Змей больше не было. Все сгорело.

«Вот она, сила Учиха. Не то что ты», — откликнулся уже собственный внутренний голос, повторяя слова учителя.

Анко мелко дрожала. От действия Проклятой Печати ее лихорадило, а от голоса Орочимару — по телу распространялся леденящий ужас.

Что это было? Что я слышала?

Несколько минут ничего не происходило. Бой внизу прекратился. Трещала догорающая древесная кора. Проклятая Печать немного отпустила.

На широкой ветке перед Анко появился Учиха Шисуи.

— Уполз! — воскликнул он в сердцах.

Замена и трусливое змеиное прикрытие. Орочимару улизнул как-то слишком поспешно. Поигрался и смылся. Что-что, а удирать учитель умел. Однако Анко знала, что играть он любил подольше и со вкусом. Орочимару уполз, потому что пришел на сорок четвертый полигон с другой целью. Но Шисуи… Всего на пару лет младше нее, а такая сила. Анко чувствовала, что полной силы джонин, которого они панибратски называли «Шуншин», в этом бою так и не показал: все закончилось слишком быстро. А с такой скоростью у него были все шансы зацепить Орочимару. Саннин был силен, но каждая техника требует времени. И толку с техник и опыта, если ты не успеваешь ничего сделать?

Шисуи оглядывал лес шаринганом, сжав рукоять танто. Убедившись, что Орочимару и след простыл, он спрятал меч в ножны за спиной и взглянул на Анко.

— Ты в порядке?

Шисуи очутился подле нее, присел и вытащил аптечку. Руки Анко все еще тряслись.

Черт. Теперь подумает обо мне не пойми что. А ведь это все Проклятая Печать.

Шисуи туго перебинтовывал ей левую руку, которую Анко сама же и проткнула себе кунаем. Горячие влажные пальцы Учихи быстро касались кожи. Анко разглядывала его сосредоточенное лицо: правильные черты, тонкие брови, напоминающие крылья птицы.

«…красивое молодое тело…» — не отпускали слова Орочимару.

Он говорил о Саске, но того мальчишку Анко совсем не знала. А сейчас перед ней сидел другой Учиха, и все, что сказал ей учитель, она невольно перекладывала на Шисуи. Разгоряченный после боя, сильный, обаятельный. От его близости в Анко одновременно пробуждались женщина и куноичи. Женщина была совсем не против провести с ним ночь, а куноичи… ненавидела. Уязвленная гордость шиноби бурлила в крови. Собственный учитель не признал ее, променял на мальчишку, который ничего не стоил бы, если бы не происхождение.

Клан Учиха. Почему одним все дано от рождения, а другие, как ни потей, никогда не смогут с ними сравниться?

Анко резко выдернула у Шисуи руку, как только тот закончил с перевязкой, и объявила:

— Отправляемся в башню.

— Тебе помочь дойти?

— Что?

— Тебе нужна помощь? — повторил Шисуи.

— Нет.

— Тогда отправляйся сама. Я не пойду в башню.

— О чем ты, Шуншин?

— Я останусь в лесу, поищу его. Генины в опасности.

Анко скривилась.

Строит из себя героя. Черт… Хотя нет. Не строит. Действительно хочет помочь этим бестолковым. Точно, там же его Саске.

— Я запросила два отряда Анбу сюда. В любом случае… Делай что хочешь, но не вмешивайся в экзамен.

— Что? — поразился Шисуи.

— Экзамен продолжается, Учиха. Я не останавливала его. И без приказа Хокаге-сама этого не сделаю.

Шисуи нахмурился, но ничего не сказал.

40

В глубокой дреме мелькали какие-то пугающие образы. Сверкнула внезапная мысль: «Не спать!»

Почему нельзя спать?

Сарада старательно пыталась вспомнить. Мысли будто плавали в густом киселе. Разобраться в них и найти нужную оказалось не так уж просто.

«Не спать!» — яростно кричал внутренний голос.

С перепугу Сарада разлепила тяжелые веки. Перед ней зеленела залитая утренним солнцем поляна с редкими светлыми проплешинами. Сама она сидела под корнями гигантского дерева.

Точно! Я не могу спать потому что… Потому что должна защитить их.

Сон как рукой сняло. Как она могла позволить себе уснуть?

Сарада резко обернулась. В полумраке временного пристанища лежали без сознания Наруто и Саске. Она подползла ближе. Приложила руку ко лбу Наруто. С ним все было в порядке, однако в сознание он почему-то не приходил. Сарада потрогала висок Саске тыльной стороной ладони, сняла влажную теплую тряпку и коснулась губами лба.

Весь горит.

В мыслях проявилась некоторая ясность. Сарада понимала, что ей нужно делать: защищать этих двоих. А вот что было раньше… Вспоминалось как-то с трудом. Лес исполинских деревьев. Страшное лицо с бледной оплывшей кожей, безразмерная шея, будто у змеи. Горящий шаринган отца, и папа, который яростно сражается с существом, уже далеко не похожим на человека. Мелькание рук и ног. Огненные техники Саске. Нанадайме, остановивший спиной гигантскую змею.

Как я вообще сюда попала?

Но разбираться во всем этом не было времени. На поляну ступили шиноби Звука.

— Эй…

Сарада нервно вздрогнула. Врагов было трое: красивая девушка с пышными длинными волосами, перетянутыми в самом низу резинкой; парень с шевелюрой, как у Рокудайме, только темноволосый — он сидел на огромном валуне. Третий, с перебинтованным лицом, похожий на мумию, стоял в странной позе, широко расставив ноги коленями в стороны, сгорбившись и опустив руки с длинными рукавами до самой земли.

— Не разбудишь Саске-куна? Мы бы сразились.

Сарада поднялась с колен и выступила из своего убежища. Все глаза были прикованы к ней. А значит…

Гендзюцу.

Шаринган активировался мгновенно, как всегда. Троица Звука не успела сообразить ровным счетом ничего. Сарада впервые захватывала в гендзюцу не одного человека, а сразу троих. Это было далеко не так просто, но все-таки наживка была закинута: между ней и тремя врагами установилась связь.

Я не знаю, кто вы и что вам нужно. Кроме того, я даже не знаю, что я здесь делаю. Знаю только одно: к Седьмому и папе я прикоснуться не позволю.

Земля на зеленой лужайке разрыхлилась. Шиноби это тут же заметили и напряглись. Из норки, похожей на кротовью, выполз знакомый Сараде каменный зверек, немного похожий на ленивца.

— Что это? — брезгливо спросила девушка и швырнула в ожившую статую кунай.

Сарада видела, как мягко вошел клинок в землю. Но в реальности гендзюцу все было иначе. Как и некогда в прошлом, кунай девушки со звоном ударился о брюшко идола и отскочил прочь. Контроль над слухом и зрением троих человек давался Сараде с трудом, но удачное гендзюцу пробуждало воображение.

Каменное существо почесало замшелый бочок и с интересом склонило голову. По всей поляне стали появляться новые норки, а из них полезли другие зверьки.

— Кин, это дотон, — вмиг посерьезнел парень, сидящий на огромном камне.

Он вскочил на ноги и выставил руки перед собой.

— Воздушный резак!

Направленные потоки воздуха ударили в пустую траву. В реальности гендзюцу каменные существа продолжали невозмутимо вылезать из нор и шагать в направлении врагов, тянуть к ним длинные когтистые лапки.

— Какая мерзость, — сказала Кин и отступила. — Но когда эта сучка успела? Я не видела, как она складывала печати.

— Я тоже, — подтвердила мумия.

Парень на камне прекратил штурмовать пустую поляну своей техникой и опустил руки.

— Раз так…

Кин швырнула в центр лужайки кунай со взрывной печатью. Прогремел взрыв.

Сарада ухмыльнулась. В реальности ее гендзюцу каменные зверьки, попавшие под удар, обернулись воронами и напали на троицу. Послышался девичий визг. В иллюзии творилась суматоха: шиноби Звука закрывались от воронов чем могли, жмурились, пытались использовать свои техники и задевали ими друг друга. На самом же деле — просто метались по поляне.

«Наигрались», — подумала Сарада и запустила в незваных гостей сюрикены.

Она проснулась в холодном поту, потянулась, зажгла торшер и окинула взглядом полутемную гостиную. Родители на экзамене, Шисуи на миссии. Ночевка в пустой квартире и переживания об экзамене на чунина сыграли с Сарадой злую шутку — ей приснился сам экзамен, на который она пошла вместо Сакуры. Вот только сон был поразительно реалистичным и оставлял неприятный осадок. Как будто она прикоснулась к другой своей жизни, но так и не успела до конца разобраться в ней. Потерялась сама в себе, в своих мыслях и чувствах, потому что даже воспоминания местами были чужими и какими-то обрывочными.