Менсон с женою довольно переглянулись.

— Я допускал возможность применения Перчатки, — сказал владыка Адриан. — Она увеличит потери, но не изменит исхода боя. Шейланд найдет, что противопоставить ей.

— Давайте посмотрим! Ваше величество, приблизьте лагерь Кукловода!

Птаха скользнула к западному краю долины. В рядах шейландского войска царил переполох. Люди метались в ужасе при виде нового снаряда, разбегались куда попало, силились найти укрытие. Но слишком много солдат собралось на маленьком открытом плацдарме — не разбежишься, не спрячешься. А из лабиринта, как и прежде, били лучники северян. Теперь о них никто не думал, однако стрелы наносили свой урон.

— Идова тьма! Похоже, наступление сорвано!

Но тут из хаоса шейландского войска выделилась четверка всадников. Прикрыв головы легкими круглыми щитами, они помчали прямиком к лабиринту. Стрелы свистели вокруг всадников, несколько воткнулись в щиты, другие оцарапали коней. Но всадники остались в седлах и продолжали гнать. Кони перешли в галоп, копыта замелькали, меча комья багрового снега. Словно четыре черных молнии, они мчались в просвет лабиринта.

Зрители затаили дыхание. Всадники должны сбавить ход — потому что за просветом будет новая стена! С галопа никак не успеть повернуть. Пересекут виток — и врежутся в ледяные глыбы! Но эти, отчаянные, не думали тормозить. Шпоры вонзались в бока, кони неслись, ошалевшие от боли.

— Это же Чара! — вскрикнул Бирай. И заорал ей сквозь невидимую стену: — Стооой, расшибешься!

Четверка смерчем влетела в лабиринт. Из-за угла дали залп арбалеты — болты свистнули мимо, поди расстреляй ураган. Кто-то метнул копье — оно отстало от вихря. Кони пересекли виток лабиринта, но так и не сбавили ход. И вот уже новая стена — три вдоха до удара…

— Аааай! — ганта схватился за голову.

А Менсон успел заметить, как два передних всадника что-то метнули перед собой. Мелкое, быстрое нечто ударилось в стену…

И кусок ее исчез!

Кони прыгнули — и пролетели в брешь, которой раньше не существовало.

Джоакин забыл.

Какие-то сомнения, что-то с Первой Зимой, граф чем-то расстроил, а кто-то злодей, и почему-то я с ним…

Все вылетело из головы в один миг. Когда Пауль пробил стену Мечом Богов, и они прыгнули в третий виток лабиринта.

Здесь нас не ждут. Вот главная мысль! Здесь нас совсем не ждут!

Стоят лучники почти без прикрытия. Целят не в нас, а вверх, через стену. Дави их! Топчи!

Земля брызнула из-под копыт. Они повернули коней так круто, что еле удержались в седлах. И помчали вдоль стены, топча, сметая проклятых лучников.

Крики, хруст, вопли, кровь. Тела падали, как чучела, нелепо взмахивая руками. Отлетали от ударов, влипали в снег.

Сзади тоже есть, — подумал Джо и обернулся как раз вовремя. Другой отряд стрелков нацелился им в спины — и Джоакин шепнул Персту: «Давай». Перст заговорил. Перст пропел: «Подыхайте, северные твари!»

Муха помог Джоакину, в две руки они стали жечь тех, кто сзади. Пауль и Чара жгли тех, кто впереди. Отряд скакал вдоль третьего витка, истребляя все живое. Враг не мог ничего. Враг не успевал. Враг мыслил медленней, чем они мчались!

Краем глаза Джо увидел: монахи-вильгельминцы пошли на штурм. Они бегут по его следам, добивают выживших, закрепляют успех. Среди монахов появились всадники с Перстами, полыхнули вспышки. А за монахами двигались рыцари Альмеры… Мы пробили оборону! Прорвались!

— Не отставать, — крикнул Пауль и свернул.

Вот новая стена, вот просвет в ней, Пауль и Чара прыгают туда. Там ждут. Конечно, ждут! У каждого просвета — засада!

Алебарды секут по конским ногам. Каким-то чудом Чара успевает пустить в прыжок. Конь летит, лезвия блещут под копытами. Но следом за Чарой скачет Муха! Брызгает кровь, лошадь катится кубарем, Муха летит из седла…

Джоакин стреляет. Стреляют в него. Болт мимо уха, другой — в щит. Его рубят, он закрывается, рука немеет от удара, щит в щепки. Он палит Перстом наобум, лишь бы отпугнуть, вырваться, выжить.

И он прорвался! Враги уже позади, спешат взвести арбалеты, но не успевают.

Муха катается со сломанной ногой, орет:

— Пауль, помоги!..

Кайры заносят над ним мечи… И Муха исчезает. Вместе с волками, вместе с землей. Снег оседает в идеальную полукруглую яму. На ее краю дергается срезанное наискось чье-то тело…

— Не отставать! — рычит Пауль.

Новый просвет — новый виток. Тут стоят камнеметы: много обслуги, мало защиты. Прорвались слишком глубоко, здесь враг не может ждать нас. Так получайте, гады! Горите огнем вместе с вашими машинами!

С особым удовольствием Джоакин поджигает камнеметы. Древесина будет ярко пылать, огонь послужит ориентиром. Все наши увидят: здесь брешь в обороне! Они поспешат сюда, и лабиринт падет! Кайры не успеют залатать дырищу.

— Не отставать!

Джо и Чара наслаждаются, истребляя волков. Кровавая страсть на время сближает их. Он забывает презрение к ней, он пьянеет от восторга. Вместе убивать врагов — это слаще, чем кувыркаться в постели!

Но Пауль орет на них:

— Быстрее, суки!

Для него волки — не цель, а помеха. Он сметает с пути тех, кто попался, но на других не теряет времени. Пауль гонится за небесным кораблем.

Джоакин находит миг, чтоб посмотреть в небо. Кажется, давно оттуда не падали льдины. Почему так?..

Шар больше не парит возле южной вершины, его снесло ветром в сторону города. Видимо, поэтому он уже не стреляет: снаряды остались на горе, а шар отнесло. Но и сбить его по-прежнему нельзя. Чара дает в небо несколько вспышек — они не достигают цели.

— Гной-ганта, что нам делать? Сейчас он полетит над городом… Врываемся туда?

Она безумна в своей вере. Скажи Пауль: «Да, атакуем Первую Зиму!» — и Чара пойдет за ним против ста тысяч волков… Однако он отвечает:

— Не придется. Шар сбавляет высоту!

Но даже при такой высоте он еще слишком далек, надо приблизиться.

— Гони быстрее!

Новый просвет, новый виток, новые враги. Это уже тыл, они мучительно не готовы, Джо расстреливает их почти без труда. Между вспышками успевает подумать: мы прошли весь лабиринт! Причем по южному пути — вон в просвете уже виднеется город. Пауль собьет проклятущий шар, потом развернемся и поможем…

Что-то гулкое, тяжелое летит на него сбоку. Он оборачивается, чтобы увидеть четверку конных кайров. У них рыцарские копья!

Джо вскидывает Перст, и кайр пригибается, пропуская огонь над собою. Копье наклоняется и попадает не в Джоакина, а в лошадь. Ее пробивает насквозь, как жука иглой. Она летит кубарем, Джо успевает спрыгнуть. Больно бьется плечом, но не забывает откатиться. Кованые копыта проносятся в футе от него, земля дрожит и лупит по ребрам.

Он ползет на карачках к издыхающей лошади. Кричит Паулю:

— Я жив! Скачи дальше, я их задержу!

Выстрелом в голову добивает кобылу. Переваливается через нее, прячется за труп, как за укрытие, кладет Перст на упор.

Развернув коней, кайры несутся к нему. Не стрелки, не алебардщики, не камнеметная обслуга — чистокровные волки! Тяжелая броня, красно-черные плащи. Ледяные глаза так и блещут сквозь щели забрал…

Со сладким упоением Джоакин открывает огонь.

— Блестящая атака, не правда ли?

Владыка Адриан и весь его двор наблюдали, как четверо отчаянных всадников прокололи оборону северян, и в пролом ринулись штурмовые отряды. Сейчас уже половину лабиринта занимали войска Шейланда. Получив плацдарм, они развернулись и начали наступать сразу по трем направлениям. Видимо, вскоре прорвут весь лабиринт. А причина успеха — мастерство и отвага всего лишь четверки бойцов!

— О, да, героическая атака!

Придворные разразились аплодисментами, а шаваны Бирая — воинственными кличами. Леди Карен нарочито спрятала руки под стол. Менсон прорычал: «Чему вы радуетесь, черти?..» — но никем, кроме пророка, не был услышан.

— Прокомментируете, генерал? — предложил Адриан.