Быстрым шагом он вернулся в вагон, вошел во второе купе, занятое Парочкой и Крошкой. Внучок торчал здесь же – стерег.

– Пошел вон, – бросил Марк.

Внучок не посмел ослушаться. Ворон уселся на его место. Подпер подбородок кулаком, вперил в Инжи взгляд исподлобья. Парочка играл с Крошкой: сложив ладони вместе, прятал один палец. Девчонка считала оставшиеся и недоумевала:

– Девять!.. Где же десятый?

– Я его съел. Хочешь, выплюну?

Парочка имитировал отрыжку и зажимал рот руками – палец возвращался на место, Крошка смеялась от восторга.

Под пристальным взглядом Марка игра быстро угасла.

– Что тебе нужно, Ворон?

– Ответ на вопрос, Инжи. В твоих вчерашних показаниях имеется странность. Не в самом рассказе, а в условии, которое ты поставил. «Не отдавайте меня императрице и герцогу с сестрой», – так ты сказал. А почему?

Парочка скромно улыбнулся:

– Стесняюсь тревожить столь видных персон по пустякам.

– Лжешь. Ты их боишься. Но с чего бы? Никто из трех не славится жестокостью. Минерва, Несущая Мир. Леди Иона – душа Севера. Герцог Эрвин, тысячами отпускающий пленных. Любой из них – милосерднее Деда. Отчего ты боишься их суда?

– Ты сам сказал: они милосердны. А я… с каждым ведь случаются досадные ошибки – вот и я оступился по глупости, угробил пару человек… Смогут ли столь добрые души простить убийство?

Марк качнул головой.

– Снова лжешь. Ты боишься их потому, что перед ними провинился. Причем недавно – иначе не думал бы, что великие люди все еще помнят какого-то каторжника. В недалеком прошлом ты насолил кому-то одному из них… Или двоим… Или всем трем… – Марк не сводил глаз с лица Инжи. – Вижу, что двоим.

– Ладно тебе, Ворон! Ну как простой часовщик, еще и каторжник, может насолить великому герцогу? И не одному, а целым двум!

– Ты сказал: герцогу, – а о владычице промолчал. Значит, ей ты насолил пуще, чем северянам. Итак, виноват лично перед ее величеством, и вдобавок – перед одним из Ориджинов.

Марк посмеялся бы, не будь на душе так паскудно.

– Как ты умудрился, Парочка?

– Выдумщик ты, Ворон! Как я мог насолить императрице? Где бы я ее встретил? Да и зачем нужно ей вредить? – Инжи потрепал Крошку по головке. – Видишь: я даже простых девочек не обижаю. Был бы последним дураком, если б задел императрицу!

– Императрица, императрица – повторяешь, как заведенный… Ты встретил Минерву, когда она еще не была владычицей. В Стагфорте?.. В Клыке Медведя?.. В Фаунтерре?.. В монастыре?..

Инжи отвернулся – якобы затем, чтобы подмигнуть Крошке.

– В Уэймаре?.. – докончил ряд Марк, не видя лица Инжи, но зная, что попал в цель. – В Уэймаре, конечно. Там была и Минерва, и леди Иона. Там ты и прогневил обеих. Как сумел? Они были по разные стороны фронта. Задев одну, ты бы порадовал вторую.

– Дай мне покой, Ворон! Ничего я не делал. Просто родовитым барышням не по нутру такие, как я.

– Сменил стратегию лжи: с полного отрицания на частичную правду. Плохой маневр, ибо запоздалый. Итак, ты был в Уэймарском замке, виделся и с леди Минервой, и с леди Ионой. Но расстроил их не своими лживыми повадками, сделал кое-что серьезное. Да, Парочка?

– Раз не хочешь верить, то больше ни слова от меня не услышишь.

– С чего бы я верил, когда ты врешь? Говори правду – тогда поверю. Ты в замке работал? Делал свое дело?

Инжи глядел в окно.

– Пожалуй, да. Но которое дело? Уж точно не служил часовщиком – эту легенду ты выдал беженцам, значит, она лжива. Тебя наняли как асассина? Ты должен был убить Минерву?

Инжи не шелохнулся, но лицо одеревенело.

– Тебя наняли убрать Минерву Стагфорт? Ты прокололся и выдал себя, но сумел сбежать. Так?

Та мышца на скуле Парочки как будто размякла.

– Ага, ложная тропинка. Дело связано со смертью, но не так, как я думаю. А как? Ты стерег Минерву, но плохо? Получил взятку за то, чтобы впустить к ней убийц?

Инжи провожал взглядом мельницу за окном.

– Дядя Ворон, отстань от Парочки! – сказала Крошка Джи. – Он не сделал ничего плохого! Он любит маленьких девочек и никогда не обидит!

– Любит маленьких девочек? То бишь, не только тебя? Так вот в чем дело! – Марк дернул Прайса за плечо. – Ты стерег Минерву и положил на нее глаз. Еще бы – умненькая, с характером, недурна собою. Однажды ты решил, что можешь поразвлечься с пленницей. Тишком, чтобы никто не пронюхал… Но вышла ошибочка – леди Иона узнала! Ты, старый похотливый козел…

Парочка встал так резко, что Марк отпрянул. Грохнул свободным кулаком по столу – вазочка с цветком упала набок, разлилась вода.

– Слушай меня, Ворон! Засунь себе в глотку свой нечистый язык, раскрой уши и слушай! Да, я стерег Минерву. Может, на моем месте ты бы и думал о каких-то пошлостях, но не я! Она – хорошая девчонка, и я никогда ничем не обидел бы ее! Учил ее, как родную. Все рассказывал, что знаю, ото всех бед берег. Она мне была почти что дочка! Пропади ты пропадом с грязными своими домыслами!

– Хорошо, прости, ты ее не трогал. Однако… Ты сказал, что не обидел бы ее. Откуда это «бы»? Будь твоя воля, не обидел бы. Но вышло не по твоей воле, правда?

Инжи Прайс долго, люто смотрел в глаза Марку. Ворон порадовался тому, сколь тщательно они с Внучком обыскали арестанта, а также и тому, что не забыли приковать его цепью к подлокотнику кресла.

– Коль хочешь смотреть и пыхтеть от злости – ладно, смотри и пыхти. Я все равно узнаю правду: спрошу у леди Ионы. Или у самой Минервы…

Парочка бессильно плюхнулся в кресло.

– Мне заплатили… Я не хотел – только не ее… Но северяне проигрывали войну, Шейландам вот-вот настал бы конец вкупе с Ориджинами… Пора было убираться из Уэймара, потому деньги – позарез.

– Тебе заплатили – за что?

– За нее, черт. За кого же еще?!

– У тебя купили Минерву? И ты продал?

– Иди во тьму, раз понять не можешь!

– Купили с какой целью?.. Связано со смертью… Купили, чтобы убить?

Инжи еле заметно кивнул.

– И ты, значит, продал ее на убой, что овцу? «Она мне была, как родная»… Ага, очень трогательно.

– Думаешь, я не жалел об этом? Еще как жалел, тьма сожри! Думаешь, почему…

Он осекся, заметив, как внимательно слушает Крошка.

– Почему ты спас малютку в «Джеке Баклере»? Конечно, я задумывался над этой загадкой. Теперь-то понял: ты, значит, хотел перед богами оправдаться… Кому продал Минерву?

– А то он мне представился.

– Сколько денег взял?

– Посмотри в своем деле. Сколько взял – все отняли альмерские ищейки.

– Как вышло, что Минерва осталась жива?

– Они не успели. Прилетела леди Иона с кайрами и спасла. И отпустила на свободу.

– Отпустила? Пленницу мужа?!

Ворон озадачился. За недели путешествия в обществе леди Ионы, он ни слова не слыхал об этом эпизоде.

– Да, выпустила птичку из клетки. И правильно сделала. Коли хочешь знать, Минерва с Ионой стали под конец навроде подруг. Вместе завтракали и обедали, вместе гадали на картах. Правда, Минерва осерчала, когда Иона нагадала смерть владыки. Минерва-то была за Адриана, а Иона – за брата…

– Нагадала смерть владыки?.. – об этом Марк тоже ни сном, ни духом.

– Ага. Они гадали на крови, потому и вышло очень точно. Минерва угадала, что мятежников окружат и разобьют при Пикси. Иона же увидела, что шут угробит Адриана. И то, и другое сбылось!

– Погоди-ка… А ты откуда знаешь?

– Как же мне не знать, коли Минерва перестаралась с косухой, а я ее отпаивал рассолом, как миленькую. Вот она и рассказала всякого, что ее тревожило. Очень ей в душу запал этот шут: говорила, Иона вытащила из колоды джокера – и хлоп поперек адриановой карты. Больно встревожило это мою подопечную…

– То бишь, Иона знала наперед, что Адриана убьет шут Менсон?

– Мудрено ли знать, коль она – внучка Светлой Агаты!

– Конечно. Про шута ей Агата подсказала, а про твою выходку с пленницей – ни словечка. Оплошала Светлая Праматерь…

– Послушай, Ворон, – буркнул Инжи, – какой еще тьмы ты от меня хочешь? Все ведь уже вытащил! И что касалось твоей синей банды, и что вовсе не при чем – все уже вытряс, как монетки из мешка. Дай покоя, наконец!