— Нет. К счастью, нет.

Четвертый тепло улыбался.

— Йондайме Хокаге… — проревел Кьюби и ударился о решетку. — Иди сюда. Я тебя на куски разорву!

— На куски, говоришь? Тогда лучше держаться от тебя подальше. Не то чтобы я был рад тебя видеть, Кьюби. Но радость от встречи с сыном — это вроде как компенсация, верно?

— «С сыном»? — повторил Наруто.

Он ничего не понимал, но от безудержного счастья и не менее безудержного стыда разрывалось сердце. Встретиться со своим кумиром, говорить с ним вживую. Не во сне — наяву! И в то же время предстать в таком жалком виде.

Наруто взглянул на свои руки, все еще черные.

Как обмочившийся младенец…

Хокаге обернулся на Саске и сказал печально, чуть строго:

— Да уж, скверная ситуация. Верно, Наруто?

— «Н-наруто»? Но… но откуда Йондайме Хокаге знает мое имя?

— «Наруто» — я так назвал своего ребенка.

Нереальная, просто немыслимая догадка охватила Наруто. И ее вдруг озвучил Саске, словно «проклятый шаринган, сила забытого рода» позволял ему видеть внутри других не только биджу, но и все остальное тоже, даже мысли.

— Идиот. Ты все еще не понял, что он — твой отец?

123

«Он — твой отец».

Голос Саске в голове зациклился. Наруто неосознанно сам прокручивал его раз за разом, чтобы убедиться: ему не показалось.

Эти слова сшивали множество мелочей в единую картину.

Светлые волосы. Голубые глаза, глядящие на него с такой лаской сейчас, — эти же светлые волосы и голубые глаза Наруто видел каждое утро в зеркале.

Ухмыляющееся лицо отшельника-извращенца и его слова: «Ты похож на Четвертого, потому я и решил тебя обучать». Расенган — незавершенная техника, созданная Четвертым. А теперь — его техника. Завершенная. Расенсюрикен.

Тяга к лику Йондайме Хокаге. Необъяснимое ощущение связи с героем прошлого.

Запреты Цунаде баа-чан. Вечный конвой Анбу и бестолковые попытки сбежать из деревни.

Сосуд для биджу. Оружие Скрытого Листа.

«Почему мои родители не заступились за меня? Своему ребенку он бы такого не пожелал, верно?»

Наруто задрожал. Душу переполняли восторг и ярость, и он не мог понять, радоваться ему или злиться? Тайна его происхождения пробудила в сердце столько эмоций, что оно, казалось, разорвется от такого натиска.

Я… не никто. Я — сын Четвертого Хокаге.

Йондайме растерялся.

— Так ты не знал? Хм, похоже, Третий решил скрыть всю информацию о Кьюби. Если бы стало известно, что ты — мой сын, тебе бы грозила…

Он говорил все эти бессмысленные слова, звенящие где-то на границе урагана эмоций, но Наруто не дал ему закончить.

— Отец…

Йондайме запнулся от неожиданности, а Наруто шагнул к нему и ударил со всей силы под дых. Это оказалось так просто — ударить Йондайме Хокаге, Желтую Молнию, о котором с такой бессильной злобой говорил Кьюби.

— Зачем?! — рявкнул Наруто. — Зачем ты запечатал этого Кьюби в меня — своего сына, даттэбайо?

Отец все еще стоял, согнувшись, и держался за живот.

— Ты сломал мне всю жизнь. Я… — Наруто заметил за спиной отца гигантский глаз Лиса и указал на него пальцем. — Да я ничем не отличаюсь от него! Он сидит в клетке внутри меня. Я сижу в клетке внутри деревни, ттэбайо! Я и Кьюби — это уже почти одно и то же. Никто не воспринимает меня отдельно… как человека. Я — оружие. Сосуд для демона-лиса. Меня с детства все ненавидели. Все взрослые. Дети со мной не общались.

Он рыдал и задыхался. Позабыл о том, что за спиной стоит Саске, собиравшийся его убивать, что впереди бьется о прутья гигантской клетки разъяренный Девятихвостый. Во всем мире существовали сейчас лишь он и его отец. И жгучая обида.

Речь Наруто, поначалу связная, стала обрывистой. Он метался от одного события к другому, кричал все, что приходило ему в голову. Выплескивал боль.

— Я ни с кем не мог подружиться… Только Сарада… Я тренировался, чтобы стать очень-очень сильным, чертовски сильным, чтобы все признали меня, ттэбайо! А потом Ирука-сенсей… Какаши-сенсей… Сакура-чан. Эро-сеннин… Мне пришлось много-много тренироваться. Я стал сильным! Но «Акацуки», они стали за мной охотиться. И за моим другом Гаарой… Какой толк в моей силе, если я не могу защитить друзей? Если меня никуда не пускают. Если я все равно — Лис. Цунаде баа-чан не выпускала меня из деревни. Сарада-чан ушла, даттэбайо. Я хотел пойти… помочь… Но баа-чан не пускала меня! И теперь…

Он захлебнулся рыданиями и торопливо глотнул воздух. Голос охрип от крика.

— …мой лучший друг хочет убить меня, потому что ему нужен Кьюби внутри меня. Всем нужен Кьюби. Всегда всем нужен Кьюби, но никому не нужен я!

Наруто пытался выдавить из себя новые слова, но при каждом выдохе горло сводило судорожным спазмом. Отец ошарашенно уставился на него.

— Я… я… я всегда пытался понять, ттэбайо… Почему мои родители не защитили меня от тебя. Почему они позволили тебе… Почему никто не сказал: «Не надо! Остановись. Не делай этого, ттэбайо!» Все время думал, почему ты так поступил со мной, ведь со своим сыном ты бы наверняка такого не сделал, но тогда почему со мной… И что получается? Я — твой сын, а ты — мой папа. И ты… ты меня предал.

Ярость иссякла. Остались только горечь и пустота. Разрывающие сердце эмоции затихали, на их место ступила слабость. Наруто закрыл глаза локтем, вытирая слезы шершавой тканью костюма и прячась от взгляда человека, подарившего ему жизнь и в то же время отравившего ее при рождении.

— Наруто…

В голосе отца было столько вины и сожаления, что Наруто стало стыдно за свои слова, но лишь на мгновение. Он снова посмотрел на Четвертого и спросил совсем тихо:

— Зачем, пап?

— Я расскажу. Только есть кое-что, с чем нужно разобраться до этого.

****

Саске со стороны наблюдал за истерикой Наруто, и с каждым брошенным обвинением его решимость убить друга таяла. Было что-то жалкое и одновременно проникновенное в этом потоке боли.

И знакомое.

Ненавидеть самого близкого человека. Мне ли не знать, каково это?

Йондайме Хокаге отвлекся от затихшего сына и посмотрел на Саске строго и враждебно.

— Учиха… У меня к тебе тот же вопрос. Зачем? — Хокаге нахмурился. — Зачем ты хотел убить моего сына?

Саске взглянул на него исподлобья.

— Мне нужна сила. Мангеке Шаринган и Кьюби. Смерть Наруто дала бы мне и то, и другое.

Четвертый с укором покачал головой.

— Зачем тебе сила, Учиха? Какова твоя цель?

— Я должен убить своего брата и восстановить клан.

— Ты… Учиха Саске, верно? — спросил Хокаге и, дождавшись кивка, продолжил. — Саске… Прошу, не убивай Наруто.

Саске хмыкнул.

— Аргументы?

Он уже понял ситуацию. Йондайме Хокаге включил в печать свою чакру. Похоже на то, как делал Орочимару с Проклятыми Печатями.

Печать Кьюби он защитил, но мне ничего не сделает. Чакра со временем иссякнет, и Наруто снова останется со мной один на один. Тогда я снова попытаюсь взломать печать.

— Для родителя естественно пытаться защитить своего ребенка, — сказал Саске. — Но ваши семейные драмы меня не заботят. Почему я должен отказаться от Мангеке, сильнейшего призыва и приманки для «Акацуки»? Ради чего?

Хокаге пробормотал:

— Опять все повторяется. Учиха, который пытается вырвать Кьюби из джинчурики. Опять…

Саске напрягся.

— Был кто-то еще?

Йондайме кивнул и тихо добавил:

— Был.

Саске сделал пару шагов к нему.

— Расскажите.

— Я вам не мешаю? — процедил Наруто со злобой.

Хокаге неловко поджал губы, словно сомневаясь, куда кидаться: утешать своего ребенка или разбираться с Учихой, который претендует на его жизнь. Саске решил, что свое время для истерик Наруто уже исчерпал, и с чистой совестью бросил: