Они еще раз переглянулись — и зачастили хором:

— Мы сумеем, ваше величество, еще как! Вы говорите, нет влияния? Дык, есть же оно! Мы ж обучали этих козлов безрогих! Мы этим олухам копья в руки вложили, мы им все показали — как строем ходить, как стоять, как колоть! Что ж вы говорите, будто не уважают? Кого еще им уважать, если не нас?!

— Стало быть, — Мира подняла бровь, — вы беретесь выполнить мое поручение?

— Еще как, ваше величество!.. Праотцами клянемся! Глорией-заступницей!

Она развернула перед ними грамоту о помиловании. Имперская печать багровела сургучом.

— Как видите, сюда пока не вписаны ваши имена. Отправляйтесь в Южный Путь и через месяц приведите мне армию. Получите заполненную грамоту, а также приз: по одной глории за каждого бойца, умеющего стоять в строю и орудовать копьем.

— По глории… — Зуб поперхнулся, — …за каждого?

— Да. Это много. Сами солдаты получат амуницию, продовольствие и жалование по расценкам наемных бригад.

— Ваше величество… Ваше величество!..

Узники потеряли дар речи. Минерва обратилась к лазурным:

— Отмойте их, оденьте и снабдите деньгами на проезд до Лабелина.

Перед тем, как покинуть комнату, она сказала Зубу с Доджем:

— Я не знаю, стоит ли акцентировать внимание. Кажется, вы — люди понятливые, но на всякий случай… Если обманете, я вас зарою живьем.

На Воздушном мосту царила блаженная ночная прохлада. Мира сбавила шаг, любуясь искристым Ханаем, светлыми хлопьями парусов, разноцветьем огней на Дворцовом острове. Теперь она была довольна собою. Нет шаванов и путевских рыцарей — ладно, обойдемся без них. Банкир Конто приведет наемных солдат, Рука Додж — Подснежников, Уитмор — еще одну роту лазурных. Майор Бэкфилд сошьет армию из лоскутов, ведь у него уже имеется опыт. Кроме того, Бэкфилд раньше командовал искровой ротой. Выведем ее из состава корпуса Смайла и отдадим обратно Бэкфилду, она станет ядром новой армии. Да, лоскуты, да, мужики и бандиты, да, не ровня даже греям, тем более — кайрам. Но это — начало. Я нашла их всего за один день. А завтра…

— Дорогу ее величеству! — крикнул командир ее эскорта, поскольку впереди на мосту возник затор.

— Каррр! Каррр! — Донеслось из компании, преграждавшей дорогу. — Ваше величество, мне бы пощебетать с вами!

— Ворон?..

— Карр-каррр! Позвольте подойти!

— Только вы один, агенты пусть разойдутся.

— Согласен!

Мира отдала приказ, и гвардейцы позволили Марку приблизиться.

Он выглядел так же щегольски, как при давнишней первой встрече: черный камзол, белая рубаха с кружевами, лакированные башмаки, шейный платок. Марк отвесил поклон, широко улыбаясь.

— Чему вы так радуетесь, сударь?

— Неформальной встрече с вашим величеством. Две прошлые были очень интересны.

— Служба на Севере не стерла их из вашей памяти?

— Ах, что вы! То были прекрасные светлые деньки! Пара милых уютных убийств, улики, связанные честной логикой, старомодный злодей безо всяких Перстов и Абсолютов… Разве вам не приятно вспомнить?

Мира усмехнулась не без яда:

— Вы правы, сударь: времена сильно изменились. Раньше мы служили одному владыке.

На вдох улыбка покинула лицо Ворона, и Минерву это порадовало.

— Должен заметить: грубоватое начало, ваше величество. Так может говорить лишь человек, не замечающий нюансов.

— Каких же?

— Первый нюанс: владыка Адриан незаслуженно обвинил и разжаловал меня, и дал задание, которое вело к моей смерти. Нюанс второй: если б я выполнил это задание, мы с вами оба очутились на Звезде. Меня прикончили бы люди Ориджина, а вы бы сгнили в пещерах. И третий: до вчерашнего утра Адриан был мертв.

Очень хотелось спросить: изменило ли вчерашнее утро взгляды Марка? Но Ворон прав: начало вышло грубым, нужно иначе.

— Не могу не согласиться, сударь: дворец радует меня больше, чем келья. По меньшей мере, здесь подают кофе и вино.

С видом полной непринужденности Марк облокотился на парапет:

— Так побеседуем же, как встарь. Политика и юмор, ничего более, разве только капля флирта.

— Вы порадуете меня, сударь, если расскажете о Кукловоде.

Марк закатил глаза:

— О, боги, вы ведь уже не дочь Медведицы! Откуда столько грубого напора? Сразу Кукловод — будто не о чем больше поговорить! Спросили бы обо мне что-нибудь.

— С удовольствием. Как вам живется, сударь, на службе у нового лорда?

Марк шмыгнул носом.

— Ваше величество, у кого вы научились хлестать вопросами, будто плетью? Не у меня ли?

— Взрослею, — обронила Минерва. Вот сейчас это слово пришлось кстати.

Ворон замялся:

— Что ж…

Она одарила его снисходительной усмешкой:

— Коль вы совершенно неспособны к беседе, то возьму это бремя на себя. Знаете, я много думала о Кукловоде и мечтала с кем-то поделиться. Сделаю вид, что вы того достойны.

— Благодарю так горячо, будто вы уже сказали нечто ценное.

— Галлард Альмера никогда не подходил на роль Кукловода. Он мог быть сообщником — да. Мог отдать Ульянину Пыль в обмен на сожжение Эвергарда, мог помочь нападению на Адриана… Но некоторые поступки Кукловода никак не подходили Галларду. К примеру, зачем ему красть достояние Династии? Он — глава Церкви, мог выпросить нужные Предметы на время, под предлогом какого-нибудь праздника. Больше того: зачем ему участвовать в интриге Сибил Нортвуд? Будь он Кукловодом, то мыслил бы масштабнее: нужна ли Глория на троне, если с помощью Перстов сам Галлард может стать владыкой?

— Ах, ваше величество, я притворюсь, что сегодня — это вчера! Ваши слова звучат так умно, ведь не было еще писем из Уэймара, и никто не знает, что Кукловод — Виттор Шейланд!

— Кстати, что было в этих письмах?

— А вы не слышали?.. Чем же вы занимались все утро?!

— Не вижу трагедии в том, если дама немного задержалась в постели. Некий сударь может получить удовольствие, пересказав ей главные новости.

Марк приосанился:

— Охотно! Наш любимый герцог получил два письма. Первое, прочтенное в Палате, было от леди Ионы. В нем говорилось, что Виттор Шейланд — злодей и главарь еретиков, и она замышляет атаку. Поскольку герцог Ориджин некоторым образом агатовец, и не совсем лишен фамильного дара предвидения, то он заблаговременно впал в печаль. Надо сказать, он не ошибся, что подтвердило второе письмо, полученное нынче утром. Его отправил некий кайр — вероятно, последний из уэймарского отряда северян. Иона со своими людьми вывернула замок наизнанку, обратила в бегство гарнизон и почти захватила мужа. Но парень с Перстом Вильгельма переломил ход сражения. Иона покончила с собой, чтобы не попасть в плен. Кайров перебили, но один сумел бежать и послал донесение герцогу. Теперь мы точно знаем, что Кукловод — Шейланд, с ним в Уэймаре горстка воинов и один Перст.

Ворон выдержал паузу, наблюдая за лицом Минервы, а потом обратил взгляд к Ханаю:

— Красиво, ваше величество, не правда ли? Эти лодочки, отражение огней… Будь я поэтом, непременно описал бы это как-нибудь… поэтично!

— Жаль, что вы не поэт.

— Но приятно, что я и не сапожник. С детства мечтал им не быть — и видите, удалось! Ваш ход — скажите теперь вы о Кукловоде.

— Боюсь, все важное о Кукловоде вы уже слышали от кого-нибудь. Но вот его брат, Мартин Шейланд, незаслуженно обойден вниманием. Знаете ли вы, что Мартин — убийца, насильник и зверь?

— А также безумец, ваше величество. Я читал отчеты. Глубоко сочувствую вам.

— На счет безумца я теперь сомневаюсь. Мартин — странный и опасный человек, но в его действиях прослеживается логика. Старший брат собирает Абсолют, чтобы достичь бессмертия. Младший тоже собирает кое-что в поисках бессмертия — только не Предметы, а трупы. Старший брат знает, что власть над Предметами дает первокровь. Младший брат тоже знает, что кровь важна, только не понимает, какая именно и что с нею делать.

Марк навострил уши, старательно изображая безразличие. Мира продолжила: