А следующим днем отправились на рынок торговать.

То был для Джоакина необычный опыт. Да мало сказать — необычный. Переворот в его жизни — это вернее.

Доселе он упорно причислял себя не просто к воинам, а к воинам-дворянам, и, согласно сословному нраву, презирал всяческую торговлю. Никогда и ничего не продавал, если сам покупал — то без споров, платил сколько сказано. На купцов смотрел свысока, как пес на крысу, и чем успешней был купец, тем больше презрения вызывал в душе Джо. Ведь неудачливый торговец скоро разорится и пополнит собою ряды батраков да подмастерьев, но купец успешный будет дальше упорствовать в своем порочном деле, еще и передаст навыки детям!

Однако теперь в нем крепли новые взгляды, замешанные на разочаровании в лордах и любви к простому люду. Торговка Луиза представляла собою существо, весьма далекое от лордов и близкое к простонародью. Когда она предложила: «Идем со мной на базар», — Джо не нашел причин для отказа.

И вот они очутились на рыночной площади — той самой, которую давеча поверг в хаос вол по кличке Темный Идо. Последствия его темного деяния были устранены, лотки и прилавки стояли опрятными рядами, накрытые пестрыми навесами от непогоды. Вся скотина смирненько кучилась у коновязи, охраняемая констеблем, собакой и свежесколоченной изгородью.

Управитель рынка давно знал Хармона Паулу, легко вспомнил и Луизу. Они быстро получили место и принялись расставлять товар. Луиза прибыла из Земель Короны и привезла, конечно, то, что легко купить там и сложно здесь: стекло, фарфор, чай, столовые приборы. Все это она разместила на прилавке согласно заветам Хармон. Вперед все яркое, зазывное, диковинное — оно хуже продается, поскольку дорого, но внимание притягивает. Во второй ряд самое ходкое: товар среднего качества и невысокой цены, Хармон звал его «почти такое же». Спросит покупатель: «Почем вот это прекрасное зеркало, что стоит спереди?» — а продавец ответит: «Это зеркало прямо из Фаунтерры, стоит елену. Но есть почти такое же за три глории!» Товар этого сорта разбирают быстрей всего — очень манит покупателя выгода. Хуже ведь ненамного, разница почти незаметна, зато какая цена! Но самое дешевое, бросовое, выкладывается по бокам прилавка, на околице. Кладется прямо в ящиках, беспорядочной кучей — этот товар все равно не притягивает взглядов. Однако время от времени продавец ставит над ящиком табличку с личиком Праматери Глории — значит, любой предмет в ящике стоит всего глорию. Тогда в покупателях просыпается жадный интерес, они начинают рыться в товаре, надеясь отыскать подлинный шедевр ценою в одну монету. Не найдя его, все равно что-нибудь покупают — пока рылись, приглядели что-то, жалко выпустить из рук.

Как при Хармоне, так и теперь Джо не вникал в премудрости расстановки. Он понял свою задачу просто: называть цену, брать деньги, следить, чтоб ничего не сперли. Встал подле Луизы, скрестив руки на груди, свысока озирая простор. Поначалу покупателей было немного, Луиза успевала сама, и Джо только смотрел. Первым его чувством было удивление. Луиза не умела писать, потому и не делала ценников на товарах, но каким-то чудом помнила стоимость каждого изделия! Только спросят — сразу есть ответ! То было поразительно, он не верил ушам!

— Как ты все помнишь?

— Поторгуй с мое — узнаешь.

Но затем пришла озадаченность. Луиза часто говорила: «Почти такое же», и продавала товар из второго ряда. С высоты своего роста Джо не видел мелких деталей, но однажды заметил кое-что и возмутился:

— Постой, где ж это — почти такое же? Тарелка ж кривая! И по ободку вся эмаль облезла.

Покупатель отнял у Луизы тарелку, поглядел в ребро, убедился.

— Благодарствую, молодой человек.

— К вашим услугам, — поклонился Джо.

Другому Луиза всучила «почти такой же» кувшин: красивый, стеклянный, для дворца сделанный! Право слово, сама владычица пила бы из него, да только возникла при дворе мода на золото, а на стекло ушла — вот и сбывают. У покупательницы вспыхнули глаза, однако Джо привлек ее внимание:

— Считаю своим долгом отметить: здесь присутствует трещина.

— Где?

— Непосредственно здесь, от вас не видно из-за ручки. Вы поверните вот так…

— О, боги!

— Да это ж не трещина! — вскричала Луиза. — Это след от спайки! Когда делают искровой машиной, то всегда такой след! Где искра ударила — там будто царапина.

— Ваша правда, — вздохнула мещанка, — но выглядит точно как трещина. Стыдно будет на стол поставить… Прошу прощения…

В минуту затишья Луиза накинулась на Джо:

— Ты что творишь, идов помощник?!

— Не вижу возможности обманывать людей. Если вижу изъян товара, то прямо говорю.

— Святые боги! Не смей пугать покупателей, слышишь? У них свои глаза есть на лице! Пускай ими смотрят, а ты помалкивай!

Тут подошел усатый тип в камзоле, похожий на дворецкого, потребовал чаю для своего господина. Луиза подала ему латунную банку с павлином на крышке, из середины первого ряда:

— Для вашего лорда прямиком из Шиммери! Выращен в долине Львиных гор, собран белокровными девицами, высушен золотым солнцем Юга. Понюхайте — не забудете всю жизнь!

Дворецкий скрутил крышку, приподнял край салфетки и нюхнул. Ветерок донес аромат чая и до Джоакина — поистине, запах был прекрасен.

— Сколько? — сурово спросил дворецкий.

— В банке целый фунт чаю, и еще четверть фунта излишка. Шиммерийцы всегда пакуют с перевесом, такая у них традиция, чтоб щедрость показать. А цена-то всего-навсего десять глорий.

— Хм, — сказал дворецкий. Стало ясно, что его хозяин — отнюдь не из первых лордов графства. Возможно, и не из вторых.

— Имеется почти такой же, — сообщила Луиза. — Чай тот же самый, просто запакован в мешочек вместо латунки. Но вы же лорду на стол подадите не банку, а напиток, верно?

Дворецкий просиял, схватил мешочек.

— Фунт?

— Фунт с излишком!

— Позволите понюхать?

— Да тот же самый, говорю вам! Развязывать хлопотно. Но если уж так сильно желаете…

Она ослабила узелок на мешочке, и дворецкий сунул нос.

— Вот видите!

— Хм… Какой-то странный оттенок присутствует…

— Да какой? Я ничего не чувствую, кроме чудесного аромата!

— А по мне, слегка отдает половой тряпкой.

— Вы хотите меня обидеть? Нет, прямо скажите, сударь: вам нравится обижать женщин?!

— Ну, хм, возможно, я погорячился… Но есть все же душок — как будто, паутина.

— Если паутина, то она сплетена из лепестков роз!

Тут дворецкий заметил Джоакина и привлек его для разрешения конфликта:

— Молодой человек, прошу, скажите ваше мнение.

Джо потянул воздух с видом знатока. Прислушался к чувствам, озвучил вывод:

— Нет, это отнюдь не паутина и не тряпка. Скорей, нестиранные портянки копейщика.

Дворецкий уважительно качнул головой:

— К сожалению, мне недостает военного опыта, доверюсь вам на слово. Но все же имеется некий бытовой оттенок, вы согласны? Будто метла, долго бывшая в употреблении.

Джо снова напряг обоняние:

— Из бытовых запахов сие больше всего напоминает старую циновку…

— Верно! Она и есть! Циновка, лежащая в сенях дождливым днем!

Когда дворецкий ушел, Луиза схватила Джо за грудки:

— Сознайся: тебя часто били по голове?

— Недавно было, — признал Джо. — В лагере Подснежников, обухом топора прям по темени.

— Это заметно! Ступай туда, к ложкам. Поставь табличку с пером и торгуй, ко мне даже не подходи!

Так Джо был изгнан на край прилавка, к ящику со столовыми приборами. Здесь были оловянные ложки, гнутые вилки, тупые железные ножи — все по одной агатке. Джоакин долго и хмуро глядел на них. Ему была противна идея продажи некачественного товара, пускай даже дешево. Плохое оружие — погибель воина; плохой рыцарь — беда для своего лорда. Нужно иметь хороший меч, иметь плохой — попросту опасно. Но Луиза, глухая к его душевным мукам, воткнула в ящик табличку с агаткой и дважды прокричала:

— Особая цена! Только сегодня, в честь приезда! Столовые приборы по агатке!