Данзо хранил молчание, давал ему время поразмыслить.

— Ваши слова не лишены логики, — сказал наконец Итачи. — Однако вас это не оправдывает.

— М-м?

Старик подозрительно прищурился.

— Вы вынесли приговор Шисуи. А я вынес приговор вам.

Повисла тишина.

— Поясни, — потребовал Данзо.

— Я сохранил вам жизнь, чтобы вы приносили пользу Конохе. Но в последнее время вы не оправдываете моих ожиданий.

Тонкие губы Данзо растянулись в недоброй улыбке.

— Так ты, значит, все еще считаешь Шисуи Телесного Мерцания своим другом? Мне казалось, он о тебе противоположного мнения.

— Я считаю, что вы лишили Скрытый Лист мощной военной силы, руководствуясь не здравым смыслом, а паранойей и предубеждением против Учиха. Вы совершили ошибку, которая дорого обойдется и деревне и, в первую очередь, вам.

Данзо презрительно хмыкнул.

— Я благодарен тебе за отлично выполненную миссию, Учиха Итачи. Но не тебе решать судьбу Листа и не тебе судить о моих решениях. Ты все еще юн и, кроме того, ты теперь отступник…

Итачи беспечно прикрыл веки.

— Мне.

60

Слабый свет от ламп едва ли добивал до тех рядов, куда забрела Сарада. Старых книг по медицине было действительно достаточно, но ее они не интересовали. В памяти всплывали строки из «Медицинского Вестника Конохи», который она читала когда-то давно, но, как и прежде, Сарада не понимала их смысла.

И как мама во всем этом разбиралась?

Глаза немного привыкли к полумраку, и читать названия стало проще. Помятый свиток с надписью «Антология». Рядом — книга «Патологии сердца у детей». Целая связка старых выпусков «Медицинского Вестника Конохи».

Не то, все не то!

Сарада стирала пальцами пыль с корешков книг, зарывалась глубоко в свалки на стеллажах, невольно глотала рассеянную в воздухе пыль.

«История ядов. Падения великих феодалов». Сарада выхватила свиток, расстелила его тут же на полу, поправила очки и жадно вчиталась. История да история. Случаи отравления и поверхностные описания симптомов, названия каких-то трав. Ничего конкретного. Не то! Она небрежно свернула свиток и запихала обратно в щель.

Ее охватил азарт. Если они боролись против яда… значит, ей срочно нужно было выяснить о ядах все.

Сарада безжалостно скинула с полки связку старых выпусков «Вестника» и залезла вглубь стеллажа чуть ли не по пояс. Выгребла оттуда из глубины какие-то свитки. Раскрыла. Не то.

Она переместилась на другой стеллаж.

Только бы Аоба-сан задержался здесь подольше.

«Методы экстракции токсинов».

Токсины. Токсины, это как яды.

Сарада развернула рассыпающуюся книгу с разорванным корешком.

«…микроорганизмы, обитающие в кишечнике, проникают через стенки в кровеносное русло и распространяются по всему трупу уже через несколько часов после смерти. Именно под действием энзимов бактерий начинается гниение. В результате в мертвых телах образуются токсичные соединения, которые мешают исследователям определить наличие некоторых ядов в гниющих органах и тканях трупа…»

Сарада зажала рот и попыталась подавить приступ тошноты. Ее снова охватила нервная дрожь. Она перелистнула страницу в надежде, что там-таки будет что-нибудь о ядах.

«…при тлении трупы обезвоживаются. Таким образом, возникают благоприятные условия для появления червей и плесневелых грибов. Черви могут объедать…»

Сарада быстро пролистала на много страниц вперед.

Множество способов экстракции ядов из трупов, для каждого типа яда — свой. Не то. Не это ей было нужно. Сарада захлопнула книгу и со злостью швырнула на полку. Разболтанные страницы рассыпались.

Лоб покрылся холодным потом. Ее все еще мутило от прочитанного.

«Они нашли тело Шисуи…»

Ей хотелось закричать, разрыдаться, но она лишь крепче сжала зубы.

Искать дальше, шаннаро!

****

Данзо хмыкнул.

— Так это ты убил Сугару?

— Да.

Итачи готовился к этой встрече и не собирался попадаться так же глупо, как Шисуи. Он всегда знал, что его бывший партнер по Анбу принадлежит к клану Абураме, но вот о том, что его насекомые ядовиты…

— Месть?

— Скорее предосторожность.

Действительно, просто предосторожность. Чтобы не мешался под ногами со своим роем кикайчу. Чтобы защитить Саске и Сараду. Но, право же, смотреть, как Сугару сгорает в черном пламени Аматэрасу, а с ним и все его ядовитые насекомые, было отчасти приятно, потому что Шисуи теперь был наполовину отомщен.

Данзо быстро сложил печати, отскочил на край поляны с неожиданным для своего возраста проворством и выстрелил воздушными пулями. Итачи не двинулся с места.

Воздушные пули… Я знаю эту технику. Для нее не нужно столько печатей. Здесь что-то не то.

Пули пронзили тело, и клон обернулся стаей воронов. Данзо замер и озирался, выискивая противника. Рванул бинты на лице.

«Шаринган! — понял Итачи. — Не тот ли, что он украл у Шисуи?»

Выжидать в тени ветвей было некогда.

Вороны, разлетевшиеся по лесу, собрались вновь и направились к Данзо, но тот набрал в легкие воздуха и с силой выдохнул. Прозрачные лезвия Стихии Ветра закружились, устремились в разные стороны, рассекая несчастную птичью стаю. Данзо не позволил им приблизиться. Он как раз заканчивал выдох, когда Итачи запустил ему в спину кунай со взрыв-печатью.

Данзо пригнулся и ударил руками в землю. Кунай пролетел у него над головой, и печать взорвалась всего в нескольких метрах впереди, но мужчину спас земляной щит.

Итачи не давал покоя вопрос: почему сражается только Данзо? Почему остальные не атакуют? Что-то явно планировалось, и он все еще не мог вычислить что именно.

Не кикайчу. Сугару больше нет. Не Котоамацуками. Глаз Шисуи еще не восстановился.

Но сколько же у лидера Корня Анбу еще было козырей?

Данзо убрался из-под прикрытия земляного щита и выискивал на ходу, где скрывается враг. Линии их взглядов пересеклись всего на какое-то мгновение. Старик наверняка даже не заметил этого, но Итачи свой шанс не упустил.

Мангеке Шаринган.

Цукуеми.

Это было совершенно необычное чувство. Резкая боль в глазах, мышцы груди и легкие наливались свинцовой тяжестью, словно Итачи дышал не воздухом, а металлом.

Управление пространством и временем.

«Сильнейший пользователь гендзюцу, шиноби, управляющий временем», — так Данзо назвал Шисуи.

Однако всем им было невдомек, что на самом деле временем управлял отнюдь не Шисуи Телесного Мерцания, а он — Учиха Итачи.

Он создавал для своей жертвы мир Цукуеми, и в этот миг его сознание расщеплялось. Вторая, отщепившаяся часть сознания, совершенно крошечная, управляла этим миром, проживала все сама, а после — растворялась в сознании, постепенно утрачивая свои воспоминания. Самое важное Итачи сохранял в памяти, остальное же — безжалостно убивал. Толку помнить однообразные пытки, которые длятся неделями? Эти воспоминания были совершенно не нужны ему, просто забивали голову, захламляли память.

Наивные люди. Они полагали, что Шисуи способен переместить во времени человека. Но Итачи знал: это невозможно. Управлять временем мог только тот, кто находился за кулисами мира и сам творил временную линию, не зависел от нее. Тот, кого обычные люди называли бы божеством.

Для мира Цукуеми божеством был он сам. Он создавал в нем и пространство, и время. Пусть это медленно убивало его, но чувство власти над миром, пускай и сквозь металлическую тяжесть в легких, немного приближало Итачи к уровню и пониманию высших существ, с одним из которых некогда встречалась Сарада.

Способность создать свой мир. Сила богов.

Каким образом она пробудилась во мне?

Данзо в Цукуеми примагнитило к кресту. К чему изобретать что-то новое? Итачи никогда не вдохновляла бессмысленная жестокость, потому о поиске новых методов пыток в Цукуеми он сильно не заботился.