— Нет, Алик. Я женат уже пятый год. — Манус говорил серьезно, как если бы отчитывался на тренерском совете о ходе выполнения предолимпийского графика. — Со свадьбы взял за правило — секс каждый вечер. Поначалу было трудно, но потом втянулся… Пойдем-ка, брат.

— Мы тут все выключим и закроем, Миша! — крикнул вдогонку Илья Михайлович. — Или как?

— Не надо только ничего трогать. — Дверь, за которой только что скрылись Манус и Фридман, внезапно вновь открылась, и в щель просунулась озабоченная физиономия спортсмена. — В двенадцать придет бабуська, все уберет, помоет, обесточит. Будете уходить — просто защелку хлопните посильней.

— Добро! — Это короткое слово выбросил, как выплюнул, до того почти все время молчавший блондин. В голосе его явственно звякнули командирские решительные нотки… сдобренные изрядной долей нетерпеливой раздражительности. Дверь закрылась.

— Баня — потом. Времени мало. Илья, переходите прямо к делу.

Илья Михайлович нервно дернулся, подобрал животик. Виноградову даже показалось, что сейчас он вскочит, вытянет руки по швам и гаркнет: «Есть!» На какое-то мгновение, представив себе эту сцену, Владимир Александрович развеселился, но…

— Дорогуша, убийство нашего общего знакомого Контровского заказал и оплатил Виктор Викторович Сухарев.

Виноградов не обольщался насчет приятного и легкомысленного начала вечера, но чтобы так…

Он даже не попытался скрыть свою ошарашенность.

— Однако! Заявочка серьезная.

— За базар, как говорят блатные, отвечаем. Но прежде чем продолжить — стоит ведь, да? — хотелось бы заручиться некоторыми гарантиями.

— Ну?

— Всего-навсего — ваше честное слово, что сведения, которые получите, не используете в ущерб тем, кто их сообщил.

— Со скрипом, но — приемлемо.

— Кроме того, получив доказательства виновности упомянутого лица и удовлетворив вполне понятное чувство справедливой мести, вы прекращаете дальнейшее копание в этой истории.

— Заинтриговали… Ладно, согласен. Но ведь если клиент попадет ко мне — не боитесь, что многих за собой потащит? Специально я ему рот затыкать не буду, тем более — начальство.

— Наши проблемы, — вмешался в разговор блондин, демонстративно взял с серванта массивные золотые часы и начал пристегивать ремешок. — Времени в обрез.

— Да-да, — засуетился Илья Михайлович. — Видите ли, Владимир Александрович, я представляю в Союзе фирму «Эриксон-балтик». Мы импортируем из Скандинавии игровые автоматы… У вас на Морском вокзале, кстати, тоже стоят наши…

Виноградов мгновенно вспомнил влажно-теплые ксерокопии арендных договоров, грузовые документы — инофирма гнала паромами через морские ворота страны десятки контейнеров с компьютерными играми и «однорукими бандитами», с детства приобщая нас, сирых, к достижениям западной цивилизации. За бешеные деньги и еще более фантастические взятки жадная стая кооператоров-прилипал растаскивала контейнеры по городам и весям от Мурманска до Свердловска и Еревана. Пузатые дяди в пропитках, сопливые школяры — и у тех и у других карманы опустошались пусть даже не мгновенно, но неотвратимо. Пароходство, как постоянный деловой партнер, получало зал игровых автоматов практически бесплатно, пополняя за счет чужих пороков и страстей небогатый фонд своего социального развития. Виноградов вспомнил также инициалы и фамилию под документами фирмы.

— Вы — Домантович?

— Правильно.

— А вы? — Виноградов повернулся к третьему собеседнику. — Вероятно — Эриксон?

— Разумеется нет. Я Виктор Судниекс, гражданин Швеции. Если это для вас уж так важно… Я руковожу отделом безопасности шведско-советского филиала фирмы.

— А это правда, что у нас пишут, — игорный бизнес на Западе контролируется мафией? Ну там — казино, притоны…

— Простите, Владимир Александрович, вы дурака изображаете, чтобы время выиграть? Или еще почему-нибудь?

— Простите. Все, больше не буду.

— Продолжайте, Илья.

— Так вот, Константин Георгиевич Контровский работал в нашей фирме, даже точнее — в «аппарате» господина Судниекса. Некоторое время назад у нас возникли… скажем так — определенные недоразумения со «Спорттуром».

— «Спорттур» — это Тамарин?

— Владимир Александрович, не секрет ведь, что за «деревянные» рубли сейчас приличную охрану не нанять. А Тамарин — это гарантия нормального бизнеса, это — имя. Поэтому и родился «Спорт-тур» — вроде как дочернее предприятие с определенным процентом прибыли от общего оборота. Ребята обеспечивали порядок, Сухарев придавал всему этому респектабельность — и в сами операции с игровыми автоматами «Спорттур» не встревал. Но в январе ко мне неожиданно обратился Сухарев с просьбой… Собственно, он сказал, что это личная просьба Тамарина — пропустить через него два-три контейнера с «однорукими», не по бумагам, а живьем.

— С чего это вдруг?

— Вроде как в Закавказье у них шикарный сбыт высветился… Да нет, в общем понятно — Тамарину же даже на зону сообщают, какая это «сладкая» тема, а он человек с размахом — решил, как мы подумали, самостоятельно нажиться, минуя нас.

— С бандитами — с ними всегда так. Того и гляди — прирежут дойную коровку.

— Неуместная ирония. Тем не менее — вы правы. Короче, мы решили не ссориться, выделить прямо с теплохода, чтобы он через вашу таможню на Морском вокзале получил. Я специально посмотрел — в фуры загрузили и транзитом — на юг. И все бы ничего…

— Неделю назад к нам в Стокгольме обратился только что прибывший эмигрант из бывших кавказских боевиков. — Судниекс в течение разговора успел надеть белье и теперь застегивал пуговки белоснежной сорочки. — Он нес какую-то ахинею — благодарил за помощь в борьбе, просил еще… В конце концов выяснилось: в контейнерах, пришедших по документам в адрес сухаревского «Спорттура» и отправленных им в Закавказье, помимо наших игровых автоматов было упаковано оружие.

— Что, простите?

— Оружие. Пистолеты в основном и припас к ним. Систему и модель назвать?

— Догадываюсь. — Перед глазами Виноградова промелькнуло: сквер, скамейка, справка КГБ.

— Тем лучше. Технически это было несложно: контейнеры под пломбой, досматривают их таможенники без особого пристрастия — репутация фирмы прекрасная, никогда — ничего. А что там внутри каждого агрегата — рентгеном не просветишь, собачка не унюхает.

— Да-а, дела.

— Мы удивились, — вмешался Илья Михайлович. — И возмутились конечно. Тамарин никогда в политику не лез и поперек дороги государству не вставал. Нам это тем более ни к чему, мы торговцы мирные и честные… Словом, вычислили одного бывшего тамаринского — Контровский сам, дурак, его в свое время пригрел, с жильем помог, вид на жительство организовал, работу… А тот, собственно, и не скрывал: да, зарядил контейнеры, валюта — тамаринская, через Сухарева…

— Каким же образом?

— Мы проверили — Сухарев действительно, когда с круизом в Стокгольм приезжал, с бывшим тамаринцем встречался. Да парня того винить нечего — он думал, что уж мы-то точно в курсе, а что не уточнил у Квадратного или у шефа — так излишняя болтовня в нашем деле…

— Понятно. И на разборку прислали Квадратного?

— Да. Константин Георгиевич должен был, никого не посвящая, через всеми уважаемого Мишу встретиться с Домантовичем. Предлог был — Манус с Контровским давние приятели, Квадратный ему вез приглашение, по гостевой…

— Так, допустим, поставили бы в известность Илью Михайловича, он что — так свободно может на Тамарина выйти? Или как?

— Это наши проблемы, дорогуша. Уже сегодня была бы организована разборка по нашей «предъяве». Владимир Александрович, с тех пор как человечество изобрело денежные знаки…

— Илья, еще короче!

— Ладно. Чего тут врать — мы с Тамариным сегодня виделись, свидание вполне официальное, можете проверить. Что получается… Сухарев, без ведома Тамарина, связался с боевиками, взял валюту на оружие… Не знаю уж зачем, чего не хватало? Тянул, волынил — а там ребята дикие, серьезные. Прижали его. Сухарев без ведома Тамарина, но, пользуясь его именем и авторитетом, переправляет всю эту ерунду в Союз, в горы, как — это вы уже слышали. Сами понимаете, за такое надо отвечать. Он же дурак, понял, зачем Контровский приехал, во всяком случае — догадался. Ну и решил — одним ударом кучу зайцев. Дернулся сначала к горцам — если бы они согласились завалить Квадратного, Сухарев их потом бы подставил, спровоцировал бы большую резню между тамаринцами и черными. Но Султан отказался — не знаю уж почему. Тогда Сухарев совсем запаниковал, испугался, что Контровский или шеф узнают, с чем он к горцам ходил. Контровского руками Перегоненко убрал, успел — даже ствол ему свой, личный, из контрабандной партии не пожалел, а Тамарину «цинк» на зону пустил, что, дескать, это Султана и его джигитов работа, они хотят под себя игорный бизнес взять. Мол, Домантович говорит — если тамаринцы нас защитить не в силах — зачем они нужны, уж лучше с горцами дело иметь. Сволочь! И Султану передал, мол, раз мою, то есть Тамарина, просьбу не выполнил — будешь наказан. И в тот же день — двух джигитов убивают.