В деревне было тесно. Казалось бы, такое огромное пространство, а все равно у Сарады было такое чувство, что ее загнали в клетку, пусть и просторную.

Такое уже было однажды, когда погиб Шисуи.

Если бы Сарада изначально родилась в прошлом, она бы относилась ко всему этому иначе, но несколько временных волн заставили ее поменять свое отношение ко времени в целом.

Сарада не ждала новой волны. В прошлый раз та дала о себе знать лишь в тот момент, когда ее убили. Интуиция подсказывала, что и сейчас будет так же: она застрянет в этом времени до тех пор, пока ее снова не убьют.

Сарада привыкла к жизни в прошлом. Ей казалось, сейчас она скорее человек прошлого, чем человек будущего. Дитя старой эры. И все равно в каком-то смысле чувствовала себя временным гостем, и то, что ее пытались впрячь в систему, раздражало. Тратить драгоценное время на тупые задания не хотелось.

Это не будет иметь никакого значения, если я погибну и меня перенесет куда-нибудь еще. Физически мне вновь станет чуть больше двенадцати, а вот знания и навыки ниндзюцу сохранятся. Так было в прошлый раз.

Ей надоело чувство беспомощности. Если снова будет волна и на нее нападут по возвращении, рядом уже не будет Шисуи, который защитит ее и прикроет. Зато будет Годайме. И Годайме обязательно потребует объяснений.

С Наруто в роли Хокаге Сарада так никогда не конфликтовала. Может, просто была младше и ее все устраивало, а Нанадайме был слишком большим авторитетом, чтобы вступать с ним в дискуссии? В конце концов, для того, чтобы ругаться с Хокаге, в их команде был Боруто.

Наруто — авторитет.

Ей вдруг стало смешно. Этот шумный мальчишка и такой авторитет в будущем, что Годайме рядом с ним меркнет. Могла ли она подумать, что Нанадайме в ее возрасте был таким… ребенком?

Злость на Цунаде куда-то испарилась. Сарада, закусив губу, вспоминала момент на аллее у дома, когда Наруто признался ей в своих чувствах. Тогда она одновременно обрадовалась и испугалась. Испугалась, потому что это было последним гвоздем в крышки гробиков Боруто и Химавари. Обрадовалась, потому что… потому что ей уже было все равно. Она смотрела в ясные голубые глаза Наруто и понимала, что этот Наруто уже никогда не вернется на прежний путь. Он будет другим, не таким, как тот Нанадайме, которого она знала. Он будет ее.

За теплом от воспоминаний о Наруто нахлынула печаль.

Осталось всего два года и семнадцать дней.

****

Сарада возвращалась домой по самой границе деревни. Ее тянуло наружу: туда, где с веселым отшельником-извращенцем тренировался ее Наруто. Шла и утешала себя.

Может, все не так плохо? Ребята попадутся нормальные и сенсей. К тому же раз выше в медицине мне подняться не суждено, я могу заняться фуиндзюцу? Хотя бы тем, что мне пригодится для тех свитков. А то папе хвасталась, а сама точно так же беспомощна, как и он.

Саске не был дурачком. Он отдал ей свиток гендзюцу, потому что понимал уровень мастерства, необходимый для того, чтобы провернуть такое, и рассудил, что эти техники все равно ему не пригодятся.

Но вот кто мог помочь с фуиндзюцу?

Крепостная стена у правого бока слилась с воротами «А-Ун».

— М-м, мендоксе-е… Ну что за гемор?

— Не ной, нытик, — ответил ехидный женский голос, немного кокетливый и тоже отдаленно знакомый.

Сарада вышла к воротам и увидела у самого входа Шикамару и юную Темари из Песка. Сестра будущего Казекаге была в длинном черном платье, подвязанном красным поясом.

— Темари-сан? — удивилась Сарада. — Почему вы здесь?

Девушка отвлеклась от Шикамару и тоже удивленно уставилась на нее.

— Учиха?

Сарада почувствовала себя неловко. Шикамару цыкнул и проворчал, кивнув на Темари:

— Все просто: эта особа — посол Песка. А я ее гид.

— Бывший гид, — фыркнула Темари. — Ладно, мне пора. Увидимся, нытик.

Она ухмыльнулась напоследок, махнула рукой и добавила:

— Пока, Учиха.

Темари изящной походкой удалялась от ворот Конохи, а Шикамару тупо смотрел ей вслед, словно его мозг завис и все никак не мог переключиться на новую задачу.

— «Нытик»? — спросила Сарада, когда Темари отошла достаточно далеко.

Шикамару отлип взглядом от стройного стана Темари, потянулся с ленцой и ворчливо заметил:

— Женщ-щины.

Он хмыкнул, криво улыбнулся и отправился куда-то по главной дороге.

****

Мама этим вечером была какой-то особо тихой, будто боялась лишний раз тревожить ее, чтобы не сердить. А еще мама в кои-то веки была дома. Последние полгода они обе буквально жили в той комнатушке, где проходили тренировки по ирьениндзюцу. Засыпали за чтением. Просыпались, снова читали и работали. Немного погодя к ним присоединилась Ино и трудилась не менее самоотверженно.

Сарада все больше привыкала к тому, что она не человек со своими мечтами, желаниями, стремлениями, а просто ходячий придаток к свежеподохшим морепродуктам, обязанный их реанимировать и имеющий кое-какие потребности, вроде поспать, поесть. Иногда они возвращались домой, но и дома все время проходило за чтением книг по медицине. Сараде в этом плане было легче. Она многое успела изучить еще во время своего увлечения ядами. Поскольку яды действовали на определенные структуры организма, анатомию и физиологию нужно было знать обязательно.

— Ты не сердишься на меня? — робко спросила Сакура.

— М-м? — Сарада отвлеклась от размышлений и заметила, что мама сидит рядом с ней на диване.

— Ну, что Цунаде-сама…

— Нет-нет, — поспешно заверила ее Сарада. — Я рада, что она решила обучать хотя бы тебя.

Сакура выдохнула и немного успокоилась.

За последние месяцы она стала самым близким человеком для Сарады в этом времени. Так было в будущем, но сейчас-то условия были совершенно другие. Сакура не подозревала об их кровном родстве, и потому то, что они стали подругами, было неожиданным счастливым совпадением.

— О чем думаешь? — спросила тем временем Сакура.

— О Саске, — призналась Сарада. — И о Наруто.

Сакура покосилась на нее с опаской, и Сарада этот взгляд немного не поняла.

— Что-то не так?

Мама отвернулась.

— Я тебе не сказала. Не знаю, слышала ли ты тогда. Вы же с Наруто были в ловушке. Я не знаю… — она запнулась.

— Что такое?

Сарада приподнялась на локте и внимательно посмотрела на мать.

— Ты не слышала тогда? Кабуто… Он назвал тебя и Саске-куна «будущими сосудами для Орочимару».

— Чего-о? — Сарада подалась вперед. — Что это значит?

— Не знаю. Я сказала об этом Какаши-сенсею и учителю, но… Все равно переживаю.

Неприятное подозрение закралось в душу Сарады.

«Сосуд для Орочимару». И я тоже. То есть мы с папой нужны ему для чего-то в качестве «сосудов». Что значит «сосуд»?

— Толку с того, что ты сказала сенсею и Пятой? Что они сделают-то? Па… Саске не вернется в деревню. Ты знаешь, как поступают с отступниками.

Сакура подтянула колени к животу, обняла их и грустно кивнула.

— Их казнят, — добавила Сарада.

На сердце стало тяжело.

Как папа только выкрутился из всего этого?

— Это меня и тревожит, — хмуро добавила Сакура. — Никто из деревни не станет помогать Саске-куну. Если что-то случится с ним там… Он будет совсем один.

— Это Саске. Ничего с ним не случится. Он знал, на что шел.

Но в душе Сарада отнюдь не была так уверена, как на словах.

А знал ли? Папа… Не потому ли ты заступился за нас, чтобы мы смогли уйти из убежища? Знал о «сосуде» и хотел меня защитить? Или мы просто тебе мешали? Как же тебя сложно понять…