— Умница, — Эрвин подал ей чашку. — Теперь выпей, и поговорим о серьезном.

— А прежде был не серьезный разговор?

— Нет, просто к слову пришлось. Ты — вовсе не главная тема, еще чего возомнила.

Альтесса брата — или не альтесса, все равно счастье, что жива — Минерва сказала:

— Леди Иона, вот главные новости. При так называемом дворе Адриана есть мои люди. Нынче утром прилетела птица. Адриан поймал Кукловода и заключил во Чрево.

— Чрево?..

— Это Священный Предмет, он погружает человека в некое состояние… как бы замораживает. И выйти оттуда нельзя, пока Чрево не откроют и пленника не разморозят.

— Виттор заморожен?!

— Еще не все. Адриану помогал Юхан Рейс. Он управлял Птахой без Плоти, он же запер Чрево. Но потом Магда отравила Рейса, и у Адриана не осталось носителей Предметов. Теперь они не могут ни применить деконструктор, ни запустить Птаху, ни разморозить Кукловода!

Иона не сразу осознала:

— То есть, Виттор пойман?

— Пойман, пленен, заморожен! И выпустить его можем только мы!

— И вы не сказали сразу?!

Вот это был миг восторга. Злодеи наказаны, а прекрасные родные люди — рядом. И настолько любят меня, что примут какой угодно! Кофейная чашка полетела в Эрвина, а подушка — в голову императрицы. Иона злилась безнаказанно. Как чудесно — иметь право злиться!

— Негодяи! Еще смели упрекать! Сами скрываете все хорошее, а потом обвиняете в трагизме!

Не без усилий они успокоили ее, придавили подушкой.

— Будет, будет, сестра…

— Все, как хотели! Я больше не жертва! Я злюсь, тьма вас сожри!

— Ты узнала первой. Даже совета генералов еще не было, сразу пришли к тебе.

Иона поправила парик, чтобы метнуть гневный взгляд из-под косматой челки:

— Ладно, на краткое время вы прощены. Чего хотите?

— Твоего совета. Адриан едет сюда на переговоры. Как с ним быть?

Иона не думала ни вдоха. План действий представлялся очевидным.

— Адриан должен отдать нам Чрево. Взамен гарантируем его безопасность и власть над Фаунтеррой до месяца мая, дальнейшее решит Палата. Батальоны Роберта и Стэтхема пошлем на штурм Створок Неба, усилим их Орудием и Перчаткой Могущества — она идеальна для осады горных фортов. В Створках захватим оставшиеся Предметы Виттора, в том числе Ульянину Пыль. Откроем чрево, угостим Виттора Пылью, заставим снять Абсолют…

Брат и Минерва слушали с интересом. Видимо, дальнейшая судьба Абсолюта вызывала у них сомнения, но не у Ионы. Кому отдать бессмертие? Конечно, всем сразу! Эрвин, матушка, Роберт, императрица, Нексия Флейм, Джемис Лиллидей — не так уж много осталось моих любимых, и я хочу, чтобы все были счастливы. Да, все! Я так хочу, я заслужила это!

— Абсолют оставим в общем владении, дадим клятву применять лишь при крайней нужде: для спасения жизни и для срочного перемещения. По истечении нужды будем сразу возвращать его в хранилище. А что касается Виттора…

Вот здесь Иона запнулась. Я — Север, не так ли? Да, я умею любить, за моих близких могу отдать что угодно. Но я все еще Север. Мою жестокость, мой ориджинский лед не деть никуда — если не выплеснуть на подходящую жертву. Так что же делать с Виттором?

Первыми пришли на ум самые лютые казни: сварить живьем, закопать в землю, содрать шкуру… Нет же, чушь! Любое из этих мучений я вынесла бы, согревшись близостью смерти. Убивать нельзя, ведь смерть — избавление. Он должен страдать без конца. Например, возить его в клетке по городам. Раздеть и обливать холодной водой, пускай дрожит и корчится на морозе. Пускай все видят, во что превратился «избранный». Или — замуровать в камере самой глубокой темницы и изредка спускаться туда, швырять в оконце сухари или кости. Мне будет приятно? Да, тьма сожри, наслаждение! Я отращу волосы и вплету перья, надену роскошное платье, алмазы и жемчуга. Тонкою белой рукой брошу ему кость, пальцы в рубиновых перстнях, как у Аланис. А чтобы получить воду, пускай говорит: «Душенька». «Душенька, я последний из гадов» — это стоит один глоток. Упасть на колени, биться лбом в поклонах — кофейная чашка… Ах, вот еще, как могла забыть! Первокровь делает его живучим. Хочу содрать лоскут кожи с лица, подождать, пока заживет, содрать снова. А можно — прекрасно! — взымать с него плату. «Желаешь пить? Положи в окошко кусочек плоти. Сам отрежь фунт своего тела — получишь ведро воды. Ведро кончится — отрежешь еще. Можешь вырвать глаз, это ценится дороже».

Да, во мне есть абсолютно все. Безграничная любовь — до полной жертвы себя, до унижения, до смерти. И столь же бесконечная — жестокость.

Если содрать с головы Виттора всю плоть, кроме губ, — тогда я соглашусь поцеловать их. Одни губы на белом черепе — вот каким я люблю своего мужа.

А потом этими же устами поцелую Эрвина.

— Сестра?.. — голос брата выдернул ее из фантазий.

Я чудовище, — подумала Иона. Любая тварь из маминого альбома меркнет в сравнении со мной. Зато я умею любить. Ради любимых могу отдать все… даже жестокость.

— С точки зрения закона, Виттор не виноват передо мною. Я подняла мятеж и атаковала его солдат, он имел право наказать меня самым суровым способом. Виттор виновен перед людьми, которых убил, и перед империей, которую чуть не разрушил, и перед Праотцами, чьи заветы попрал. Его судьбу должен решить верховный суд, но никак не я.

— Браво, — сказал Эрвин.

— Это лучшее решение, — согласилась императрица.

Две силы рванули Иону на части. Как сладко, что вы цените меня. Как глупо, что не видите, кто я теперь! Но ничего, я изменюсь, исправлюсь, я сумею.

— Ваш план нужно доработать, — сказала Минерва. — Первое: как быть с землями Лабелинов?

— Они возвращают нам Майн и оставляют себе весь Южный Путь, за вычетом Уиндли. Этот порт — исконно наш.

Эрвин нахмурился:

— Лабелин и Солтаун — тоже прибыльные города…

— Не будьте жадны, милорд. Справедливость требует вернуть их. А после моих реформ Первая Зима начнет приносить столько дохода, что Лабелину и не снилось.

— Но я так славно его штурмовал. Неужели лучшая из моих побед окажется бесполезной?

— Абсолют и Чрево — прекрасное возмещение, не так ли?

— Вот только Адриан не отдаст Абсолюта. Вы слышали слова леди Мирей? Для Второго Древа нужны Абсолют и Натаниэль…

Они болтали меж собою, а Иона грелась, впитывала тепло, пыталась оттаять. Этого слишком мало! После всего, что я пережила, вы должны ласкать меня месяцами, нежить, хвалить, обнимать, любить беззастенчиво и бесстыдно. Тогда, быть может, я стану такою, как прежде.

Эрвин что-то говорил, и она приложила усилия, чтобы услышать. Братец делился сведениями, полученными от леди Мирей. Болотная королева обучила дочь делу Садовников и довела до третьей ступени посвящения. Леди Мирей воспротивилась ордену, из-за чего была изгнана на Фольту. Но последняя, четвертая ступень так и не открылась ей. А значит, существует еще одна тайна, до сих пор не известная нам. Очевидно, она состоит в том: откуда Предметы берутся на Звезде, и почему Праматери скрыли историю Первого Древа? Это можно будет выяснить, если с Адрианом приедут Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан!

Эрвин предлагал сделать упор в переговорах именно на магистров ордена. Адриан слишком мстителен, зато пророк и болотница мыслят трезво. Дальнейшая война может погубить не только Древо, но и сам орден. Магистры, понимая это, пойдут на уступки и поддержат мирную инициативу. Если же найти к ним правильный подход, то можно выведать недостающие сведения о Древе.

— У нас есть целая мозаика, не хватает лишь двух фрагментов. Не станем показывать, как много мы знаем, и заведем с магистрами душевные беседы. Сделаем вид, что можем поддержать планы Древа, если узнаем о нем побольше. Попробуем заполнить пробелы, а заодно — обратить магистров на нашу сторону.

Минерва иначе смотрела на дело:

— Болотная старуха меняла сторону уже трижды. Я не смогу доверять этой жабе. Желаете найти союзника в стане врага? Я признаю, что это полезно, но предлагаю иную персону: леди Магду Лабелин.