— Я уже, даттэбайо!

Цунаде отпустила ухо и взяла его за подбородок. Повернула лицом вправо, влево.

— У тебя все лицо в ожогах, дурак.

— Это новые.

Ухо горело и пульсировало. Наруто обиженно растер его, чтобы прогнать боль.

Цунаде нахмурилась и снисходительно продолжила:

— Ладно. Сегодня финальный день нашего спора.

Наруто напрягся.

— Тебе есть, что мне показать?

— Да.

Она пожала плечами.

— Валяй. Я смотрю.

Наруто протянул дрожащие руки: одну — ладонью кверху, а другой стал придавать форму зарождающейся технике. Чакра концентрировалась и закручивалась, превращалась в маленький тайфун. Чем сильнее становилась техника, тем труднее было удержать ее. Она рвалась прочь из ладоней, стремилась излиться в окружающее пространство и раствориться в нем бесследно.

Расенган шумел и бесновался в ладонях.

Краем глаза Наруто заметил, как покачал головой отшельник-извращенец. Видел, что техника не готова. От замершего на мгновенье сердца по телу к рукам хлынула слабость, и Наруто едва не потерял контроль над разогнавшейся чакрой.

Но нет. Ему удалось перешагнуть через эту секундную слабость. Он пускал все силы на то, чтобы сдержать чакру в пределах сферы; так старался, что от напряжения заболела голова, казалось, точно лопнет.

Сейчас!

Расенган с визгом вгрызся в дерево. Разлетелись острые щепки, задевая щеки и голые по локоть руки. Чакра иссякла и рассеялась в пространстве. Наруто, тяжело дыша, смотрел на знакомый рисунок спирали в неглубокой вмятине коры. Лицо горело.

Провал. Полный провал.

Он осторожно оглянулся на Цунаде. Та лишь пожала плечами:

— Что и требовалось доказать.

Она повертела в руках зеленоватый камень, болтающийся на груди, — ожерелье Первого, — развернулась и пошла прочь. Шизуне смотрела с жалостью. Свинья тоже.

Наруто чувствовал себя так, словно на него вылили таз с дерьмом.

Мне не нужно ваше сочувствие…

— Что ж. Ты неплохо продвинулся за эту неделю, — примирительно сказал эро-сеннин.

Но Наруто стало лишь больнее.

— Да все равно! — заорал он, до хрипа срывая голос. — Я все равно стану Нанадайме Хокаге!

Намеренно громко, чтобы баа-чан услышала. Но Цунаде не обернулась. Продолжала идти в сторону города, и надпись «азартная игра» становилась все меньше и меньше. Вскоре разобрать символ было уже невозможно.

Наруто готов был расплакаться. Он крепко сжал кулаки, но отшельник-извращенец положил тяжелую руку ему на плечо.

— В споре один дурак, а другой подлец. Подлец тот, кто знает и спорит. А дурак тот, кто не знает. Это был глупый спор, и Цунаде выставила в нем дураком тебя. Подло, но, уж поверь, она знала, на что шла.

Наруто сник.

— Не принимай эту глупость близко к сердцу. Цунаде дала тебе хороший стимул работать. Хотела проучить тебя за самоуверенность, но получилось, что напротив оказала услугу. Ты действительно далеко продвинулся за эту неделю.

Наруто покосился на вмятину с рисунком спирали.

— Пусть, даттэбайо. Не в технике дело. Я всегда держу слово — это мой путь ниндзя! А сейчас я дал слово и не выполнил.

— Дурак! Будет тебе наукой. Думай, прежде чем слово давать. И с умом рассчитывай свои силы.

Эро-сеннин потрепал его по голове, но Наруто зло дернулся.

— Я завершу расенган.

— Пожалуйста, только по пути. Цунаде согласилась стать Пятой. Обедаем и возвращаемся в Коноху.

— Но…

— Не обсуждается.

Отшельник-извращенец убрал руку с его головы и отправился вслед за Цунаде. Шизуне подхватила поросенка и подошла ближе.

— Наруто-кун, ты ведь не завтракал. Тебе нужно восстановить силы.

Наруто со вздохом посмотрел на свою руку, израненную чакрой, и сжал пальцы в кулак.

Все равно стану Хокаге, даттэбайо. Я еще докажу тебе, баа-чан.

****

Кабуто взволнованно оглядывал обнаженного бледнокожего человека, который запахнулся в халат и отошел от тела бесчувственного Саске.

Получилось. Получилось! Но что с этим…

Он присел и прощупал пульс. Нежная кожа шеи Учихи была прохладной.

Жив. Отлично.

— Эта техника…

Кабуто поднялся.

— Так точно, Орочимару-сама.

Саннин подошел ближе, завязывая пояс халата, и посмотрел на тело Саске-куна. Непривычно было видеть учителя таким. В чужом теле, с чужим лицом, чужим голосом. Чужими глазами.

Ничего, пройдет время, и он приспособится. Так всегда было…

— Жаль, что нельзя было использовать для возрождения то же тело, в котором была моя печать, — прошелестел Орочимару.

Подстроил голос. Уже адаптируется.

— Молодец, Кабуто.

Гордость — вот, что он чувствовал. В кои-то веки на своем месте, в своей стихии. Правая рука змеиного саннина, в отсутствие Орочимару-сама управлял всем он. Ему удалось даже сохранить лояльность смотрителей в дальних убежищах. Кабуто довольно осклабился и поправил очки.

Сейчас он достиг вершины. Воскресил саннина. Та самая техника, которую Орочимару-сама разработал уже давно… Все это время не представлялось случая опробовать ее, да и нужды в этом не было: переход из тела в тело происходил всякий раз без происшествий. Если бы не вмешательство Шисуи Телесного Мерцания…

— Все-таки работает, Орочимару-сама.

Но учитель почему-то нахмурился.

— Что не так? — заволновался Кабуто.

— Сила. Я не чувствую силы.

— Что…

Орочимару медленно прошел мимо Саске, босиком по холодному каменному полу.

— Ш-шики Фудж-жин… — прошипел он и вдруг со всей силы ударил кулаком в стену. — Проклятый старик!

74

Сарада не находила себе места. Отец Шикамару согласился помочь и заняться поисками Саске, но никаких новостей от него пока что не было. Ей даже начало казаться, что Шикаку-сан пообещал просто так, чтобы от него отстали, и тут же забыл о ее просьбе. Однако спустя неделю, когда Сарада кормила жуков чакрой, в балконную дверь аккуратно постучали.

Сарада едва не выронила контейнер с жуками. Отставив питомцев на письменном столе, она взяла кунай, подобралась к окну и резко раздвинула шторы. На балконе спиной к ней стоял человек в светлом плаще. Сарада открыла дверь и шагнула босиком на холодный балкон. Человек не шелохнулся. Все так же стоял с безупречно ровной осанкой, широко расставив ноги и спрятав руки в карманы плаща. Сарада опустила кунай, поравнялась с незнакомцем и увидела белую маску Анбу с красными рисунками: кот с приплюснутым широким носом — это его они спасли на позапрошлой миссии. Быстро же пришел в себя. Выходит, ранения были не такими серьезными?

— Кто вы? — тихо спросила Сарада.

— Хочу задать тебе несколько вопросов об Учихе Саске.

От металлического холодного тона мужчины Сараде стало страшно.

Если бы он пришел допрашивать меня за тех убитых из Корня или вскрылось то, что я сотворила с памятью Шино-сенсея, он бы полностью подавил меня одним только разговором. Я бы не выдержала и все ему выложила.

Она испугалась и одновременно восхитилась.

Какая сила. Не физическая, не мастерство ниндзюцу, не объем чакры, а сила духа. Просто стальная. Как они это делают? Откуда черпают ее?

— Я… — она сглотнула. — …я слушаю.

Анбу медлил.

— Расскажи, как он вел себя в последнее время.

Сарада пожала плечами.

— Мы почти не общались, он лежал в больнице.

Анбу не отвечал. Давил тишиной, выжимал каждое слово по капле, и Сарада невольно продолжила говорить, чтобы отогнать эту тишину.

— Перед тем, как я уходила на миссию, он вернулся из госпиталя и позвал меня на тренировку. Но я отказала, потому что… потому что миссия. Когда я вернулась, его уже не было.

Молчание. Сарада не выдержала.