Она даже не сразу услышала стук. Леди Нексии пришлось постучать еще раз, лишь тогда Иона открыла дверь.

— Простите меня, леди Иона. Если право сбежать от скучных бесед — ваша привилегия, то я бесстыдно украла ее. Я пришла за разговором о чем-нибудь интересном.

Иона хотела намекнуть: мол, эта комната — моя спальня, а не приемная, и дверь отнюдь не случайно заперта изнутри. Как тут поняла: Нексия пришла помочь ей.

— Входите, миледи.

Нексия вошла и с неожиданным для нее нахальством уселась прямо на кровать.

— Леди Иона, вы знали, что шут Менсон — мужеложец?

— Простите?..

— Это вскрылось на суде — можете представить! Прямо на первом заседании. Судья Кантор вызвал свидетелей, чтобы оценить моральный облик Менсона. Один лакей возьми да и скажи!

— Что — скажи?

— Ну, это самое. Миледи, я не могу повторить такое. Разве что шепотом. Сядьте рядом со мною…

Иона подчинилась — села и выслушала. Как бы ни были сейчас ей безразличны дворцовые сплетни, но все-таки проснулось удивление.

— Вы полагаете, это правда?

— Конечно! Лакей-то мог и соврать, но его слова подтвердил Шаттэрхенд, гвардейский капитан! Лазурник ни за что не солжет на суде, еще и в присутствие владычицы!

— Но отчего Менсон выбрал лакея? Разве не мог найти кого-нибудь более…

— Кто-то другой мог и выдать его наклонности, а лакей из страха промолчал. Он бы и дальше молчал, если б не прямой допрос на суде… — Нексия мечтательно закатила глаза. — Знаете, миледи, я никогда прежде не видела мужеложца. По крайней мере, такого, о котором известно. Мне теперь даже хочется поговорить с ним, узнать получше. Конечно, в случае, если его не казнят — а это очень вероятно… Леди Иона, вы встречали мужеложцев?

Она ушла от ответа:

— Все же это странно. Менсона множество раз видели с девушками. У него и жена имеется… точнее, имелась.

Иона поздно поняла, что сказала бестактность. Жена Менсона, вероятно покойная, приходилась теткой леди Нексии.

— Прошу, простите меня!

— Ах, ничего страшного, я едва ее помню. К тому же, говорят, она не умерла, а была сослана куда-то. Должно быть, на Фольту или Тысячу Осколков. Возможно, даже снова вышла замуж… — Нексия усмехнулась: — То-то она удивится, когда прочтет в «Голосе Короны», что Менсон оказался мужеложцем!

— Это напечатали в «Голосе Короны»?

— Конечно!

— Такую грязь?!

— Это не грязь, а показания свидетеля. Суд должен быть прозрачным, разве нет?

Иона опустила взгляд и отметила:

— Мы сидим на моей постели.

— Я закрепляю успех. Прийти в чужую спальню и не посидеть на кровати — это было бы полумерой.

Иона ощутила тень улыбки на своих губах.

— Благодарю вас, леди Нексия.

— Нет! Нет-нет-нет! Неужели думаете, что отделаетесь так легко? У меня огромные планы на ваше нынешнее будущее. Будьте любезны, покажите мне город!

Иона не успела оглянуться, как Нексия от ее имени призвала слуг, велела заложить карету, переодеть госпожу, усадить госпожу в карету и сообщить господину, что госпожа удалилась на весь день — исполнять мучительный долг перед гостьей.

Поначалу Ионе не хватало сил выдумывать маршрут. Нимало не смущаясь этим, Нексия приказала кучеру:

— Выбирайте красивые улицы и не останавливайтесь.

Карета мчалась по аллеям, площадям и набережным Уэймара, а Нексия болтала без умолку. Нельзя было не заметить ее мастерство. Есть говоруны унылые, без фантазии: выбрав предмет, топчутся на нем без конца, перетирают одно и то же. У других болтунов много тем в запасе, но все пустые: что увидел — о том и сказал. Леди Нексия гениально придумывала темы для беседы: что она скажет в следующую минуту — всегда неожиданность. Вот она описывала шиммерийского принца и его альтесс, с чуткостью художника подмечая занятные детали. Вдруг, без видимой связи, взяла и повела речь о чайном парфюме. Да-да, теперь очень популярен парфюм с оттенком зеленого чая. Но заметьте: именно зеленый чай всегда связывался с размышлениями — значит, начинается мода на умных женщин. Любопытно, отчего? Слава владычицы — причина этой моды или следствие? Как вы думаете, миледи? Иона не смогла придумать путного ответа, и Нексия легко порхнула к новой теме. А вот возьмем серебряную елену. Вам попадались елены старой чеканки, юлианиных времен? Они почти не потемнели. Там в серебре есть добавка платины, потому старая монета смотрится как новая. В народе говорят о старухах, которые молодятся: нашлась юлианина елена! Насмехаются, будто это — что-то плохое. А я подумала: ведь лучше следить за собой, подольше хранить красоту и привлекательность, чем раньше времени уложить себя в гроб. Бывают дамы, которые говорят: мне уже не к лицу, мне уже поздно, не в мои-то годы… Но Мириам Темноокая в девяносто лет крутила романы! Я бы хотела — как она. А вы, миледи?.. Кстати, о Мириам. Вы видели петушиные бои? На шхуне, которой мы плыли сюда, везли петухов-драчунов. Матросы на потеху устроили побоище. Говорят, что петухи дерутся за кур. Но на шхуне не было ни единой курицы, а бой все же легко состоялся! И вот что я подумала…

Незаметно для себя, Иона втянулась в беседу. Перескок с темы на тему отвлекал ее мысли, не давал свалиться в бездну тоски. Частые вопросы подталкивали говорить, обсуждать, даже спорить. Прошел час или два — и ее состояние настолько улучшилось, что сама Иона попробовала предложить тему:

— Леди Нексия, нынче утром много говорили о Галларде Альмера, будто он нечто особенное предложил. Признаться, я упустила суть: в чем была его идея?

— О, миледи, идея стара, ее не раз уже поднимали в Палате. Вряд ли Галлард смог бы выдумать что-то новое. Однако он понял, что новизна теперь в моде, и выдал сушеное яблочко за свежее.

— Так в чем же суть?

— Я бы сказала: в поисках баланса. Корона и Великие Дома — две чаши весов. У Короны сила оружия, у Домов — численность войск. У Короны научные новшества, у Домов — просторные земли. У Короны контроль над рельсами, у Домов — над морями. За Короной судебная власть, за Домами — законодательная. И так во всем, кроме одной асимметричной детали: тайной стражи. Протекция расследует преступления против Короны, но нет службы, что занималась бы злодеяниями против Великих Домов. Леди-во-Тьме отравлена, и расследование ведет протекция — подвластная не Леди-во-Тьме и не лордам Палаты, а Короне. Протекция может завести следствие в тупик, или даже вовсе бросить его — поскольку нет видимой угрозы для владычицы. Лордам не нравится, что следствие всегда идет в пользу Династии.

— Протекция теперь подчинена Эрвину, и я уверена, что отравитель будет найден.

— Конечно, я тоже в это верю. Но сам вопрос остается. Он даже обострился: ведь протекция так и не нашла похищенные Предметы! Тайная стража не может защитить даже собственность Короны. Лордам и подавно нечего ждать защиты.

— Что же предложил Галлард Альмера?

— Он назвал это священной стражей. Излишний пафос, не правда ли? Суть такова: создать монашеский орден, целиком занятый расследованием преступлений и подвластный Церкви, а не Короне. Орден будет иметь представительства во всех землях Полариса. Всякий, кто пострадал от злодеяния, сможет обратиться туда за правосудием. Даже лорд Великого Дома.

— Звучит странно, — отметила Иона.

— Еще бы. В таком виде приарх предложил задумку герцогу Фарвею, и тот раскритиковал ее. Вместе они создали план получше: пускай священная стража состоит из монахов и рыцарей, а подчиняется Церкви и Палате. Скажем, управлять ею будут четыре магистра — по два от Палаты и Церкви. Тогда стража будет непредвзята и сможет защитить любого жителя Полариса.

— Минерва не допустит этого. По сути, это же вторая судебная власть, и более сильная, чем верховный суд Короны.

— Согласие владычицы не обязательно, достаточно лишь набрать большинство в Палате.

— Откуда взяться большинству? Кто поддержит эту странную идею, кроме Галларда с Фарвеем?

Тут Нексия удивленно воззрилась на Иону.