Конец лета и начало осени оказались непривычно холодными.

Торговцы сгрудились у огня, чтобы согреться, и их было так много, что команде Гая пришлось развести неподалеку еще один костер. Гай, Сарада и Тентен отдыхали, а Неджи дежурил и следил, чтобы никто не подобрался к лагерю.

Сарада зябко ежилась и протягивала руки к костру. Жар приятно покалывал ладони. Гай задумчиво смотрел на огонь, а на костре закипал призванный из свитка котел. У Тентен в руках возник новый свиток. Она расстелила его на влажной траве, и из него с хлопком появились продукты. Ей удавалось создавать комфортные условия для отдыха своей команды в любой ситуации. Тентен умудрялась призывать из свитков самые разнообразные вещи, и пусть это не давало ей особого преимущества в бою, но что-то в этом все-таки было.

Сарада вздохнула и обхватила ноги руками, положила подбородок на колени.

Пока Тентен была увлечена приготовлением ужина, Гай продолжал неотрывно глядеть в огонь. Сарада догадывалась, что сердцем он сейчас был в госпитале с Ли. Во влажных глазах джонина отражались блики пламени, а сам он был каким-то очень печальным, казалось, вот-вот расплачется. Так непривычно. Она видела его в будущем. Майто Гай, герой войны, был таким энергичным и жизнерадостным, что даже инвалидность не могла удержать его пыл. Однако сейчас его словно подменили. Гай-сенсей вел себя серьезно, сосредоточено, порой даже резко, и Сарада понемногу замечала, что эта резкость касается не только ее, но и Неджи. К Тентен он относился более снисходительно. Возможно из опасения, что обиженная Тентен откажется готовить ужин, а питаться пилюлями ему не хотелось.

В команде Конохамару-сенсея атмосфера была совсем другой. Пусть и в постоянной компании трех мужчин Сарада временами чувствовала себя немного неловко, но они были свои. Даже странный Мицуки, который непонятно откуда взялся и непонятно о чем думал.

Трещали дрова в огне. Слышались негромкие разговоры торговцев. Запах гари приятно щекотал нос.

Еще несколько дней пути…

Бегом они добрались бы за сутки или чуть больше, но торговцы с тяжелыми тюками не могли передвигаться на такой скорости. Они медленно плелись в свою деревеньку по проселочным дорогам и напоминали не людей, а вялое стадо домашнего скота.

Сердце было не на месте. С каждым часом, проведенным на первой в этом времени миссии, Сарада чувствовала, как ее все больше и больше охватывает удушающее чувство бессмысленности происходящего. Почти все прошлые миссии были подобны этой, но таких неприятных ощущений почему-то не вызывали. Быть может, раньше Сарада была наивнее, и невзрачные миссии D-ранга и С-ранга воспринимала как ступени к светлому будущему. Плавный, но уверенный путь к своей мечте: стать Хокаге.

Теперь никакой мечты не было. Будущее представлялось ей туманным, и Сарада все больше сомневалась в том, что делала.

Да, она получит за миссию плату. Да, она приносит пользу деревне. Профессия шиноби в этом и заключалась: выполнять заказы, получать за них деньги. Ничего интересного. Ничего увлекательного. После С-ранга будут другие миссии. Будут убийства, сражения. Но сражения — это не интересно. Опасно — да. Но неужели на это она хотела потратить свою жизнь?

****

Время на раздумья подходило к концу.

Решение Саске давно уже принял, но с ответом не торопился. На что он вообще рассчитывал? Что вернется Сарада? Но убраться лучше до ее возвращения. Что очнется Какаши? Но…

Вы не дадите мне силы. Той силы, которую я хочу.

Он потянулся и накрыл рукой проклятую печать на плече. Во время боя с Четверкой Звука она вопреки блоку Какаши вышла из-под контроля. Это пьянящее ощущение силы… Словно мышцы заряжались электричеством, а сила прибывала и прибывала, копилась и концентрировалась, готовая в любой момент выстрелить мощнейшим ударом.

Предложение Четверки Звука казалось одновременно заманчивым и грязным.

Воскресить Орочимару — это серьезное преступление. Шисуи в гробу перевернется.

К тому же, все это могло быть ложью, ловушкой.

И в то же время…

Орочимару — это выход. Еще один саннин. Если все удастся так, как сладко подавала Четверка Звука, то он не отстанет от Наруто и сумеет победить Итачи.

С одной стороны, Саске сомневался. Шисуи победил Орочимару, Итачи победил Шисуи. Итачи был сильнее каждого, и Орочимару в этой цепи занимал последнее место. Но с другой…

«Шисуи был не в форме, когда Итачи убил его, — успокаивал себя Саске. — А Орочимару сражался один против двоих шиноби уровня Каге и все еще может вернуться к жизни, значит, исход его битвы с Сандайме и Шисуи неоднозначен».

Других вариантов все равно не было.

Тело все еще ломило после столкновения с Четверкой Звука несколько дней назад. Грудина болела, синяки не сходили. Эти четверо были гораздо сильнее него и свободно могли использовать свои проклятые печати.

Мне нечего терять. Если я не смогу победить Итачи, моя жизнь не будет иметь никакого смысла. Мне нужна сила.

Саске паковал рюкзак и думал, что еще никогда не решался на столь отчаянный риск. Ему было страшно. Со времени второго этапа экзамена на чунина Орочимару стал его вторым кошмаром после Итачи. Если Итачи в его воображении представлялся дьяволом, то Орочимару — каким-то неземным чудовищем. Гибким, скользким, мерзким… Непробиваемой гадиной с сотней лиц — масок из настоящей человеческой кожи.

Подумать только, его сковало страхом от одного лишь змеиного взгляда.

Но чем более жутким был ужас перед Орочимару, тем больше Саске убеждался, что, сделавшись его учеником, он постигнет эту силу и сможет использовать в своих интересах.

Идти куда-то с шиноби Звука было опасно. Любой из этих четверых мог запросто лишить его жизни, в этом после недавней стычки сомневаться не приходилось, а мотивы для убийства были самыми банальными: шаринган.

И тем не менее Саске решился. Решился практически сразу же, хоть и медлил с уходом до крайнего срока. Откинув все мелкие сомнения, он пришел к выводу, что выбор стоит по сути между двумя состояниями: песчаной ямой бессилия, в которой он барахтался уже много лет, и дорогой в какие-то темные грязные дебри, где его поджидала верная смерть, возможно, даже весьма мучительная.

Саске выбрал второе. Терпеть первое он был больше не в состоянии.

Упаковав самое необходимое, он задержался у тумбочки перед портретом своей команды. Цветной правильный мир, в котором жили Наруто и Сакура, и в котором никогда, на самом-то деле, не было для него места. В этом мире чего-то не хватало. Чего-то важного, отчего он казался бы полным… Света? Нет, света было достаточно, но пустота от этого не исчезала.

Саске скривился, пытаясь понять сам себя, но так и не сумел. Опустил чертову фотографию, чтобы не видеть лиц друзей, и выкинул из головы эту нерешаемую мысль. Он аккуратно прикрыл дверь в свою комнату, окинул взглядом гостиную и вдруг подумал, что собрал далеко не все.

Свитки.

Саске ухмыльнулся, пакуя их в рюкзак. Взял не все. Несколько обычных, наиболее заинтересовавших его, и все расшифрованные. На мгновение он усомнился. Если ему суждено было погибнуть в этом путешествии, то все свитки было бы правильнее оставить Сараде, чтобы она восстановила… Но Саске решительно тряхнул головой и закрыл отделение рюкзака. Даже если он погибнет, а его глаза присвоят другие — они не смогут прочитать зашифрованные свитки. Блокирующая программа откликалась только на чакру выходцев из Учиха.

И умирать я не собираюсь.

71

Сарада с командой возвращалась с миссии. Хоть их и предупреждали, что местность, по которой пролегал маршрут, опасная, и им могут попасться бандитские шайки, но миссия прошла как нельзя гладко. Они без происшествий довели торговцев до места назначения и теперь спешили обратно домой.