— Милорд, я хотел сказать…

Браслет отчеканил:

— А я не хочу, чтобы ты говорил! Ты не имеешь такого права — говорить. Твоя бригада отрезана от Дымной Дали. Все реки, все дороги надежно перекрыты. Пауль не доберется до тебя, ты не получишь Каплю Солнца и не закончишь Абсолют. Твоя гавань заперта судами Нортвуда. Сядь в лодку и сдайся любому из них, этим ты спасешь свой город.

— Но послушайте…

— Впрочем, судьба города тебя не волнует, потому сделаю иное предложение. Если ты сдашься, то пойдешь на каторгу. Сдохнешь на веслах, но не сразу, протянешь еще год-другой. Если же нет — я лишу тебя самого дорогого: твоей шкуры. Ее будут снимать по одному дюйму в день, на протяжении многих месяцев. Ты будешь умирать так долго, что весь мир успеет забыть Кукловода — а ты все еще будешь жив. Спустя несколько лет я спущусь в темницу поглядеть на твое ободранное тело. Вот тогда, если в тебе сохранится крупица разума, ты получишь право сказать: «послушайте, милорд».

Браслет начал угасать, и Шейланд выкрикнул:

— Ваша сестра жива!

— Лжешь.

— Она тут, рядом! Она скажет!

Голос брата оживил Иону. Северянка подалась навстречу ему, боясь упустить хоть один звук. Но теперь, когда граф протянул ей руку с браслетом, Иона отшатнулась от прутьев.

— Говори, — потребовал Шейланд.

Она отодвинулась, насколько позволила клетка.

— Говори же! Твой брат ждет!

Иона качнула головой.

Браслет спросил:

— Мерзавец, в тебе же течет первокровь? Ты быстро залечиваешь раны? Если сорвать с тебя лицо, сможешь вырастить новое?

— Говори!.. — прошипел Виттор, замахиваясь на Иону.

Она поманила его пальцем. Граф поднес руку к прутьям, но Иона отстранилась. Указала на браслет и шепнула одними губами: «Дай мне». Шейланд скривился от злости, покрутил головой, ища способа наказать ее.

— Говори же! Иначе я…

— Довольно, — произнес браслет и вновь начал меркнуть.

— Нет! Стойте! Сейчас!

Граф сдернул Предмет с руки и бросил пленнице. Он погас, но вновь замерцал, оказавшись в женской ладони. Вдох или два Иона смотрела на него. Что-то теплое проступило сквозь ледяную маску на ее лице. Быть может, надежда…

— Эрвин?..

— Сестра?..

— Прости меня… Эрвин, я так глупа!

— Что с тобой?! Как ты?!

— Эрвин, не думай обо мне… Убей чудовищ!

В следующий миг Шейланд вырвал у нее браслет.

— Теперь верите, зять мой? Тогда слушайте. Приезжайте в Уэймар, приходите к замку с белым флагом в руках. Мы с вами обсудим, как поступить. Если не придете, если пошлете кого-нибудь другого — получите кожу сестры. По дюйму в день, все как вы говорили.

Не дав Ориджину ответить, граф погасил браслет. В тот же миг угасла и его злоба. Скользнув по жене равнодушным взглядом, граф повернулся к Джо и Айви:

— Эта собака плохо выдрессирована. Научите ее покорности. Или я… научу вас.

Он вышел.

Воины переглянулись. Айви сказал:

— Не обижайся, приятель, но это твое дело. Вы же с лордом Мартином ее стережете. Я просто тебя позвал…

И Айви вышел в коридор следом за графом.

Джоакин облизал губы.

— Миледи, вы зря… Ну, напрасно упираетесь. Делайте, как прикажет граф. Все равно ведь придется.

Иона села спиной к нему.

— Миледи, я не хочу причинять вам боль. Пообещайте, что будете слушаться графа, и я оставлю вас в покое.

Она не реагировала. Джо обошел ее и заглянул в лицо. На устах Ионы играла улыбка торжества. Он вскипел.

— Думаешь, ты сильная? Мы просто щадим тебя! Сломаем, как соломинку, если захотим!

Она вновь отвернулась, но Джо схватил ее за волосы и впечатал головой в прутья.

— Тьма сожри, ты же сама нарываешься! Видят боги, я хочу иначе! Скажи, что будешь слушаться!

Улыбка не ушла с ее губ. Джо ударил ее о прутья.

— Скажи!

И снова.

— Скажи!

— Бедный Джоакин, — прошептала пленница, — мне так вас жаль.

От ярости у него покраснело в глазах. Он грохнул ею о прутья, не сдерживаясь, со всею силой гнева. Иона закатила зрачки и обмякла.

— Черт… — выронил Джо. — Черт возьми!

Схватил ее за шею, нащупал жилку — бьется. Присмотрелся к груди — дыхание есть.

От сердца отлегло немного. Он выскочил из спальни, запер дверь.

Отдышался, спросил у часовых:

— Где найти лорда Мартина?

Пришлось побродить по замку, чтобы разыскать младшего Шейланда. Мартин обнаружился в холодном погребе, во владениях гробовщика Сайруса. На столе покоилось свежее тело, изорванное до неузнаваемости. Кровь еще сочилась из многочисленных ран, тягучими струйками стекала в тазы, подставленные под стол. Братья Шейланды спорили, стоя по обе стороны от трупа, даже не глядя на него. Сайрус смотрел на тело с расстояния, оттесненный телохранителями графа, и укоризненно качал головой:

— Ох, непорядочек…

Джоакина тоже не подпустили ближе. Он ждал у входа в погреб, лишь изредка слыша обрывки фраз. Мартин, кажется, успокаивал брата:

— Он соврал!.. Просто соврал, ну!

В голосе Виттора звенели истеричные ноты. Он то взлетал и становился разборчив, то падал до шепота:

— А если нет?! Если Лед не доберется в Уэймар? Конец нам тогда…

— Да успокойся! Смотри сюда: вот ему — конец!

Мартин схватил брата за плечи и заставил поглядеть на труп.

— Оцени, как его разделали! Красота же, а! Только послушай…

— Не до этого сейчас! Тьма тебя, Мартин, мы висим… как быть?!

— Ну соврал он, говорю! Не мог все перекрыть, Лед прорвется. Забудь уже, слушай про конюха!

— Дурак, — огрызнулся Виттор и пошел прочь.

К счастью, он не заметил Джо и не спросил, как прошло укрощение Ионы. Джоакин подступил к Мартину:

— Милорд, имею разговор…

— О, Джо! — Шейланд расплылся в улыбке. — Хорошо, что пришел! Хоть ты послушай. Узнаешь парня? Нет? То-то же! Это младший конюх, Баз. Он, значит, повел лошадок пастись. Ничего особого, все как обычно. Спросил разрешения у Кулака, тот отпер ворота, Баз вывел коней на лужайку. Ничто не предвещало, подумай! Никакого видимого подвоха, но я-то, я-то уууу!

Мартин зажал одну ноздрю и шумно вдохнул через вторую.

— Я держу нос по ветру. Почуял неладное, взял пару псов, вышел тихонько. Смотрю: Баз украдкой огляделся, прыг на коня — и скакать! Вот так вот! Был конюх — стал дезертир! А я псам: ату! В три счета догнали, сдернули с коня и… Какие молодцы, ну погляди только!

С большой гордостью Мартин показал Джоакину труп.

— Да, милорд, собаки знают свое дело…

— Еще как знают! Вот бы все солдаты так служили, как мои псы!

— Это верно, но я к вам по другому вопросу. Об Ионе…

— Ага. И что там?

— Я…

Джо собрался с духом:

— Я так не могу. Она больно строптива, слов не понимает, приходится бить… А бить женщину — все же как-то… Плохо мне от этого. Милорд, прошу освободить меня от обязанности.

Мартин выпучил глаза:

— Как это — освободить? Ты что собрался, того, как конюх?.. Тогда погодь, собак приведу.

— Нет, милорд, я не дезертир, бежать не собираюсь. Напротив, очень хочу служить. Прошу выдать мне Перст Вильгельма, чтобы я топил нортвудские корабли. Но стеречь такую барышню — это не мое, нужного навыка не имею.

— Трус, — сказал лорд Мартин.

— Никак нет! Дайте мне Перст и пошлите в порт! Я один с кораблями разделаюсь!

— Курица, — Мартин сплюнул. — Думаешь, жечь корабли — это геройство? Думаешь, медвежьи лоханки нам страшны?! Трус и дурак! Северная сука с ее братом — вот кто опасен. Остальное — ерунда! Справимся с ними двумя — победим, не справимся — подохнем. Мне нужен тот, кто не боится Ориджинов. Я думал, ты таков.

— Я не боюсь их! Просто, ну…

— Знаешь, что? — С презрением выронил Мартин. — Отдавай ключ.

Джоакин замешкался.

— Милорд, я не трус, я готов к любому бою…

— Ключ сюда! Ты мне не нужен, найду парня посмелей.

Джо потемнел лицом:

— Какого черта, милорд, вы зовете меня трусом?! Я спас от кайров весь ваш чертов замок!