Дикая тоска охватила сердце.

Может ли быть такое, дядя, чтобы тот ты и вправду был настоящим Итачи, а психопат-отступник — галлюцинацией, притворством?

Надежда не менее наивная, чем вопрос Наруто, жив ли Учиха Обито.

— Для того, чтобы создать хорошее гендзюцу, нужно подходить к этому делу творчески, — продолжила Сарада. — Существует два подхода…

88

С-ранг как-то резко обернулся В-рангом. Не прошло и пяти секунд. Черт знает, что переносили там эти торговцы, но в их тюках наверняка было что-то достаточно ценное, если на них охотились шиноби такого уровня.

Сакура была даже рада. Она, как и Наруто с Сарадой, устала от глупых заданий, а Годайме почему-то упрямо не давала им ничего серьезного. То ли недооценивала. То ли мстила. А может, берегла?

Еще не так давно Сакура бы обрадовалась тому, что миссии им дают не особо мудреные. На таких заданиях она была в своей стихии: просто делала все правильно и получала соответствующее вознаграждение. Пропасть в силе между ней и остальными членами команды не ощущалась настолько остро. Жизни товарищей не подвергались опасности.

Сейчас все изменилось. Сакура хотела проверить, насколько сильнее стала и стала ли вообще сильнее хоть чуточку. Тренировки — одно. Реальный бой — совсем другое.

Она замерла, сжимая кунай в кулаке, и внимательно оценивала обстановку.

Какаши-сенсея разрубило на куски. Даже и думать не стоило: использовал замену и ушел на более выгодную позицию. Оставил врагов на учеников, чтобы дать им возможность попрактиковаться. Но в то же время страховал из тени, если бы что-то пошло не так. Ошметки его тела еще не успели обернуться заменой, однако Сакуру это не пугало, она была уверена в наставнике.

Сарада истекала кровью. Кунаи вошли ей в живот, и в руку, и в горло. Зрелище было жуткое, но в подруге Сакура была так же уверена, как в Какаши-сенсее. Убить Сараду было не так просто. Она любила разыгрывать представление: удерживать замену до последнего в форме своего тела и долго со вкусом умирать на глазах у противников, которые снимали ее со счетов и радостно перерассчитывали стратегию на меньшее количество врагов.

Наруто и пятеро его клонов выстроились вокруг торговцев. Они были готовы сражаться, откуда бы ни напал противник, и делиться, если противников было бы больше, чем ожидалось.

…четвертая секунда, пятая…

Тело Какаши-сенсея обернулось разрубленными поленьями. Израненная Сарада пошатнулась, судорожно вдохнула, но устояла.

…седьмая…

Сакура заметила, как из зарослей над дорогой выстрелила быстрая тень и ушла куда-то вправо и назад. Послышался металлический звон — это клоны Наруто вступили в бой. Еще одна тень спрыгнула на дорогу и хотела атаковать их строй прямо в лоб, как раз в позиции Сакуры, но техника замены Сарады наконец перешла в финальную стадию: тело распалось на воронов. Наверняка неспроста. Просто так Учиха ничего не делала, а сейчас был самый удобный момент.

…двенадцатая…

Нападавший вскрикнул и протормозил. Он прятал лицо и прикрывался руками, спасаясь от назойливых птиц, которые хлопали крыльями и пытались его заклевать.

Сакура прихватила кунай зубами и быстро сложила печати.

Собака. Змея. Обезьяна. Бык. Тигр.

За последний месяц она слишком часто повторяла эту комбинацию, а на совместных тренировках с Сарадой, Наруто и Какаши-сенсеем ей пришлось также обучиться складывать печати чрезвычайно быстро. В бою не было времени на промедление. Действовать нужно было мгновенно.

…семнадцатая…

Вороны Сарады сыграли Сакуре на руку. Пяти секунд с лихвой хватило, чтобы взять под контроль поток чакры противника и захватить его в иллюзию.

Юхи Куренай использовала в бою один и тот же шаблон с деревьями: намек на мокутон Первого Хокаге, только в гендзюцу. Сакуре ее стиль не зашел сразу. В первую очередь потому, что настолько крепко сковать человека иллюзией, задействуя несколько центров ощущений в мозге, мог только очень опытный пользователь. Например, сама Куренай. Или Сарада.

Сакура пока умела работать только с сигналами, идущими к зрительной коре. Мгновенно обездвижить человека иллюзией она не могла. Под наставничеством Сарады и Какаши-сенсея у нее формировался свой собственный стиль гендзюцу, который она училась комбинировать с ближним боем.

…девятнадцатая…

Прорвавшись сквозь завесу вороньей стаи, противник бросился на Сакуру. Ее гендзюцу сотворило на дороге ямку как раз под ногой нападавшего. Крошечное вмешательство, контроль лишь над сигналами к центру зрения. Организм мужчины на ходу перестраивался, ориентируясь на эту впадину, распределял вес тела. Вот только ямки на самом деле не было.

…двадцать первая…

Он предсказуемо споткнулся, а Сакура перехватила кунай и метнула в противника. Неудачный для него момент. Неудобная траектория. Совпадение мелочей, но от таких мелочей иногда зависела жизнь. Противнику Сакуры не повезло — эти мелочи стали для него роковыми. Мужчина рухнул на землю замертво, а Сакура выхватила новый кунай и оглядела поле боя. Наруто разбирались с еще одним противником: как раз заканчивали комбинацию «Узумаки Наруто», ту самую, которую Наруто собезьянничал у Саске-куна, а Саске-кун, в свою очередь, позаимствовал у Ли-сана. Верхний клон, кувыркнувшись, зарядил противнику пяткой в живот, впечатав того в землю.

В Наруто полетели кунаи, запущенные кем-то невидимым из кустов. Их сбили с траектории сюрикены Сарады. Почему-то Сакура решила, что именно Сарады. Эти двое привыкли работать вместе и прикрывать друг друга, тогда как ее прикрывал сенсей.

На несколько секунд над проселочной дорогой воцарилась тишина. Торговцы замерли в испуге. Сакура напряженно ожидала развития событий. Клоны Наруто хмурились и осматривались.

Положение было предельно ясное. Атаковать торговцев, Сакуру и Наруто не имело смысла — они находились под защитой Какаши и Сарады, затаившихся в зарослях и контролирующих пространство над дорогой. Изначальная тактика засады нападавших обернулась по ходу дела взаимной засадой. У Какаши и Сарады было додзюцу. Они наверняка уже вычислили своих противников. И если у вражеских шиноби не было в команде сенсора, они были обречены.

****

Снова зал. Каменный пол. Толстые колонны. Почему-то все еще целые, однако предательские трещины уже глубоко пустили в них корни. Сакура чувствовала опасность. В любую секунду эта непоколебимая с виду конструкция могла обрушиться им на головы. Снова будут падать куски потолка и белая пыль, а из дыр наверху посыплются чешуйчатые твари…

Она уже видела этот зал разрушенным, но когда и при каких обстоятельствах — не помнила, а чувство дежавю и воспоминания о разрушенном зале все никак не покидали ее.

— Сакура!

Она вздрогнула. Этот голос имел над ней власть, одновременно вызывал страх и надежду.

Сакура обернулась и увидела Саске. Он стоял на четвереньках в разодранной белой рубахе, которая клочьями волочилась по полу. Все его тело было изранено. На светлой коже, казалось, не осталось живого места. Из глубоких порезов сочилась густеющая кровь. Губа была разбита. Из спины и плеча торчали кунаи, глубоко вошедшие в тело, но Саске и не пытался их вытащить. Не мог.

Редко когда она видела его таким. Саске-кун всегда был на высоте, сколько она помнила, но несколько раз Сакура все же держала его на руках чуть ли не при смерти. Оба раза он выкарабкался, однако панический страх потерять Саске поселился в ее сердце навеки.