– Дайте дорогу! – крикнул первый из них.

Фургоны и так ехали по краю тракта, оставив свободным ярд или два. Построившись гуськом, конники легко обогнали бы повозки.

– Езжай, не шуми! – сказал им Бад, сидевший на козлах крайнего фургона.

– Дорогу ее светлости, дурачье! – рыкнул всадник.

За спинами конных обнаружилась карета. Большая, запряженная шестеркой и везущая, видимо, важную леди. Кто, кроме важной леди, может иметь при себе сорок человек эскорта и зваться «ее светлостью»?

Луиза и Джо вели головной фургон, а Бад с Хетом – последний, вот им и пришлось принять решение. Вариантов было, по сути, два. Спокойней и мудрее – съехать на обочину, застрять, пропустить карету, полдня пробарахтаться в грязи, выталкивая фургоны, но не связываться с воинами миледи. Хитрее и ленивей – вступить в диалог, начать лебезить: «Простите, добрый сир, но обочина такая унылая, что никак не съедешь. А впереди вон развилочка, там и пропустим. Всего полмили доехать, ее светлость как раз отдохнет, быстрая езда по такой дороге – одно мучение. Вынужденная задержечка только на пользу здоровьицу барышни…» Но Бад с Хетом выбрали третий путь: отмолчаться. Авось как-нибудь само уладится, авось отряд устанет ползти за телегами и обгонит по обочине…

Головной всадник дал братьям пару минут на размышления. Не получив внятного ответа, подъехал к передку фургона и ожег Бада нагайкой. Охранник сгоряча схватился за дубинку и попытался ударить в ответ. Всадник хлестнул его по руке, выбив оружие, потом ухватил за ухо и скинул Бада с козел на землю. Хет, видя унижение брата, поднял топор и взревел:

– Ах ты ж гад!..

Дубинка и топор не обидели всадника – не усмотрел он в них сколько-нибудь значимой угрозы. Но при слове «гад» как-то изменился в лице, по-особому сощурился.

– Слезай, – сказал негромко.

Хет помялся на козлах, неловко теребя топор. Пожалуй, лишь теперь под слоем дорожной пыли он разглядел истинные цвета воинского плаща: алый и черный.

– Слезай, – повторил всадник.

Он не прикасался к мечу, но Хет бросил топор и неловко сполз на землю – стек, будто сырое тесто. Промямлил:

– Добрый сир, простите…

– На колени, – оборвал всадник.

Он все еще не делал ничего угрожающего, только смотрел. Однако Хет плюхнулся в грязь. Бад, начавший было подниматься, тоже замер на коленях рядом с братом.

Из фургона высунулась дурнушка Салли:

– Пожалуйста, сир, не троньте их!

– Вылезай, – тихо сказал ей воин. – На колени.

Не смея ни возразить, ни промедлить, она поползла из фургона.

Джоакин наблюдал сцену с двадцати ярдов и увидел в ней нечто странно притягательное. Джо-прежний, еще не ставший ветераном, вскипел бы и ринулся на защиту. Не смог бы глядеть, как наказывают невинных парней за одно лишь желание ехать по дороге. Но Джо-нынешний, охлажденный собственным цинизмом, рассмотрел кое-что более глубокое: власть. Власть жестокого человека над людьми мягкосердечными. Власть, идущая не от силы или положения, а от одной лишь жестокости. Власть хищника.

Джо не вмешивался в события. Не потому, что боялся или «отвоевал свое», а от того, что был заворожен зрелищем. Глубоко в душе он хотел увидеть, как воин убьет Бада с Хетом. Не потому, что желал им смерти, а только ради кровавой красы действа.

Весельчака не было рядом: к счастью своему, он дремал в фургоне. Но была Луиза, она схватила Джо за локоть: «Пойдем же, пойдем!» – и поволокла к месту событий. Когда они подошли, оба брата и сестра стояли на четвереньках у ног спешившегося кайра. Бад с Хетом дрожали от ужаса, Салли умывалась слезами. Эскорт важной леди молча наблюдал, не вмешиваясь в расправу. Не будь здесь ни кареты, ни сорока конных воинов, а будь один только этот кайр – все шло бы точно так же.

– Вы главные? – спросил воин, обращаясь к Луизе и Джо. – Ваши охранники не уступили дорогу и оскорбили меня.

– Приносим самые глубочайшие извинения, – Луиза низко поклонилась. – Я накажу их, сир, а вам выплачу возмещение задержки. Сколько с меня причитается?

– Мы не нуждаемся в деньгах торговки. Но наказание – это правильно.

– Что ж, сейчас Джо выпорет этих дурачков… Джоакин, не откажешь мне?..

Кайр сказал:

– Убей одного из них по своему выбору.

– Простите, сир?..

– Или я – обоих.

– Я не понимаю…

– Считаю до десяти.

Салли вцепилась в сапог кайра, тот отпихнул ее. По лицу кайра Джо понял: он считает молча. Никто не услышит ни «пять», ни «семь», ни «девять с половиной». Просто в какой-то миг головы Бада и Хета шлепнутся в лужу – это и будет «десять». Джоакин не отводил глаз. Он не признался бы самому себе… но он хотел это увидеть.

– В Землях Короны так не делается, – промямлила Луиза. – Нельзя просто взять и убить…

– Мой закон – северный закон, – ответил кайр и моргнул.

Возможно, это было «четыре», а может, «семь». Все вокруг замерло в ожидании десятки. Даже ветер остановился.

– Сделай что-нибудь!.. – зашептала торговка, толкая Джоакина в бок. – Он же убьет их! Пожалуйста!

Тычок нарушил наваждение. Джоакин ужаснулся тому, чего только что хотел. Порывисто шагнул вперед, оттеснив Луизу.

– Постойте, кайр.

Тот окинул его быстрым взглядом, обмеряя своею меркой. Добыча ли? Мелкий хищник?.. Тем временем Джо разглядел гравировку на наруче воина: сокол под полной луной.

– Ваш герб кажется мне знакомым.

Воин оскалился:

– Да неужели?

– Не служил ли кто-либо вашего рода под началом герцога Эрвина Ориджина?

– Каждый достойный род Севера послал воинов милорду.

– Я уточню. Не был ли ваш родич в числе тех пяти сотен, что вместе с великим герцогом держали дворец?

Кайр побледнел. У хищников тоже есть слабые точки.

– Мой брат, лейтенант Стил, погиб в проклятом дворце. Не знаю, как ты узнал об этом, но да спасут тебя боги, если хитришь.

– Никакой хитрости, кайр. Я был в той осаде и видел смерть вашего брата. Он погиб после того, как отомстил гвардейцам за своего наставника – кайра Дерека.

Северянин долго смотрел в лицо Джоакину. Штормовая волна взметнулась и опала в его душе.

Он стянул перчатку и подал руку путевцу.

– Я – кайр Сеймур Стил. А ты, видимо, из наемных стрелков, что служили герцогу. Назови свое имя.

– Джоакин Ив Ханна с Печального Холма, – ответил Джо, но руки не пожал, а красноречиво опустил взгляд на Салли с братьями.

– Ах, они… – Сеймур поморщился. За секунду он успел забыть о своих жертвах. – Пусть уберут фургоны с дороги. А ты поколоти их потом.

Охранники еще не поняли, что спасены, но Луиза уже подняла их за шиворот и шлепком отослала. Джоакин пожал руку кайру.

– Не серчай, – сказал Сеймур. – Я не знал, что они – твои люди.

Джо не расслышал фразу. Все внимание заняло рукопожатие – и удивление: оказалось, Сеймур не сильней Джоакина.

– Почему ты ушел? – спросил кайр. – Кто выжил из тех стрелков, остался служить милорду. И почет, и деньги – все нынче при них.

– Мне не по нраву столица, – ответил Джо.

Сеймур понимающе усмехнулся:

– Столичные порядки – дрянь. Тоскую по Северу. А ты ведь не северянин?

– Я…

Он осекся. Клацнула дверца кареты, и кайр обернулся на девичий голос:

– Сеймур, что происходит?..

Девушка куталась в меха по самые щеки и хлопала глазами спросонья, и на щеке отпечатался красный след от подушечки…

Северная Принцесса. Нельзя не узнать.

– Миледи, простите, какие-то мужики заняли дорогу. Но один из них – бывший воин вашего брата.

– Воин Эрвина?.. Кайр?..

– Не кайр, миледи. Наемный стрелок из тех, что защищали дворец.

– Я в долгу перед всеми, кто служил Эрвину в осаде. Славный воин, прошу, разделите со мной чашу вина.

Иона Ориджин. Это она так унизительно распекала Джо за драку в уэймарском замке. Сказать ей, что кайр Сеймур минуту назад хотел убить двоих невинных? Пусть отчитает его тоже, или лучше снимет с командира эскорта… Впрочем, Джоакину-ветерану хватило ума промолчать.