— Это какая-то шутка? — подумал Наруто и одновременно произнес вслух.

Сакура прикрыла рот рукой и покачала головой.

В сознании роились ошметки бессвязных мыслей. Наруто стоял, тупо глядя в окно. С ближайшего дерева в небо взметнулась небольшая стайка птиц.

— Вначале к Орочимару ушел Саске, — размеренно проговорил Наруто, словно пытался хоть как-то разложить по местам известные ему факты. — А теперь ушла Сарада?

Сакура кивнула.

Хаос мыслей повторно замкнуло.

Сарада ушла к Орочимару.

— Но зачем, даттэбайо?! — заорал Наруто.

Глаза Сакуры вновь стали влажными.

Наруто попытался убедить себя в том, что Сарада ушла потому, что так действительно было нужно, но в то же время его не покидало обидное чувство, что мысли о встрече с ним не удержали ее в деревне. Уйти к Орочимару для нее было важнее, чем дождаться встречи, о которой он мечтал все эти месяцы? Может, она уже вообще забыла про него?

Зачем? Что тебе надо? Сила?

Он повернулся к Хокаге.

— Почему вы не остановили ее?

Цунаде выдержала его грозный взгляд, но ничего не ответила.

Глупый вопрос. Остановили бы, если бы могли. Значит, не могли, но баа-чан ни за что бы не призналась в этом прямо.

— Главное, не делай глупостей, — приказала она настороженно и строго.

Цунаде баа-чан не знала, чего ожидать от него и аккуратно прощупывала почву. Пыталась разгадать его мысли, предугадать поступки.

— Я должен найти ее.

— Чем все закончилось с Саске, помнишь? — сказал Джирайя.

Наруто помнил. Он все еще считал Саске братом, хоть тот и говорил, что разорвал все узы. У Саске была своя цель, у него — своя, и каждый избрал свой путь. С этим можно было смириться. Но Сарада…

— Она другая, — сказал Наруто. — Не такая, как Саске. Всегда все делает правильно. Я хочу понять, почему это было правильно. Хочу понять… Черт, я должен увидеть ее, даттэбайо!

— Я и так могу ответить тебе, — тихо сказала Сакура. — Я уверена, что Сарада ушла, чтобы помочь Саске-куну. Убежище Орочимару — не самое безопасное место.

Слова Сакуры перековывали обиду на Сараду в паническую тревогу.

— Если там небезопасно, то я тем более…

— Наруто, — строго прервала его Цунаде. — Это не обсуждается.

— Это еще почему? — бросил он с вызовом.

— Хотя бы потому, что у нас нет никаких зацепок, — нехотя ответила Цунаде. — Мир велик. Орочимару может скрываться, где угодно.

— В прошлый раз мы…

— В прошлый раз с вами была Сарада. Орочимару хотел, чтобы она пришла. Он позволил вам найти его. На этот раз такого не будет.

— Так что ты предлагаешь, баа-чан, сидеть сложа руки? — Наруто начал задыхаться от тревоги и негодования и неосознанно повышал голос.

— Не кричи на меня! — возмутилась Цунаде. — Что ты себе позволяешь? Пару часов как вернулся!

— Мы обязаны найти их, ттэбайо! Если ты не позволишь мне отправиться на поиски Сарады и Саске законной миссией, я пойду сам, баа-чан!

Отшельник-извращенец устало вздохнул и покачал головой.

— Ты неисправим.

— Я запрещаю, — резко ответила Цунаде.

— Но почему?! — в отчаянии воскликнул Наруто. — Если они в опасности, мы обязаны…

— Не обязаны. Головой надо было думать, когда бежали. Сами вляпались во все это, — жестко ответила Цунаде и заговорила громче, распаляясь все больше. — Столько наших Анбу погибло, пытаясь удержать их, а я еще и не объявила отступниками ни Саске, ни Сараду. Пошла им навстречу, принимая во внимание то, что они наши, а вина за все лежит на Орочимару.

— Я… — решительно попытался возразить Наруто.

Но его снова перебила Цунаде:

— Ты вроде бы вырос с виду, но остался таким же наивным ребенком!

— Нет, даттэбайо! Я уже не ребенок! — воскликнул Наруто, с досадой осознавая, насколько ребячески звучит его заявление.

Они не понимают. Ничего не понимают!

Наруто сжал кулаки, пытаясь удержать себя в руках, но все-таки не выдержал. Выскочил из кабинета. Психологическое давление Хокаге было невозможно выносить. В другой момент он бы боролся до последнего, но новости о Гааре и Сараде выбили почву у него из-под ног. Ему нужно было время. Придет в себя и вернется. Обязательно вернется. Потому что… потому что иначе нельзя.

102

Наруто сидел на своем любимом месте — на макушке Йондайме Хокаге. Справа от него, сверху, выдавался из скалы огромный профиль дедули Третьего, а слева — физиономия баа-чан. Лик Йондайме был ниже остальных, но и с него было здорово видно деревню: несимметричные лабиринты улочек, яркую кровлю крыш — красную, оранжевую, голубую; пену деревьев, всплывающую среди цветного разнообразия… Чем ближе к стенам, тем больше было зелени.

Разогретый камень монумента грел ладони и зад сквозь ткань штанов.

Из всех Хокаге Наруто предпочитал именно лик Четвертого. Третьего и Пятую он знал лично, и каменные лица никак не ассоциировались у него с живыми людьми. Просто пустой камень. По мнению Наруто, у ликов на скале не было ничего общего с настоящими стариком Сандайме и Цунаде баа-чан. К тому же с последней он только что поругался, и перемещаться от одной вредной бабульки к другой, каменной, не хотелось. Первого и Второго Хокаге Наруто не знал. Об их славных подвигах на уроках истории он прослушал, а потому их образы не врезались ему в память, особенно образ Второго. А вот Четвертый… Четвертый был особенным. На границе между канувшими в небытие героями далекого прошлого и хорошими знакомыми, которых Наруто помнил живыми.

Не зная Четвертого лично, как Цунаде или Третьего, Наруто невольно воспринимал это каменное лицо воплощением духа Йондайме Хокаге.

Герой, одолевший Кьюби и спасший Скрытый Лист как раз в день его появления на свет… Эту историю невозможно было прослушать или упустить из виду, она прочно сплеталась с судьбой самого Наруто, причем сплеталась у самых истоков. Наруто выучил ее с ранних лет, хотя тогда даже не подозревал, что тот самый Девятихвостый Лис запечатан именно в нем. Они с Йондайме на пару разделили заслуги и последствия того трагического дня, когда Кьюби атаковал Коноху: Четвертый погиб, а Наруто вместил в своем крохотном тельце биджу. В каком-то смысле они оба пожертвовали собой ради покоя в Скрытом Листе. Может, поэтому Наруто всю свою жизнь ощущал странную связь с Четвертым Хокаге.

Его подвиг вдохновлял Наруто с детства. Когда он пытался представить Йондайме, сражающегося с гигантским Лисом, у него захватывало дух, а на глаза наворачивались слезы от восхищения. Когда отшельник-извращенец сравнивал его с Четвертым, Наруто готов был скакать от счастья, а то, что эро-сеннин прежде обучал Йондайме, очень тешило самолюбие Наруто.

Похожи… Похожи с Йондайме. Вероятно, это сама судьба, что он, Узумаки Наруто, сирота безродная, был похож на самого Четвертого. Это дарило ему надежду, что, быть может, его мечта стать Нанадайме когда-нибудь воплотится.

И в то же время на Йондайме Хокаге у него зрела злейшая обида. В первый же день своей жизни Наруто не хотел становиться героем. Он не выбирал, не мог выбирать. Все выбрали за него. Он разделил подвиг Четвертого, но отнюдь не добровольно, и из-за монстра, спящего внутри за воображаемыми металлическими прутьями печати, вся его жизнь теперь шла под откос.

«Йондайме запечатал в тебя Девятихвостого Лиса не потому, что ты был слаб, а потому, что он поверил в твою силу. Он доверил тебе будущее».

Слова отшельника-извращенца вдохновили его тогда, заставили Наруто откинуть сомнения и поверить в себя. Вот только сейчас все приобретало совершенно иные краски.

Выйдя из Резиденции Хокаге и кое-как оправившись от новостей о Сараде, Наруто первым делом отыскал Темари. Возвращать ее к печальным мыслям об утрате младшего брата было бестактно, но Наруто все же решился. Ему просто нужно было знать.