– Не управимся, Володя, все равно. Надо у генерала помощи просить.

– Там видно будет, попробуем… А пока сделай, как говорю. Глеба трогать не надо, а всем остальным адресочки раздай. Пусть сразу же едут. О каждом, кто не вышел на работу, запросить ГАИ на предмет мотоцикла «Ява».

– Понятное дело, – недовольно прогудел Шуляк. – Еще будут ЦУ?

– Пока все. Счастливо тебе.

– И тебе тоже. Бывай!

Люсин повесил трубку, но не успел отойти от телефона, как прозвенел звонок.

Он безотчетно снял трубку:

– Слушаю.

– Квартира профессора Ковского? – Спрашивающий говорил с очень характерным акцентом, не то кавказским, не то среднеазиатским. – Можно его попросить к телефону?

– Кто это? – помедлив, тихо спросил Люсин и надавил клавиш подсоединенного магнитофона.

– Профессор? (Люсину показалось, что неизвестный обрадовался.) А мне сказали, что вы в командировке, не скоро будете, на той неделе звонить сказали!

– С кем я говорю? – так же настойчиво и тихо вновь спросил Люсин.

– Не узнаете? Вы меня не узнаете? – В голосе собеседника сначала послышалось недоверие, затем и растерянность. – Это не профессор? Не Аркадий Викторович?

– Пожалуйста, назовите себя.

– А вы кто такой? Куда я звоню? Это не квартира профессора?

– Ах, это вы! – Люсин принял решение. – А я вас сразу и не узнал! Откуда вы говорите?

– Что? – настороженно спросил неизвестный и тут же дал отбой.

«Смешно было бы надеяться, – подумал Люсин, еще прислушиваясь к частым гудкам. – Право, смешно».

Положив трубку на стол, он кинулся в квартиру напротив:

– Мне позвонить!

Достал записную книжку, нашел нужный телефон и набрал номер.

– Добрый день! Люсин говорит… Проверьте, с кем соединен телефон… – и назвал номер Ковских. – Как жизнь?

– А ничего! – весело ответили ему. – Сейчас проверим.

Что-то щелкнуло, наступила глухота, затем последовал еще один щелчок, и сразу же прозвучал голос:

– Из автомата возле метро «Фрунзенская».

– Я так и думал, что из автомата, – вздохнул Люсин, но в глубине души он остался доволен. Не бог весть какой успех, конечно, но все-таки… – Спасибо, – сказал он.

Поблагодарив хозяйку, он поспешил назад – не терпелось прослушать запись.

– Черт! – Он вздрогнул от неожиданности и тут же болезненно поморщился. Затаившийся в темном углу, котик подстерег удобный момент и, точно тигр из засады, совершил меткий прыжок. Вцепившись Люсину в ногу, он полез по ней, как по дереву, победно и злобно урча и прижимая уши. – Да отцепись ты, проклятый! – прошипел Люсин, с трудом отдирая сиамского зверя, вонзившего широко растопыренные когти в тонкую дакроновую ткань.

Крохотные дырочки на брюках, он попытался загладить пальцем, но, поймав заинтересованный взгляд Веры Фабиановны, сразу же как ни в чем не бывало выпрямился и заложил руки за спину.

– Играете? Ну-ну, – сказала она, закрыв за собой дверь. – Людмила Викторовна сейчас выйдет. А котеночка-то я сюда привела, чтоб ей не так одиноко было. Мой презент.

«Вот неугомонная старуха! – вздохнул незлобиво Люсин. – Вечно где она, там кошки и вообще всякая чертовщина».

– Я готова. – В коридоре появилась Ковская. Невзирая на жару, она надела черные кружевные перчатки. – Можно ехать. У вас ко мне вопросов не будет?

– Будет, Людмила Викторовна, как же без этого! – Люсин виновато поежился. – Но, я думаю, лучше потом? Не в такой момент?

– Если надо, я готова.

– Нет, уж лучше потом… Кстати, тот самый, с кавказским акцентом, о ком вы рассказывали, больше не звонил?

– По-моему, нет. – Она задумалась. – Определенно нет.

– Вы правильно надумали отвечать, что Аркадий Викторович в командировке. Если только вам не очень неприятно, продолжайте так говорить и впредь. Хорошо?

– Да, но какой теперь в этом смысл?

– Поверьте мне, что смысл есть. – Люсин заглянул ей в глаза: – Я прошу вас об этом как о дружеской услуге.

– Ну, если вы считаете, что это необходимо…

– Вот именно, необходимо. Спасибо вам. Идем? – Он потянулся к замку.

– Один момент. Я, кажется, забыла платок. – Она раскрыла сумочку. – Так и есть! Верочка, – она просительно улыбнулась Чарской, которая так и не ушла от дверей спальни, – Верочка, возьмите платок у меня на туалете.

– Вот, держите, – покровительственно проворчала Вера Фабиановна, с исключительным проворством выполнив возложенную на нее миссию. – Я и шкатулочку замкнула, а то не ровен час… Разве можно кольцами так разбрасываться?

– Людмила Викторовна, раз уж зашла речь, я бы хотел попросить ненадолго ваши камни, те, с которыми Аркадий Викторович экспериментировал. Денька на два.

– Хорошо, – важно наклонила голову Ковская. – Сейчас?

– Можно потом, – остановил ее Люсин. – Вас я тоже хочу просить о таком же одолжении, – обратился он к Чарской. – Они мне нужны в интересах следствия. Все будет возвращено в целости и сохранности.

– Своего я ничего не дам, – отрезала Чарская. – Если для дела надо, у Людмилы Викторовны возьмете. Ее камни прежде моих лечены были. Так что нечего…

– Но вы, помнится, говорили, что Аркадий Викторович не только излечил ваши драгоценности, но даже цвет их изменил? В частности, окрасил в голубой оттенок большой бесцветный топаз.

– Ничего такого я не говорила и сказать не могла!

– А вот Лев Минеевич… – начал было Люсин, проклиная в душе прижимистую старуху. – Он мне рассказывал…

– Не знаю, что вам рассказывал этот болтун и фантазер, – решительно оборвала его Чарская, – только не видать вам моих самоцветов как своих ушей! А Льва Минеевича вашего я больше к себе и на порог не пущу.

– Хорошо, – вынужден был согласиться Люсин. – Пусть будет по-вашему. Но хоть одним глазком дайте взглянуть на ваши раритеты! Объяснить, что сделал с ними Аркадий Викторович, вы можете?

– Знаю я вас, быстры больно! – не желала идти на компромисс старуха.

– Но, Верочка, – вмешалась Людмила Викторовна, – если интересы следствия требуют, то отчего не пойти навстречу Владимиру Константиновичу?

– Глупости все это! – буркнула Чарская. С одной стороны, ей было неудобно перед подругой, с другой – она вовсе не желала связываться с милицией, тем более в таком деликатном деле. И она стала плести откровенную галиматью: – Думаете, мне жалко? Или я за камни боюсь? Нет, нет и еще раз нет. – Она даже притопнула. – Только вспомните, что Аркашенька наш говорил… – Она шмыгнула носом и жалобно заморгала, но глаза ее остались сухими. – Камни-то, они живые! Во как. И жизнь дающие! Чужой их и сглазить может, испортить навек. Как же я на такое пойду? На убиение жизни, на поругание тайны? – И чтобы перевести разговор на другое, осведомилась: – А мне можно будет с вами поехать на опознание?

– Полагаю, что присутствия Людмилы Викторовны вполне достаточно, – ответил Люсин и, повернув замок, открыл дверь.

– Я ее одну не оставлю! – Чарская кокетливо сложила губы бантиком. – Вдруг помощь какую оказать потребуется? Подбодрить?

– Боюсь, что это невозможно. – Люсин мстительно улыбнулся: – Положитесь на нас, Вера Фабиановна, мы доставим Людмилу Викторовну туда и обратно.

Ковская защелкнула сумочку и собралась было уходить, но игривый котенок дал волю охотничьему инстинкту и, выскочив из-под шкафа с минералами, цапнул ее за ногу.

– Чулки!.. – всплеснула руками Ковская. – Откуда здесь кошка?! – Она была неприятно изумлена.

– Я купила вам в подарок мальчика-сиамца, – сказала с легким укором Вера Фабиановна, не спуская с котеночка глаз. Предугадав его очередной маневр, она вдруг отчаянно завопила: – Закройте же дверь, ради бога! Убежит!

Люсин покорно исполнил приказание и, переминаясь с ноги на ногу, от нетерпения прислонился к косяку.

– Значит, это сюрприз? – без особой радости заключила Людмила Викторовна. – А что он кушает?

– Мясо, – подсказал Люсин.

– Для начала ему лучше дать немного молока, – авторитетно заявила Вера Фабиановна. – Только кипяченого, чтобы не заболел животик.