— К услугам вашего величества, — поклонился Марк и заговорщически подмигнул.

— Все исполнено?

— С душой и огоньком! Хворост воспламенился, собака пустила слюну.

— Благодарю вас. Еще одна просьба: приведите ко мне арестанта.

Подручный Ворона по прозвищу Рыжий впустил в купе императрицы седого мужчину с роскошными пушистыми усами. Он согнулся до пояса, звякнув кандалами.

— Садитесь, Инжи. Хочу с вами поговорить.

С нерешительностью он опустился в кресло, поглядел на Миру трусливо и зорко — словно пес, спешащий уловить настрой хозяина. Минерва вздохнула:

— Простите меня, пожалуйста.

— За что, ваше величество?

Она поставила на столик шкатулку, в которой хранила Перчатку Могущества. Откинула крышку, опустила ладонь. Серебро ожило и потекло, блестящею пленкой покрыло девичьи пальцы. Глаза арестанта полезли на лоб.

— Вы — противоречивый человек, Парочка. Кажется, ваше прозвище связано не только с ножами, а и с характером. Ваши недостатки столь же ярки, как достоинства. Жестокий убийца с доброй душою. Законченный негодяй, наделенный блестящим талантом. Сплав золота и, простите, навоза.

Арестант лишь робко ухмыльнулся. Владычица продолжила:

— Я много думала о том, как поступить, и терялась в сомнениях. Я обещала вам свободу, если сможете заговорить с Предметом. Раз не смогли, я не обязана ничего. Беглый каторжник, многократный убийца заслуживает виселицы. Но вы пожертвовали собой ради невинной девочки. Остались в том трактире, чтобы спасти Крошку Джи. Не сделай вы этого, никогда бы не попались Ворону. Я металась между тем, чтобы казнить вас — или простить и одарить. Я не имела права на это. Владычица может позволить себе многое, кроме нерешительности. Потому — прошу прощения.

— Значит, ваше величество сделали выбор?..

Парочка подался вперед, его взгляд обрел остроту.

— Вижу, вы этому рады. Ясная судьба лучше неопределенности?

— Что же вы выбрали? Того?..

Инжи приложил цепь к своему горлу. Мира в ответ показала Перчатку Янмэй.

— Я приняла во внимание решающий довод. Как видите, теперь я способна говорить с Предметами. Эту силу получила благодаря вам. Вы отдали меня в подвал Мартина Шейланда — именно там, тем или иным способом, в мои жилы попала первокровь. Да, вы не стремились к этому, так вышло случайно. Но и убить меня вы не хотели. Просто верно служили своему господину, в результате чего я чуть не погибла, зато обрела первокровь. И теперь поняла, что игра стоила свеч. Вот это окупает мои мучения.

Одним движением пальца она подняла Парочку в воздух, заставила повиснуть в футе над сиденьем.

— Эй, эй, деточка, полегче! Нельзя так с пожилым человеком!

Мира улыбнулась:

— Вот, сразу бы так. Почтенные титулы в ваших устах звучат нелепо. Словом, прекращайте лебезить: вы свободны.

— Как птица в полете!..

Она опустила его на кресло.

— Агент Рыжий, будьте добры, снимите кандалы. Подайте мне бумаги.

Щелкнул замок, цепи упали с рук и ног арестанта. Мира отдала ему конверт.

— Здесь все, что потребуется: императорское помилование, вексель на круглую сумму, адрес пансиона, где находится Крошка Джи, и мое поручительство в вопросе удочерения. Любой суд признает ее вашим ребенком, если только пожелаете.

На глаза Парочке навернулись слезы. Мира погрозила серебристым пальцем:

— Вот этого не нужно! Вы мне нравитесь дерзким. Раскиснете — разлюблю.

Инжи мигом исправился:

— Умница детка, моя школа!

— Вексель приятно удивит вас. Большая часть денег, конечно, за науку и заботу. А малая доплата — за одну услугу, которую, надеюсь, вы мне окажете.

— Кого? — С готовностью уточнил Инжи.

— Услугу иного рода. Расскажите о Пауле. Так ли он страшен, как говорят?

— Ах, Пауль… — Парочка насупил брови. — Это серьезный человек, да уж. Отпетый головорез, любого прикончит и глазом не моргнет. Банки берет на раз-два, утром захотел — вечером взял. Дилижансы грабил, курьеров приходовал. А однажды устроил налет на дамский пансион, увел полсотни птичек и продал на юг. Чтобы перевезти их, даже захватил корабль…

Мира внимательно глядела на Парочку. Тот усмехнулся:

— Ладно, тебя не обманешь. Не знаю я никакого Пауля.

— Как вы можете не знать?!

— Да, видишь, размяк на графской службе. Потом с Крошкой скитался, у тебя вот в застенках куковал. Отстал от времени, растерял знакомства…

— Но Пауль — не новый человек! Жаль, что вы его не знаете… — Мира вздохнула. — Видите ли, Инжи, мои императорские дела сильно разладились. Орда шаванов вторглась из Альмеры, причем с Перстами Вильгельма в руках. Адриан воскрес и тоже идет на столицу. Генералы переметнулись к нему, всей моей королевской рати осталось только два состава… Но один умный паренек утверждает, что все — мелочи в сравнении с узником Уэймара. Пауль — главная беда, остальное — пустяки.

Инжи встрепенулся:

— Так Пауль — это узник Уэймара?! Он служит графу Шейланду.

— Вспомнили его?

— Да нет же. Я был с парнями Мартина, а у Виттора — своя бригада, он ее нам не показывал. Не больно-то доверял младшему брату, секретничал как мог. Так что сам я этих графских парней почти не встречал. Но вот про узника слыхал кое-что.

— Что именно?

Инжи огладил усы.

— Мартин, бывало, говорил о нем. Никогда не звал по имени, только «узник», или — «этот». Надо сказать, детка, граф Виттор Шейланд — трус, каких мало: конь заржет — он обмочится. А вот Мартин — жилкой-то покрепче, дерзкий, удалой. Но двух человек он боялся до дрожи: братову птичку — леди Иону, а еще больше — узника. Про этого мог говорить только спьяну и в темноте. Шептал, дескать, службу Пауля граф Виттор купил жуткой ценою, даже сказать нельзя. Душу продал Темному Идо, чтобы узник ему покорился. Но даже так — нет гарантий. Не ровен час, предаст Виттора узник. Мартин брату много раз говорил: выгони его или убей, но брат — ни в какую. Узник графу Виттору пообещал что-то очень сладкое: то ли неуязвимость, то ли вечную жизнь. Потому-то Мартин затеял свои опыты, от которых и ты немножко пострадала. Он хотел сам открыть секрет неуязвимости — чтобы Виттору отпала нужда в узнике.

— Стало быть, узник вдохновил Мартина? Упомянул средство для бессмертия, и тот решил найти рецепт?

— Вроде того. Мартин считал, что все дело в крови. Говорил: нужна смесь сильных кровей — крепких парней, юных девиц, родовитых дворян, самого узника… Смешать это как-нибудь, и выйдет средство. Но Мартин не знал, сколько нужно того и сего. И кровь узника едва мог добыть. Скоблил по щепотке с пыточных инструментов да со стен камеры, где Пауля держали…

— Какая мерзость, — не вытерпела Мира. — Довольно о крови. Что-то еще вспомните?

— Однажды, детка… Только однажды и только мне Мартин сказал такое, что хоть Ульяне молись. Проговорился он, что узник — нездешний. Прибыл откуда-то: наверное, из идова царства. И Мартин в детстве видел кое-что — он не смог описать, сильно страшно было. Даже слегка тронулся умом, когда увидал. Но одно помнит ясно: узник — не человек, а демон в людском обличье.

Мира изменилась в лице, и Инжи хлопнул ее по плечу:

— Ты только не робей, детка! Узник же к тебе не имеет вопросов. Он с графом Виттором на севере куролесит. А коль придет сюда — тоже ничего, придумаем что-нибудь.

— Придумаем?.. — уточнила Минерва.

— Ну, на покой мне еще рано. А у тебя, вижу, не идут дела — вот и возьми меня советником, или кем-то вроде. Помогу тебе все уладить. Если не выйдет — хотя бы научу сбежать…

Однажды боги решили создать самое умильное место на свете. Немного подумав, они сотворили устеленную пуховым пледом корзинку, в которой дремлют шестеро котят. Потом боги подумали еще — и создали городок Часовня Патрика.

Он идеально вписан в ложбинку меж двух холмов. На левом холме цветет яблочный сад, на правом — вишневый. Въезд в городок преграждает ров с кувшинками и белыми гусями. За рвом стоит стена, сложенная из светлого камня, так густо усыпанная башенками, что напоминает пряничный замок. Над стеной виднеются крыши домов: все до одной островерхие, снабженные флюгерами или жестяными фигурками, показывающими, чье это жилище. Самая высокая, словно королева крыш, поднимается башня ратуши, увенчанная блестящим циферблатом в виде солнца. Рука об руку с королевой гордо высится король: шестигранный шпиль, покрытый мозаикой. Это свод той часовни, что дала имя всему городку. Сама-то церквушка невелика, но шпиль красив, как павлиний хвост. Говорят, ему завидуют даже в Ардене.