— Эй!

Сарада легко потрясла его за плечо.

Мальчик не реагировал.

Хоть бы постригли. Неудобно же. Даже и лица не видно. Карин совсем за ним не смотрит?

— Чего это он? Всегда такой?

— Не всегда, — отрезала Карин. — Всего день. Как запечатали в него Кьюби, так и не дозовусь.

— А прическа?

Сарада попыталась убрать с лица мальчика пряди волос.

— Она ему не мешает.

Сарада прикусила губу. Она прислушалась к внутреннему голосу, но Орочимару уже давно молчал. Его больше не связывала печать. Наверняка он шарился в глазах в свое удовольствие.

— Ладно.

Насильно развернув мальчика лицом к себе, Сарада зачесала волосы ему назад. Ребенок сжимался и жмурился. Бледный и измученный, но вполне себе миленький.

— Джуни, посмотри на меня.

— Открой глаза, Джуни, — попросила Карин.

Мальчик чуть расслабился. На голос матери он явно реагировал лучше, несмотря на заверения Карин «не могу достучаться». Темные ресницы Джуни дрогнули. Затянутые белесой пленкой темные глаза глядели перед собой в пустоту, даже не фокусируясь. Сарада чуть отшатнулась от неожиданности. Ее пробрало до дрожи.

— Что с ним?

— Он слепой. От рождения.

Мой двоюродный брат… слепой? Слепой джинчурики?

— Серьезно? — Сарада все еще не могла поверить. — Они запечатали Кьюби в незрячего ребенка?

— Он видит! — возмутилась Карин.

— Но ты же сказала…

— Он видит иначе. Как… как я. Только лучше. Видел… А сейчас даже не знаю. Это чудовище, что оно с ним делает? Он так сидит с прошлого утра, и ничего.

Ожил шаринган, и мрачная прихожая осталась позади. Развернулись лабиринты печати.

Интересно, кто запечатал биджу? Кто в Конохе владеет фуиндзюцу настолько высокого уровня? Разве что папа. Но он же ушел… И он бы не стал.

Тьма незнакомой печати расступилась.

Взбесившийся Кьюби бился в цепях. Два якоря с острыми конусами на концах торчали из его пробитых ладоней. Еще одна цепь тянулась к шипастому ошейнику.

Узумаки Джуни стоял в кипящей от рыжей чакры воде и мелко дрожал. Кьюби пытался дотянуться до него, но на каждом рывке его останавливала цепь, а Джуни испуганно шарахался. Убегать ему было некуда.

Ощутив чужое присутствие, брат повернулся.

Даже тут его глаз видно не было за волосами. Сарада невольно поймала себя на мысли, что так даже лучше, чем видеть эту неприятную пленку и расфокусированный пустой взгляд. Возможно, и Карин рассуждала так же?

— Кто ты? — спросил мальчик.

Джуни боялся лиса, однако не хныкал, не истерил и даже не огрызался. Обращался к ней с достоинством. Сараду охватило непривычное волнение. Этот ребенок... Из-за зажатости, слепоты и чересчур длинной челки казалось, он наполовину неживой: существует где-то в других слоях, оставив в реальности лишь свою оболочку. Но его голос прозвучал неожиданно полно. То ли потому, что ей удалось вторгнуться в эти самые слои, где он обитал. То ли просто внешность его была обманчива.

— Я — Учиха Сарада.

Она подошла к нему со спины и обняла за плечи. Кьюби при виде нее перестал бесноваться и настороженно нахохлился. Веретенообразные зрачки в красных глазищах сузились.

— Учиха… Я уж надеялся, что вы все вымерли.

— Ты меня не помнишь, — поняла Сарада. — Выходит, раньше мы не встречались.

— С чего бы мне тебя помнить? — прорычал Лис и дернулся, чтобы ударить ее лапой.

Цепь звякнула, натянувшись. Коготь застыл всего в нескольких метрах над головой. Сарада сохраняла спокойствие. Прошло то время, когда ее мог напугать разбушевавшийся биджу.

— С того, что ты был запечатан в Наруто. И мы вроде как даже нашли общий язык.

Лис рассмеялся. Стены печати задрожали, а чакра под ногами заволновалась и вскипела еще сильнее, покрылась крупными пузырями.

— Я никогда не был запечатан в Наруто.

Сараде показалось, что у нее окончательно поехала крыша.

— Как это понимать?

— В своего щенка Йондайме Хокаге запечатал другую мою половину.

Ситуация немного прояснилась.

— Вот оно что. Значит, ты — тот самый, который был запечатан с помощью Шики Фуджин. Как ты выбрался? Хотя я понимаю. Орочимару ведь вспорол брюхо Шинигами. Значит, ты возродился?

Кьюби приподнял верхнюю губу, оголяя белые клыки.

— Жаль, я опоздала, — тихо сказала Сарада. — Прибыла бы днем раньше, не позволила бы тебя запечатать.

— Проклятый людской род. Ваша доброта всегда одинакова.

Джуни пугливо вжимался в нее спиной.

Сарада поправила очки.

— Есть два варианта. Или ты перестаешь доставать моего брата по-хорошему…

— Или? — нахально спросил Кьюби.

— …или я вправлю эту хилую печать так, что ты не сможешь его доставать.

— Ты просто малявка. Тебе не под силу меня запечатать.

Сарада вздохнула с легкой грустью. «Малявка». Обращение «принцесса», пусть и издевательское, ей нравилось больше. Сердце сжала болезненная тоска. От Наруто не осталось ничего. Даже Кьюби — и тот возродился чужой.

— Это твое окончательное решение?

Лис продолжал играть с ней в гляделки. Ждал, когда она наконец сломается и признается, что все это был блеф, не более.

— Потом не говори, что я не давала тебе выбор.

Орочимару внутри оживился.

«Какая будет печать?»

Не мешай.

Она сложила печати. По границам измерения печати промелькнули извилистые вспышки. Кьюби отпрянул. Шерсть на его загривке вздыбилась. Он явно не ожидал.

— Что ты делаешь?

Сарада пропустила его вопрос мимо ушей. Нельзя было отвлекаться.

Пузырящуюся рыжую чакру отогнало волной назад. Вода под ногами очистилась. Пространство, разделяющее Кьюби и Джуни, прошили вереницы символов фуиндзюцу, ярко вспыхнули и обернулись медными металлическими прутьями — ряд вертикально, ряд горизонтально.

Кьюби с рычанием бросился грудью на решетку.

Сарада сложила вместе ладони и через некоторое время разъединила. На левой горел белым светом символ.

— Джуни, подними футболку.

Мальчик послушно обнажил брюшко.

— Не дыши.

Сарада замахнулась и с силой впечатала ладонь ему в голый живот.

Прутья клетки обрамило по краю толстым слоем металла, разделив на две равноценные створки. Между них с высоким металлическим щелканьем прокатился каскад ключа: стрелкообразные сегменты сформировали длинную цепь и сшили створки, будто молния на одежде.

— Учиха!

Кьюби ударил в решетку обеими лапами.

Она поправила очки и взяла брата за руку. Его пальцы казались холодными и влажными.

Джуни и Карин — наследник клана Учиха и женщина, его породившая. Эти двое чем-то напоминали Сараде маму и прошлую себя, вот только повезло им куда меньше. Конохамару клялся, что позаботится о них, но Сарада знала, что это в первую очередь ее обязанность, а не его. Как Хокаге Конохамару-сенсей должен был заботиться обо всех, и Карин, и Джуни в этом списке приоритетов занимали бы далеко не первое место.

Был ли жив отец, все еще оставалось загадкой, но Сарада осознавала, что обязанности главы Учиха отныне ложились на ее плечи, желала она того или нет.

178

Конохамару казалось, что он закрыл глаза всего на миг, но неглубокая дрема подбросила ему до жути реалистичное развитие событий грядущего дня. Во сне он успел перебрать документы, которые передал ему Шикамару, получить анализы генетического теста Сарады, вернуться домой впервые за три дня и наконец помыться. После чего он сидел на веранде, выходящей во внутренний дворик усадьбы, держал на коленях Ханаби, хихикающую и мягкую, и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Пока она вдруг не сказала, что это их последняя встреча и что совет выдает ее замуж за кого-то кланового.

Стук в дверь разбил неглубокий сон. Конохамару был одновременно зол и благодарен этому стуку. Сам не понял, как привычная тяга к покою и отдыху обернулась очередным кошмаром.