– Вот так-то…

Когда стемнело, Эрвин отправился спать. Скинул сапоги за порогом, вошел в шатер и остановился. Что-то было не так.

Томми отходил в греях у Десмонда Ориджина пятнадцать лет. Он отлично знал службу, изо дня в день ставил шатер и стелил постель для своего господина совершенно одинаково, наилучшим и наибыстрейшим способом. Как-то Эрвин засек по часам: Томми затратил на все двадцать одну минуту. Ничто не менялось от ночевки к ночевке: два одеяла под низ, одно наверх, свернутый плащ в изголовье вместо подушки; ночная рубашка – рядом с одеялом: если случится ночная тревога, то лорду не подобает выскакивать из шатра голым. А сегодня что-то лежало иначе.

Эрвин пошире откинул полог, пригляделся в лунном свете. Верхнее одеяло лежало не плоскостью, а было подогнуто на треть, образуя карман. Можно было не обратить на это внимания, если бы не отточенная выучка Томми… и если бы не история с дохлым барсуком, которого подкинули в постель Луису. Зловонная мертвечина под одеялом – Эрвина передернуло при мысли о такой находке. Он не притронулся к постели голыми руками. Не помешало бы копье, но копья у него не было. Вынул меч из ножен, кончиком клинка поддел и распрямил одеяло.

О, нет, это был не барсук. На постели маслянистой лентой извивалась вдовушка – вполне живая, смертельно ядовитая. Эрвин отпрянул, змея подняла плоскую головку и на миг замерла. Он медленно попятился к выходу, держа меч перед собой. Если вдовушка бросится, он не успеет зарубить ее – ни за что ему не сравниться с нею в скорости. Но змея не знала этого. Она провожала глазами клинок и каким-то чутьем понимала, что он опасен. Человек был далеко, а близко – ровный, блестящий, длиннющий коготь, каких вдовушка не видывала прежде. Она не решилась атаковать. Эрвин вышел из шатра и запахнул полог. Рука дрожала, меч плясал в ладони.

Когда он опомнился, то первым делом натянул сапоги. Затем кликнул Томми:

– Приведи ко мне кайра Джемиса.

Грей тревожно покосился на клинок в руке лорда. Убежал.

Спустя минуту подошел Джемис.

– Милорд?..

– Загляните в мой шатер, кайр, и скажите, что вы об этом думаете.

Джемис глянул на меч Эрвина, вынул из ножен свой. Держа его наготове, рывком откинул полог. Вдовушка, встревоженная лордом, была настороже. Едва лунный свет хлынул в шатер, она ринулась в атаку. Мгновенно скользнула от постели ко входу, вскинула головку для удара. Свистнул меч кайра. Змеиное тело конвульсивно свернулось в кольцо, голова откатилась.

– Это вдовья лента, милорд, – сказал Джемис. – Колемон говорит, она смертельна.

– Неужели! А я-то и не знал! – прошипел Эрвин. – Меня занимает вопрос о том, как она попала в мой шатер. Что можете сказать об этом?

– Да тьма ее разберет, милорд, – буркнул Джемис. – Заползла откуда-то… Как она только вас не ужалила!

– По чистой случайности, кайр. По чистой случайности.

– Постойте-ка… – глаза Джемиса налились гневом. – Уж не подозреваете ли вы…

– Милорд! – рявкнул Эрвин.

– Милорд, вы думаете, я подкинул ее вам?! Это оскорбление, милорд! Я не…

– Мне плевать, кайр, потерпите вы или нет. Это вы оскорбляете меня, считая кромешным дураком! Думаете, тварь сама приползла в лагерь и забралась в мою постель?! Да они боятся нас, расползаются за сотню шагов!

Джемис скрипнул зубами.

– Может, и не сама. Может, кто ей и помог. По-вашему, я? Как вы смеете, милорд!

– Вы – единственный в отряде, кому не по душе моя власть.

– Единственный?.. – Джемис издал смешок.

– Ах, вот как! Не единственный, значит! Стало быть, и другие кайры не прочь угостить меня вдовушкой?!

– Нет, нет, что за бред! – выплюнул Джемис. – Кайры – люди чести! Никто из нас…

– Что происходит? – раздался голос капитана Теобарта.

Эрвин указал клинком на мертвую змею.

– Тревога, капитан. Постройте людей.

Отряд выстроился в бледных лучах луны. Все при оружии, все в напряженном недоумении. Многие обнажены по пояс – уже укладывались спать, когда тревога подняла их.

– Томми, покажи, – приказал Эрвин София Джессика.

Грей поднял концом копья и пронес вдоль строя черное змеиное тело.

– Я нашел ее в своем шатре, – отчеканил лорд, – тогда она была жива. Хочу знать, кто из вас положил ее туда.

Люди молчали. Стояли навытяжку, смотрели прямо перед собой. Холодные взгляды – тревожные и пустые. Обвинение ошарашило их, это было видно даже в тусклом свете.

– Всем невдомек? Что ж, для начала я бы поговорил с автором дохлого барсука в постели механика.

Кайр Джемис сделал шаг вперед.

– Барсук – моя работа. И колючки под седлом на ослиной спине. А мой Хэнк помочился на Луисову писанину, если уж хотите знать!

Эрвин оскалился.

– Стало быть, я не ошибся? Вы сами признаетесь!

– Я признаю, милорд, лишь то, что сделал с Луисом. Этот южный слюнтяй, этот плакса только то и делает, что лижет вам пятки, милорд! А вы позволяете. Всем, в ком есть благородство, противно смотреть на это!

– Настолько противно, что вы хотели бы видеть своим лордом другого человека? – уточнил Эрвин.

Джемис дернулся, как от пощечины.

– То был всего лишь дохлый барсук и южный простолюдин! А вы – сын моего лорда, наследник. Я принес клятву герцогу! Кто я, по-вашему?! Паскудная крыса? Отребье с большой дороги?! Я – сын барона Лиллидея, милорд! Посвящен в кайры самим герцогом во дворе замка Первой Зимы! Как вы можете…

Капитан Теобарт взмахнул рукой, оборвав его речь. Вдвинулся между Джемисом и Ориджином.

– Милорд, я поручусь жизнью за любого из кайров отряда. Я не взял бы в поход человека, в ком не был бы уверен, как в самом себе. И ваш отец не позволил бы такому человеку пойти с вами.

Эрвин пожал плечами.

– Если не кайр, значит, грей. По закону Первой Зимы, это одно и то же.

– Позвольте напомнить вам, милорд, что не все люди идут с нами от Первой Зимы. Двоих мы взяли в Споте.

Лорд нервно хохотнул.

– Проводники пошли с нами, чтобы убить меня? Не смешите!

Однако он непроизвольно взглянул в сторону охотников, что стояли в хвосте отряда. И не смог отвести глаз от Кида: парнишку била крупная дрожь. Эрвин подошел к юнцу, глянул в лицо – белое, как снег, уродливое от ужаса.

– Ты?.. Быть не может! Не верю! Ты?!

Кид рухнул на колени и зарыдал.

– Это моя… вдовушка… моя…

– Ты хотел убить меня?! Но зачем?!

– Нет… нет, мой лорд… не хотел… змея моя… но не хотел…

Кид не мог связать двух слов. Колемон пояснил:

– Ваша светлость, малыш изловил змею вчера на топи и держал в мешке. Она, видимо, выползла.

– Изловил змею? – поразился Эрвин. – Какого черта она ему понадобилась?

– У нее хороший яд, ваша светлость. Нацедить яду и смазать наконечники – тремя стрелами можно медведя уложить.

– Ты поймал змею ради отравы? – Эрвин потеребил плечо парнишки.

– Да… – всхлипнул тот, – да, мой лорд…

– Верно, так все и было, – подал голос Филипп Лоуферт. – Я видел, как он ее поймал. Накинул сетку – и готово. Вот и Луис видел.

Механик подтвердил, затем двое или трое греев припомнили, что также наблюдали змеиную охоту.

– И как же она выползла из мешка?

– Мальчонка, видать, скверно завязал, – ответил Колемон. – Вы уж простите, ваша светлость. Он мелкий, глупый. По сети ходить умеет, а узлы вязать, оказывается, не обучился.

– И что же, змея выбралась из мешка и прямиком подалась в мой шатер? Не странно ли?

– Ничуть не странно, ваша светлость. Кругом было много людей, все шумели. Вдовушка напугалась, стала искать укромное место. Шатер – самое то, что надо: там тихо и темно, и прохладно. Она, небось, еще и под одеяло заползла, правда?

Эрвин признал, что так и было.

– Вот видите, ваша светлость. Змеи любят тишину.

– А что же Кид сразу не поднял тревогу, как заметил, что она сбежала?

– Так он заметил за минуту перед тем, как вы нас построили! Хотел сказать вашей светлости, да не успел. Простите его, он же мелкий еще, оттого глупый.