Левой рукой Джемис придерживал ножны, правой направлял меч. Короткий миг обе ладони его были заняты. С быстротой змеи Хедин выхватил стилет и ударил в лицо Лиллидею. Однако тот успел шатнуться в сторону, словно предчувствовал выпад. Стальное жало вспороло ухо кайра и отдернулось для новой атаки. В тот же миг Джемис выпустил меч и ударил голым кулаком. Хедин скрипуче застонал, шагнул назад, хватаясь за шею. Его кадык вмялся в горло.

Кайр Лиллидей с ухмылкой наблюдал агонию противника. Кайр Тафф толкнул Гвенду в руки Джемиса и тут же, выхватив нож, кинулся к нему.

— Стрелец!.. — крикнул Лиллидей. Пес вцепился в запястье Таффа.

Джемис поймал женщину, бережно поставил на ноги. Обнажил меч и одним ударом добил Хедина. Подошел к Таффу, что был уже обезоружен.

— Я не насиловал ее! — вскричал тот. — Только Хедин!

— Но ты смотрел и ждал своей очереди. И кинулся на меня с ножом против правил поединка.

Джемис занес меч.

— Тронешь меня — граф не простит!..

— Я трепещу от ужаса, — выронил Джемис и снес Таффу голову.

* * *

Море бугрилось черными волнами. Небо висело так низко, что мачты чуть не царапали его брюхо. Град стучал по палубе, врезался в воду, выбивая крохотные всплески. Надвинув капюшон на глаза, ежась от ветра, Марк опирался на фальшборт и смотрел на шлюпки. Их было две. Отчалив от «Белой Звезды», флагмана графа Бенедикта, они ползли к «Тюленю». Десять… нет, шестнадцать гребцов. За спинами торчали рукояти топоров и мечей.

— По вашу душу, кайр Джемис, — сказал Марк.

— Я убил тех двоих по всем правилам поединка. Северный закон на моей стороне.

Марк сомневался, что парни в лодках разделят эту точку зрения, но злорадствовать не стал. По правде, Джемис лучше многих северян, кого знавал Ворон.

— Люди-сумерки, — прошипела Гвенда, держа кайра за локоть. — Не дайте им прийти. Не дайте.

Джемис окинул взглядом людей на палубе. За его спиной было две дюжины команды и пятеро кайров с греями. Вполне достаточно, чтобы оказать сопротивление. Чтобы помешать беззаконию — тоже достаточно, при условии, если кто-то захочет мешать.

— Не бойся, Гвенда. Тебя больше не обидят.

— Не меня, — шепнула женщина. — Не меня.

Когда лодки приблизились, лейтенант на носу первой из них поднялся на ноги.

— Приветствую, кайр Джемис. Говорят, вы убили Хедина и Таффа. Верно ли это?

— По правилам поединка за честь дамы. У графа Бенедикта есть возражения по данному поводу?

Лейтенант не ответил. Шлюпки подошли к борту «Тюленя», матросы скинули веревочные лестницы. Взобравшись на палубу, лейтенант подошел к Джемису. Его люди один за другим перебирались с лодки на судно, сгущались в отряд.

— Покажите трупы, — сказал лейтенант.

Греи Джемиса развернули мешковину. Судно качалось на волнах, и голова Таффа, отсеченная от тела, шарахалась туда-сюда, разинув рот. Лейтенант оглядел и Хедина с уродливой вмятиной на шее. Уточнил:

— Голой рукой?

Джемис кивнул.

— Хороший удар.

Лейтенант пожевал губы, отхаркался и плюнул на труп Хедина.

— Это были двое подонков. Графу на них начхать.

— Тогда зачем вы прибыли?

— Удостовериться, что все правила поединка соблюдались. Опросить свидетелей оного, а когда они подтвердят ваши слова, выкинуть в море этот сброд.

— Что ж, приступайте. Я свидетель, — сказал кайр Мой, выступая вперед. — Еще греи Денни и Вилли, вот эта женщина — Гвенда, и этот мужчина — Марк.

— О, кстати, — лейтенант взмахнул рукой. — Еще одно дельце. Граф велел доставить к нему этого Марка.

— Меня-то за что? — опешил Ворон.

— Узнаешь на «Белой Звезде». А сейчас давай в шлюпку.

— Я могу… эээ… но только с позволения кайра Джемиса.

Он глянул на кайра с надеждой. Тот помедлил.

— Лучше тебе пойти. Я позволяю.

— Но я еще не окончил с пленными! Осталось много вопросов к Луису.

— Вернешься — спросишь. Ступай!..

Джемис сам подвел его к веревочной лестнице и напоследок пожал руку. В ладонь легло нечто угловатое, холодное, стальное.

Марк спустился в шлюпку, и двое гребцов повели ее к «Белой Звезде». Усевшись на носу, спиной к воинам, Ворон украдкой осмотрел подарок Джемиса. То был железный цветок с тремя лепестками и одним коротким острым шипом. Меж лепестков сияли три пунцовых кристалла.

Граф Бенедикт Флеминг принял Марка в своей каюте. Он сидел за столом в обществе аббата Хоша, двое кайров стерегли дверь. Только стол на этот раз был пуст: никакой снеди, лишь бутылка орджа и единственный кубок — для самого лорда.

— Ты говорил о знаке, — сразу заявил граф Бенедикт. — Ты обещал, что Заступница явит нам знак. И знак явлен во всей своей ослепительной мощи.

— Да, милорд.

— Скажи теперь. Ты думал о его значении? Чего хотела от нас Глория-Заступница, посылая столь грозное знамение?

Марк не думал о значениях знаков. Честно сознался:

— Я больше размышлял, милорд, о том, зачем вы призвали меня. Чем я могу вам помочь?

— Ты поможешь мне, — рыкнул Бенедикт Флеминг, — если сядешь и подумаешь о знаке.

Марк сел, задумался. Какого черта хочет этот граф? Чтобы я истолковал ему знамение в виде исчезнувшего форта? Почему я? У него для таких дел имеется личный священник. Но, ладно, граф видит во мне подручного владыки, и я должен буду что-то сказать. Что?

Форт исчез. Гвенда говорит: ловушка. Совершенно логично, я тоже так считаю. Бригада ушла из форта в Альмеру, а здесь оставила какой-то особенный Предмет, который может говорить сам собою, без помощи людей. Предмету было велено: как только в форт войдет сотня северян, убей их всех. Он так и сделал. Все просто. То есть, конечно, масштабно, жутко, дико… но по логике — просто.

— Ты думаешь? — спросил граф.

— Да, ваша милость. Всенепременно.

Итак, вроде, все ясно. Один вопрос: почему именно так? Зачем уничтожать целый форт вместе со всеми Предметами в нем? Был — и не стало. Убран… Убрать улики? Замести следы?

Как глупо! Эвергард сожгли на глазах у всего света. Какие следы теперь заметать?.. Зачем?!

Люди, что шантажировали козленка, тоже не особенно скрывались: в столице, при белом свете, да еще дали Луису угадать, кто они такие. Люди, что преследовали Эрвина за Рекою, не очень-то старались его догнать. Сбежал — и ладно, черт с ним. А вот форт — улика, его почему-то уничтожили. Улика чего? Что такое мы могли найти в форте?..

— Говори, что надумал.

— Еще одну минуту, ваша милость. Только одну…

Но минуты не понадобилось. Не успев даже договорить фразу, Марк понял кое-что.

Ахнул. Схватился с места. Потряс головой.

— Да, да! Верно! Так и есть! Проклятая тьма!..

— Вижу, ты осознал, — сказал граф Бенедикт. — Я осознал это в первый же день после форта.

— И вы тоже?! Поэтому приказали отступать?

— Конечно. Нам больше нечего делать за Рекою. Мы пришли туда, чтобы увидеть знак. Получив озарение, получили все. Теперь я знаю, как действовать, и не сойду с пути.

— Я так рад это слышать, ваша милость! И как мы поступим? Отправимся к лорду Десмонду?

— Несомненно! — граф блеснул зубами в хищной ухмылке. — Я возьму Первую Зиму и брошу ее к ногам великого владыки Адриана! Головы лорда Десмонда и леди Софии послужат доказательствами моей верности! Прежде я заблуждался, но теперь мои глаза открыты: я вижу человека, достойного править миром! В руки владыки Адриана сами боги вложили нечеловеческую мощь! Сопротивляться ему — значит, бороться с богами! Ориджины — еретики, и я сделаю все, чтобы уничтожить их.

Глаза Марка полезли из орбит.

— О чем вы говорите, милорд? Вы же все поняли!..

— Конечно! Адриан — наместник богов в подлунном мире! Это ясно, как день! И я вызвал тебя, чтобы ты послужил посредником. Ты, верный пес владыки, принесешь ему известие о моей преданности. Падешь пред ним на колени и скажешь: «Граф Бенедикт Флеминг — отныне ваш верный слуга, Праотец Адриан!»