Нанадайме нахмурился. В его взгляде сверкнула твердость Хокаге.

— Так что ты предлагаешь, прятаться от них? Прятаться и трястись день за днем, ттэбайо?

От злости он снова сжал кулаки.

Его слова задели Сараду. Почему-то ей показалось, что он говорит про нее и того человека из Корня, управляющего жуками, который мог выжить в битве с Итачи. Но потом вспомнила, что на самом деле Нанадайме говорит о себе. За ним же приходили Итачи и серокожий мечник Кисаме.

То, что я и делаю. Дрожу и прячусь.

Наруто словно стыдил ее, и Сарада почувствовала, как вновь начинает падать в мутную пропасть сомнений и самобичевания. Но зарождающееся наваждение вдруг разбил суровый голос Джирайи:

— Помолчи немного!

Наруто опустил взгляд и разжал кулаки.

— Ты слаб, — укоризненно произнес саннин.

От Сарады не укрылось, как дернулся Саске при этих словах, будто его ударило током.

Но удушающее чувство стыда отступило. При всех пафосных речах Нанадайме Джирайя был прав. Они действительно были слабы, все трое: она, Наруто и Саске. И бросаться грудью на опасных преступников уровня Итачи было не геройством и смелостью, а самой обыкновенной глупостью. Сарада и сама это понимала, но стоило Наруто заговорить, как вся ее уверенность куда-то испарялась. Все-таки, Нанадайме умел убеждать.

Наруто кое-как справился со своей злостью, выдохнул и перестал трястись от негодования. Он поднял на нее взгляд, уже не гневный, а какой-то пронзительно глубокий.

— Прости, Сарада-чан. И спасибо, что пришли за мной, ттэбайо.

Сарада видела, что он тронут до глубины души.

— Э-э…

Она растерялась. На глазах у отца, саннина и двух джонинов, она просто не знала, что сказать. Райдо уже взвалил на плечи раненого Саске, и они готовы были возвращаться в деревню. Аоба деликатно кашлянул.

«Не хочу. Не хочу!» — мысленно кричала Сарада.

Но выбора не было. Саннин не взял бы ее с собой. А если бы и взял, то уж точно не взял бы раненного Саске, а оставить отца одного в деревне, где мог промышлять выживший Абураме, Сарада не могла. Приходилось снова возвращаться в Коноху.

— Ладно. Ты… того… Удачи тебе в путешествии, Нанадайме, — она натянуто улыбнулась.

Услышав старое прозвище, Наруто расцвел и смущенно почесал затылок.

— А, да. Спасибо, даттэбайо!

Джирайя озадаченно наблюдал за ними.

— Как-как? Нанадайме?

— Я… я разучу новую технику! — запинаясь от удовольствия, объявил Наруто. — Покруче Чидори!

— На-аруто, — саннин положил ему руку на плечо. — Не хвастайся. Ты даже не начал ее учить.

64

Итачи большими прыжками скакал по воде.

— Разве обязательно было отступать?

Напарник был недоволен и даже зол на него.

Опасное я принял решение.

— Вы могли бы…

— Нет нужды торопиться с Наруто, — перебил Итачи. — К тому же, моему телу необходим отдых.

Кожа покрылась холодным потом. Раненный бок отчаянно ныл. Во рту чувствовался мерзкий привкус металла, а в груди было настолько тяжело, что Итачи с трудом дышал.

Явно перестарался.

Утренний бой с Данзо отнял уйму сил и чакры. После этого, едва восстановившись, Итачи применил Цукуеми к Какаши. Асума и Куренай не были проблемой, но Хатаке Какаши не дал бы им уйти так просто. С ним нужно было разобраться быстро и эффективно, что Итачи и сделал. Позволить Кисаме сразиться с ними он никак не мог. Лист и так ослаб после нападения Орочимару и гибели Шисуи. Итачи не желал никому зла, а из битвы с Кисаме джонины вряд ли вышли бы победителями.

Потом еще Аматэрасу.

А ведь Кисаме думал, что он погрузит Саске или Сараду в Цукуеми. Но нет, Итачи не собирался. Что за вздор. Бой с Данзо слишком истощил его.

Саске…

Встреча с ним тронула Итачи даже больше, чем встреча с Сарадой, о которой он узнал из воспоминаний клона. Его маленький брат так вырос.

Я буду ждать, Саске. Но ты пока что не готов. Прости.

Рука все еще помнила щекотные толчки пульса на его шее и на шее Сарады. Рисунок ее Мангеке.

Глупая. Тебя разорвут за эти глаза, и первым будет Саске. Надеюсь, ты поймешь это, Сарада.

Они очутились далеко за пределами городка и углубились в чащу леса. Итачи пытался двигаться рядом с Кисаме, но бок болел все сильнее, а голова стала кружиться.

Не могу. Я не могу продолжать так…

Должно быть, его лицо сильно побледнело, потому что напарник тревожно взглянул на него и сбавил скорость.

— Так плохо, Итачи-сан?

— Сделаем привал.

Он остановился, шатаясь подошел к дереву, прислонился к нему плечом и прикрыл веки. Постоял, надеясь, что шум в ушах и головокружение немного стихнут, сполз на землю. Распахнул и скинул плащ. Одежда пропиталась потом. Итачи задрал футболку и облегающую сетчатую майку, обнажая голый живот, перетянутый бинтами. На белом полотне перевязки расплывалось темное пятно крови. Больше можно было не скрываться от Кисаме, он и так все понял.

Мечник цыкнул и уперся Самехадой в землю.

— Неплохо. Вас даже задели. Хорошие должники у вас, отборные.

Он хищно осклабился.

— Отстань.

— Сами доложите лидеру о срыве миссии?

— Да.

Кисаме хмыкнул.

— Вы поразительно спокойны, Итачи-сан, — сказал он с угрозой.

По телу прокатилась волна дрожи. На коже снова выступил липкий холодный пот. Итачи знобило. Он поднял воспаленный взгляд на напарника.

— Пока Наруто-кун под защитой Джирайи-сама — нам там делать нечего.

Кисаме прищурился.

— За себя не спорю. Не мой уровень. Но в вас я, признаться, разочарован.

— Если ты не оставишь меня в покое немедленно, я покажу тебе на деле разницу в наших с тобой возможностях. Даже в таком состоянии.

Кисаме замолчал. Глядел на него особенно пристально, как бы оценивая: блефует Учиха или правда способен убить его прямо сейчас? Наконец он пришел к какому-то выводу и развернулся спиной.

— Наберу воды. Разбирайтесь со своими ранами.

Итачи, тяжело дыша, наблюдал расплывающимся зрением, как исчезает в зарослях высокая фигура в примечательном плаще организации с Самехадой на плече. Шорох в кустах понемногу стих. Итачи глубоко вздохнул и откинулся затылком на ствол дерева. Голые корни, скрючившиеся над землей, больно упирались в копчик. Итачи дрожащими пальцами размотал повязку, осмотрел царапину на боку. Ничего серьезного, но крови потерял достаточно и нервов потрепал изрядно.

Он макнул палец в кровь, каплей стекающую по влажной коже под раной, провел по ладони, оставляя красную черту. Сложил печати, шлепнул рукой по траве. Появился шаловливый Дайса. Запрыгал по поляне, приподнимая крылья, будто пытался взлететь. Шаринган ему вроде как уже не мешал.

Итачи потянулся рукой за спину и извлек из подсумка стеклянный цилиндрик, огрызок карандаша с мягким грифелем и большой клочок мятой бумаги, который подобрал еще с утра на улице в Конохе. Он приложил бумагу к колену, расправил и вывел несколько строк. Потом упаковал цилиндрик, перетянул его для верности леской. Ворон резко дернул головой, вопросительно уставился на хозяина и вспорхнул на протянутую руку.

— Лети к ним домой. Передашь Сараде. В руки. И не хулигань.

Дайса истерически каркнул ему прямо в лицо. Итачи от неожиданности зажмурился и испугался, что нахальная птица цапнет его за нос, но ворон обошелся хамским возгласом, подхватил посылку и взмыл в воздух.

Итачи прислушался к звукам леса.

Отправлять Дайсу было рискованно, но эта птица отлично умела за себя постоять. Никто не различит среди сотен таких же воронов одного с Мангеке. Если бы не содержимое посылки, Итачи отправил бы другого ворона, но такую ценную ношу можно было доверить только Дайсе.

Итачи поначалу даже не думал делиться своим трофеем с племянницей, но сейчас вдруг пришел к выводу, что эта идея не так уж и безумна. Он еще давно решил, как разберется с ненавистью Саске. Однако что было делать с Сарадой? Итачи видел по взгляду, насколько ей тяжело и плохо. Ее жажда мести выход так и не нашла. Троих членов Корня девочке явно было мало, а неосмотрительные откровения Шисуи могли подтолкнуть ее к неверным решениям. И вряд ли рядом с ней был хоть кто-нибудь близкий, чтобы поддержать и направить по жизни.