё оружие на асфальт площадки, удивлённо захлопал глазами, а после... заплакал. Инспекторам его даже стало немного жаль — некрасиво получилось. Антон молча поднял портфельчик и с силой сунул его бойцу-неудачнику в руку. Тот послушно взял, тихонько развернулся и понуро побрёл прочь. На парней осуждающе смотрели прохожие, кто-то уже включал камеру на смартфоне. Стало совсем неуютно.

Напряжённую обстановку разрядил, как ни странно, сам старик. Отойдя за территорию летней площадки метров на восемь, он внезапно развернулся и с такой силой принялся материть парней, что от выкрикиваемых им непристойностей у сочувствующих, с интересом и некоторым негодованием жадно смотрящих на такое бесплатное зрелище, аж зубы свело.

Народ, ворча непонятно на кого, потихоньку рассосался, лишив дедка зрителей и поддержки. Иванов показал дедку кулак. Оставшись в одиночестве и сообразив, что зрителей не осталось, склочник неожиданно резво для своих лет, с прискоком, скрылся за ближайшим домом, на ходу продолжая посылать проклятия в адрес инспекторов.

— Знаешь, — отстранённо, с привкусом скорби в голосе, произнёс Антон, глядя на весь этот дурдом. — Я понял основную проблему сегодняшних дней.

— Ну, — хмуро поддержал реплику друга Серёга.

— Вы совершенно разучились не совать нос не в свои дела.

Иванов не нашёл, что ответить на такую лихо закрученную мудрость, а потому попросту предложил:

— Пошли, философ... наверняка сейчас патрулька приедет.

***

Отойдя подальше от злополучного кафе, инспекторы усилием воли заставили себя вернуться к работе.

— Давай до вечера остальные контакты из телефонной книги отработаем, сколько сможем? — логично предложил Антон. — У тебя смартфон покойного с собой?

— Да, — доставая из кармана звонилку Юргена, ответил Иванов. — Только у меня к тебе просьба есть... на сто тыщ, — видя, что напарник слушает сего с интересом, торопливо, чуть сбивчиво продолжил. — Мне сегодня по личным делам свинтить надо. Элла попросила... нужно у её бабки бачок сливной починить. Я постараюсь быстро управиться, но сам понимаешь... Как пойдёт. Сантехник из меня тот ещё.

Швец хитро заулыбался, состроил всезнающую физиономию и с лёгкой издёвкой в голосе спросил:

— Смотрины?

Сергей нахмурился. Ему и самому эта мысль не давала покоя. Однако отшучиваться не стал, признался, как на духу:

— Спрашивал. Клянётся, что нет. Будто действительно цели преследуются исключительно бытовые. Даже отгул на работе ради этого взяла. Решил помочь, а там посмотрим, куда кривая заворачиваться станет.

Призрак особо раздумывать не стал.

— Без проблем, договорились. С тебя пиво вечером! Три кружки!

— Да хоть пять!

— Нет. Пять — много. Три. И коньяк, раз уж ты, лопух такой, торговаться не умеешь. Давай свою звонилку — не с телефона покойника же мне народ обзванивать.

Иванов быстренько передал требуемое другу, присовокупив ещё и пачку сигарет с зажигалкой. Напоследок добавил:

— Если что — вызывай. Я пошёл. Ведьмочка моя уже заждалась, наверное. Просила к обеду быть.

Анотн лишь понимающе ухмыльнулся, рассовывая вещи по карманам.

— Вали. Встречаемся в шесть, у бара.

... Остаток дня прошёл у Сергея Иванова в суете и заботах. Подружка действительно привела его к своей бабке — древней, сухощавой старушонке с приветливым лицом и слегка рассеянным взглядом, представившейся Ольгой Матвеевной и проживающей в обычной трёшке неподалёку, всего в десяти минутах ходьбы, от дома Эллы. Инструмент брать не пришлось — в глубине кладовой отыскался фанерный ящик с увесистым арсеналом всевозможных ключей, отвёрток, пассатижей и прочих бытовых мелочей, имеющихся в наличии у любого приличного мужчины.

— От дедушки осталось, — украдкой шепнула ведьмочка, обнимаясь с бабулей.

И инспектор приступил к ремонту. Дважды бегал в хозмаг за прокладками и силиконом, сквозь зубы матерился на неподатливые, заржавевшие гайки, периодически выходил на балкон перекурить.

Ольга Матвеевна оказалась человеком не без странностей. Она беспрестанно ходила по квартире за внучкой, что-то ей вполголоса рассказывая и украдкой посматривая на копошащегося в сантехнических недрах парня, ему, впрочем, не надоедая.