Но это новое открытие казалось немыслимым.

Мама выбрала не папу? Какаши-сенсея?!

Папа пытался убить ее… Но все-таки…

Наверное, Сарада бы даже обиделась на Сакуру за такой выбор спутника жизни, но на мертвую маму обижаться было невозможно.

— Вы ей не сказали, — вдруг поняла Сарада.

Какаши-сенсей промолчал. Тоже украдкой скосил на нее глаза, точно так же, как минуту назад это сделала его дочь.

— Если бы сказали, — Сарада продолжала развивать свою мысль, — она бы ни за что вас не простила. И… не выбрала.

Он вздохнул. Не стал отрицать.

— Но как тогда объяснили?

— Сказал, что тебя погубил Черный Зецу, — признался Какаши-сенсей.

— И ведь не соврали же.

Снова воцарилось молчание. Девочка подергала его за руку и запрокинула голову, явно ожидая объяснений: кто эта незнакомка и о чем идет разговор.

Сюрикен с жужаннием рассек воздух и звонко вонзился в мишень. Хатаке Асами тяжело дышала. Прическа совсем растрепалась, и розовые пряди спадали ей прямо на лицо, странно контрастируя с черной радужкой. Пожалуй, с зелеными глазами Сакуры ей было бы лучше. Свежее.

Сарада присматривалась к сестре и приходила к выводу, что на маму она похожа разве только волосами. Сакура пыталась вести себя женственно, и в быту это удавалось ей на ура, однако стиль боя мамы оставался размашистым и грубым. В то же время движения Асами, невзирая на малый возраст и отсутствие опыта, уже были отточенными и изящными. Какаши-сенсей успел хорошо натренировать ее, а у самой девочки явно был талант к искусству шиноби.

— Так вот почему вы оставили пост, — догадалась Сарада.

Они стояли неподалеку. Асами, увлеченная тренировкой, их не слышала.

А мой папа не бросил свою миссию, чтобы позаботиться обо мне.

— Повезло ей.

Сарада попыталась задушить разрастающуюся зависть. Эта девочка заняла ее место, но как же глупо было после такого бешеного опыта за плечами вновь претендовать на прежнюю нишу.

— Ты так думаешь? — странным голосом осведомился Какаши-сенсей.

Сараде стало стыдно. Жалея себя, совсем упустила из виду, что они обе потеряли мать. Вот только Асами осиротела на семь лет раньше. Нечему было завидовать. И в контексте недавних событий замечание о везении выглядело неуместно.

— Я хотела сказать, ей повезло с отцом, — уточнила Сарада.

Не то чтобы она хотела стать дочерью Какаши-сенсея. Сейчас она как никогда понимала отца. Но у Асами было то, чего сама Сарада волей родителя оказалась лишена.

— Так что случилось дальше? — она вновь завернула беседу в прежнее русло.

— Без поддержки Обито конфликт с Камнем удалось быстро задушить. Но статуя все еще оставалась на дне, и атмосфера между странами накалялась. Бесхозная сила. Каждый хотел прибрать ее к рукам.

— Что стало с Шестым?

— Шикаку вывел Коноху из острого кризиса и стал подумывать об отставке. Он всегда предпочитал больше тень. На пост Седьмого Хокаге претендовал Саске и, думаю, его бы даже избрали. Сильнее него шиноби в Конохе не было.

— Что?! Саске… Хокаге? Но Нанадайме, — Сарада невольно повела плечом, сгоняя мелкую дрожь, — стали вы.

— Да. Потому что Саске ушел.

— Что?.. Зачем снова?

— Чтобы отыскать риннеган. Я уничтожил один, но судьба второго неизвестна. Сама понимаешь, что было бы, если бы второй глаз попал не в те руки. Саске решил, что принесет больше пользы деревне, если отправится на поиски риннегана. А Хокаге стал я.

— А что за война? Карин упоминала, что Итачи умер на войне.

— Война началась немного после ухода Саске. Камень заключил альянс с Туманом, и флот Тумана кружил у берегов Страны Молний. Они явно искали статую. Облако терпеть не стало. А Коноха поддержала Райкаге, как полагалось союзникам. Мы понесли большие потери, но больше пострадало Облако. Война закончилась ничем. Статуя осталась на месте, все так же ничья. Вопрос — надолго ли.

— И вестей от Саске так и нет?

— Нет. Неизвестно, нашел ли он риннеган. Мы не знаем даже, жив ли он.

****

Окольная тропа к кладбищу змеилась среди деревьев, повторяя все те же повороты. Или это память просто затерлась и накладывала реальность на ошметки тающего воспоминания? Сараду до тошноты изводило чувство, будто она вновь и вновь проживает один и тот же момент своего прошлого: тот самый, незадолго до рокового прикосновения к каменной статуе.

Встреча с Какаши-сенсеем отвлекла ее от намеченной цели, но, освободившись, Сарада вновь вернулась на кладбище и отыскала дорожку, точь в точь похожую на ту, с которой началось ее путешествие.

Изначально она не планировала побег. Просто хотела проверить, не появилась ли наконец та самая статуя, ведущая в обитель божества? Бессовестный самообман. Зачем бы она еще интересовалась статуей, если бы в глубине души и правда не планировала сбежать? Сарада еще ничего не решила. Рано было задумываться о побеге, не убедившись в возможности последнего. Но столкновение с Асами слишком расшатало ее душевное равновесие и укрепило в уверенности: этот мир — чужой. Ее место в нем занято.

Сарада понимала, что сама виновата, мир вокруг изменился из-за нее. Но желание сбежать все равно ничуть не гасло, напротив, разгоралось сильнее. Хотелось снова очутиться в каморке божества — в том самом решающем месте, откуда можно было шагнуть куда угодно. И еще как никогда хотелось увидеть папу.

Дух перехватило, когда вдали замаячило знакомое яйцеобразное изваяние. То самое. Не обязательно было тащиться в Страну Полей проверять, на месте ли камень, напомнивший ей о ловушке-портале божества.

Сарада замедлила шаг. Страшно было прикоснуться к каменной бабе. Она опасалась разочарования. Статуя, покрытая пушистыми островками мха, окаменело потешалась над ней.

Сглотнув, Сарада уверенно накрыла рукой макушку изваяния. Камень отдавал в ладонь ледяным холодом. В видении шарингана мир сменил краски: по сравнению с распаляющимся ярким очагом внутри статуи фоновый пейзаж казался бордовым. Техника перемещения работала вхолостую.

«Она не может тебя протащить, Сарада. В прошлый раз ты была слаба. Сейчас это труднее», — поделился проснувшийся Орочимару.

Откуда такие познания в божественных техниках?

«Из твоей памяти».

Она лихорадочно соображала. Переход работал, а значит, и шанс вернуться обратно из призрачной мечты становился вполне реальным. Пусть сейчас статуя «не могла ее протащить», но Сарада уже успела придумать несколько вариантов, как заставить бабу работать. И самый простой из них — довести себя до чакроистощения.

Она отдернула руку и поежилась. Легкий ветерок пробежался на высоте по кронам деревьев. Круговорот чакры внутри каменной бабы понемногу угас, и с ним рассеялось желание воспользоваться обратным билетом. Возможно, виной тому были лица Карин и Джуни, всплывшие в воображении.

Желание сбежать. И в то же время отравляющее чувство долга. Не так ли чувствовал себя отец, раз за разом покидая деревню? Только в его случае все, возможно, было как раз наоборот: желание остаться против чувства долга — бессменной миссии за пределами Скрытого Листа…

Каменное изваяние осталось позади. Сарада уходила от него, не оборачиваясь. Утвердившись в возможности обратного путешествия, она немного успокоилась. Теперь собственное положение не казалось таким безнадежным. Сарада сражалась с идиотским желанием утащить статую к себе, чтобы она уж точно никуда не исчезла, и одновременно размышляла, чем ей заняться первым делом по возвращению домой.

179

«Мы не можем быстро извлечь Кьюби из статуи. Но есть еще одна половина».