– Почему ты думаешь, что это правда? Прексасп представил какие-нибудь доказательства? – спросил Аспафин.

– Он готов указать место, где зарыт Смердис.

– Это далеко, в пустыне, – поморщился Аспафин.

– Я знал, что ты именно так и ответишь, изнеженный баловень судьбы! – Гобрия притворно пригорюнился. – Зачем ты позвал его, Отан?

– Затем, что, кроме тебя и его, мне некому верить, – не поддержал шутки Отан. – А в одиночку не справиться. Но Гобрия прав. – Он повернулся к возлежавшему рядом Аспафину. – Ради того, чтобы убедиться в подмене, стоит отправиться даже в пустыню.

– А Прексасп не догадался забальзамировать голову Смердиса? – спросил Аспафин, рассеянно роняя в чашу с вином розовые лепестки.

– Нет, – не сразу отозвался Гобрия. – Он сказал мне, что голову зарыл сам Камбиз. Вырыть ее Прексасп не решился.

– А ты бы решился? – зевнул Аспафин. – Но Прексаспу не надо было и колебаться. Он же надеялся служить тирану вечно.

– Не забудь, что Камбиз застрелил его первенца, – напомнил Отан.

– Какое это имеет значение? – Аспафин лениво выцедил вино. – Лидийское? – постучал он по кувшину.

– Ханаанское, – небрежно бросил Отан. – Прошлогоднего урожая. Кому-нибудь визирь уже доверил свою тайну? – спросил он Гобрию, поудобнее устраиваясь на ложе.

– Клянется, что нет.

– Почему он открылся именно тебе? – спросил Аспафин.

– Видимо, уверен, что я не предам… К тому же я купил у него кольцо.

– Сколько? – спросил Аспафин.

– Пятнадцать талантов.

– Изрядно! – Аспафин даже присвистнул. – Только при чем тут тело Смердиса?

– Очень даже при чем, – мрачно усмехнулся Гобрия. – Продав кольцо, Прексасп хочет продать и тайну тоже. Он же хорошо знает, с кем я дружу, в чьи руки попадет в конце концов страшное доказательство.

– Воистину страшное, – поежился Отан. – Ты ходишь по острию меча, Гобрия. Если узурпатор дознается…

– А ты? – мгновенно откликнулся Гобрия. – Думаешь, зятек пощадит тебя, когда проведает о твоей переписке с Федимой? Как бы не так…

– Одним словом, доносчиком из нас троих могу выступить я один. – Аспафин пожевал пахучую веточку базилика. – Так, друзья?

Отан поперхнулся вином, а Гобрия, опершись на локоть, озадаченно уставился на друга.

– Сколько хочет бывший визирь за тело? – Аспафин презрительно скривил тонкие губы. – Цену он назвал?

– Сто. – Гобрия надменно прищурился. – Ты считаешь это чрезмерным?

– Честь родины не измерить золотом. – Аспафин обмакнул ломтик овечьего сыра сначала в уксус, а затем в оливковое масло и неторопливо отправил в рот. – Но для меня тридцать три с третью таланта сумма совершенно нереальная. Я промотался дотла и кругом должен. – Он прожевал сыр. – Сколько я задолжал тебе, Гобрия?

– Не будем в такой час…

– Нет, – перебил его Аспафин, – ты все же скажи, сколько? Я хоть и записываю, но не помню долгов.

– Ну, если ты настаиваешь… – Гобрия сделал вид, что силится припомнить. – По-моему, двенадцать… Во всяком случае, где-то близко.

– Прелестно! – Аспафин принялся пересыпать розовые лепестки с ладони на ладонь. – А тебе, Отан?

– Больше сорока, мой легкомысленный друг. Увы, много больше.

– Будем считать – пятьдесят, – с готовностью согласился Аспафин. – Итого я должен вам обоим свыше шестидесяти талантов. Вместе с долей, которую потребуется уплатить Прексаспу, это составит громадный капитал. Шутка ли, почти сто талантов! Годовой доход целой сатрапии!

– Куда ты клонишь? – не выдержал Отан.

– Ты не хочешь примкнуть к нам? – Гобрия начал угрожающе подниматься.

– Я этого не говорил. – Аспафин как ни в чем не бывало со вкусом продолжал есть и пить. – Просто мне хочется проделать некоторые расчеты. Вы готовы купить тайну Прексаспа?

– Готовы! – в один голос ответили оба аристократа.

– Превосходно. Теперь предположим, что все, чего вы ждете от Прексаспа, мне уже известно. Значит ли это, что вы должны мне по тридцать три таланта?

– Разумеется. – Отан недоуменно развел руками. – Но…

– Вот и великолепно, – остановил его Аспафин. – А как ты, Гобрия?

– Я? – начиная догадываться, куда гнет Аспафин, облегченно ухмыльнулся Гобрия. – Считай, что за вычетом долга, с меня следует двадцать один и еще треть таланта.

– Это все, чего я добивался. – Аспафин ополоснул пальцы в чаше с водой. – И могу теперь открыться. Моя тайна столь же опасна для головы, как и твоя переписка с дочерью, Отан, и твои переговоры с бывшим визирем, Гобрия. Раскрыв ее, я сравняюсь, таким образом, с вами, и нам не нужно будет опасаться друг друга.

– Мы и не сомневались в тебе, – покачал головой Отан.

– Знаю, – отмахнулся Аспафин. – Но этого мало. За то, что я избавлю вас от опасностей трудного путешествия в Кемт, чреватого, кроме всего, и расходами, вам надо молиться на меня.

– Завтра же пожертвую храму солнца белого коня! – пообещал Гобрия.

– Не спеши. – Аспафин осыпал его голову лепестками. – Лучше окончательно расплатись за меня с Отаном, а остаток, пятнадцать с чем-то талантов, пришли ко мне домой. Буду очень благодарен тебе, если сумеешь устроить это уже завтра утром. Тогда я смогу без урона для чести погасить самые неотложные долги. Если бы вы только знали, сколько их у меня.

– Ох, Аспафин, плохо ты кончишь! – вздохнул Гобрия. – Говори свою тайну. Сейчас увидим, много ли она стоит.

– Я бы никогда не рискнул оценить ее так высоко. – Аспафин беспечно потянулся. – И вообще бы не стал ею торговать, если бы вы оба не согласились с такой готовностью озолотить Прексаспа. Право, я лучше, чем он, и больше вас люблю…

– Давай, Аспафин, говори, – засмеялся Отан, – не терзай. Мы тебя знаем и готовы на все.

– В таком случае, по рукам! – Аспафин отшвырнул подушку, на которую опирался, и сел. – Я знаю почти достоверно, что трон узурпировал лидийский маг по имени Смердис, брат знаменитого Патизефиса, который и вертит им как хочет. Сам же Смердис, кроме общего с покойным принцем имени, никакими достоинствами не обладает и во всем слушается старшего брата.

– Это, конечно, хорошо, – сказал Гобрия, – но где доказательства? Без них твой секрет не больно-то дорог. Для успеха заговора одних слухов мало.

– А где доказательства убийства принца? Ты так рвешься в пустыню? Или всецело доверился бывшему визирю?

– Нет, отчего же, – смутился Гобрия. – Но Прексасп знает, как их добыть.

– И я знаю, – Аспафин поманил друзей приблизиться. – У мага Смердиса есть один признак, по которому его легко можно опознать. Еще при жизни великого Кира Смердису за недостачу в храмовой казне отрезали уши. Напиши дочери, Отан, пусть она это проверит… Ну как, друзья, стоит моя тайна Прексасповой? Персы несомненно обрадуются, что ими правит безухий властелин!

– Утром я пришлю тебе золото, – сказал Гобрия. – Ты согласен, Отан?

– Согласен-то согласен, – затуманился Отан, – но бедная Федима!.. Я сегодня же отправлю ей письмо.

«Когда он уснет, дочь, ощупай его уши. Если он окажется с ушами, то знай, что супругом имеешь действительно сына Кира, а ежели он безух, то живешь ты, несчастная, с магом».

Федима долго не решалась исполнить просьбу отца. Что, если у нового мужа и в самом-то деле нет ушей? Да он тут же зарежет ее, не дожидаясь наступления света! Ей стали мерещиться лютые казни, одна другой страшнее, и белый свет сразу сделался немил. Со все возрастающим ужасом ждала она того дня, когда евнух поведет ее на царскую половину. И все-таки, когда настал ее черед идти к господину, она сумела взять себя в руки. Едва тот уснул, Федима осторожно, боясь дохнуть, потянулась к туго закрывавшей весь затылок и лоб до самых бровей косынке.

На следующий день разбогатевший на нелегальной почте неграмотный евнух, дрожа и озираясь, вынес из дворца восковую табличку, на которой значилось беглой клинописью: «Отрезаны».

Когда заговорщики окончательно удостоверились, что трон царя стран занимает безродный проходимец да к тому же приговоренный к позорнейшему из наказаний, они значительно приободрились. Они готовились сражаться за бесспорно правое дело, и боги не могли отказать им в своем покровительстве.