Я не выдержал и все-таки спросил о его полномочиях.

— Скажем так, я имею прямой выход на высшее руководство Ордена, и к моим рекомендациям, как правило, прислушиваются. Просто случай с вами совсем нестандартный.

Дальше, путем наводящих вопросов, удалось выудить из него следующую информацию.

Действительно ехал он сюда, чтобы встретиться со мной (а кто сомневался?). Представление о том, что я собой представляю, у него было самым поверхностным. Русский, аспирант Петербургского университета, неприятностей с законом не имел, недавно потерял родителей. Едет вместе с девушкой из военной семьи, у которой проблемы дома имеются. Без угрозы жизни или посадки, но смена места жительства может быть неплохим решением. Мы хорошо экипированы, приличная сумма в банке.

В общем, самой очевидной идеей было предложить мне в качестве аванса лейтенантские погоны. В наряды меня никто гонять не собирался, но определенные обязательства служба накладывает. В плане дисциплины прежде всего. За «звездочки» в Ордене платят не слишком много, но с голоду не помрешь. Не самая плохая стипендия на время обучения на кирата. К тому же мужчины вообще к военной форме пиетет имеют, большинство переселенцев на моем месте были бы счастливы. Их женщины — тоже.

А тут угораздило на интеллигента нарваться, для которого хождение строем признак не ума, а тупости. В общем, придется новый вариант прорабатывать.

На мой взгляд, неплохо поговорили. К тому же мне, надеюсь, удалось заронить в агента мысль, что изучение артефактов Ушедших без понимания их культуры — занятие бесперспективное. Надо понимать не только «как», но и «зачем». И «почему» сделано именно так. А там уже и до самостоятельного создания артефактов недалеко.

На последнем этапе разговора в него активно включился профессор Дорн. И лучше бы он этого не делал. На первый взгляд производит впечатление сумасшедшего ученого-фанатика. А как копнешь, тупой, как два валенка, вместе сложенных.

Есть такой тип научных работников, которые не гипотезы генерят, а скрупулезно наблюдения записывают. В надежде потом какую-нибудь закономерность углядеть. Но обычно за них это делают уже другие.

Вы знаете, когда начинается массовый наплыв диссертаций по физматнаукам? Когда новый прибор в университете появляется. Измеряющий в новых диапазонах. Вот один аспирант старательно заполняет таблицы измерений в одном диапазоне, другой — в другом, третий — в третьем. На сколько прибор позволяет разделить новые измерения, столько и будет аспирантов. И вроде у каждого новая работа. А потом физики еще на гуманитариев сверху вниз глядеть пытаются.

Виктор Дорн таким «ученым» и оказался. Один за всех аспирантов сразу. Фиксирует абсолютно все. Он бы меня и на атомы с удовольствием разобрал, если бы я позволил. Точнее, не я, а орденское начальство.

Нет, большинство новых открытий именно так и делается. Случайно. Например, когда Эдвард Говард впервые получил «гремучую ртуть», с которой все современные капсюли для патронов начались, он, наверное, и сам не мог объяснить, зачем смешал все имевшиеся у него кислоты (серную, соляную и азотную) со спиртом, добавил туда ртути и кипятил все это, пока полностью не выпарил. То, что получившийся порошок взрывается от легкого удара, для него стало сюрпризом. Не факт, что приятным. Но ведь потом и с правильным составом кислот, и с пропорциями разобрался. А вот Дорн пока только все, что в голову приходит, пробует, а мыслей никаких не имеет. И самое плохое, его это совершенно не волнует.

Зато Эрик Стептон явно неглуп. Идеи на лету схватывает и четко их формулирует. Прямо как Бурбулис в свое время. Какие-то у меня нехорошие ассоциации начались…

В общем, доехали мы до Новороссийска без проблем. Дороги не видел, но не думаю, что упустил что-либо интересное. Разве что горы закончились, и началась южнорусская степь. Вроде как в Херсонской губернии.

Пару раз нас тормозили на блокпостах. Видимо, при въезде на Территорию РА и в город Новороссийск. Меня оба раза не беспокоили, орденцы сами разбирались. Да их, по-видимому, и не досматривают.

Вторая заминка была дольше. Большую часть каравана в кемпинг завернули. Я забеспокоился, как бы Галю без меня туда же не отправили, но Стептон успокоил, что у Аткинса рейтинг еще выше, да и не будет с ним никто спорить.

Так и оказалось. Через некоторое время меня высадили около гостиницы. Там же на парковке стоял наш грузовичок. Аткинс пересел к Стептону и Дорну, я пообещал к ним завтра в представительство зайти, благо оно в двух кварталах от гостиницы оказалось. После чего орденцы уехали, а мы с Галей пошли заселяться.

— Ну как? До чего договорились? — стала пытать меня подруга еще по дороге.

— Давай в номере поговорим.

Дотерпела она с трудом. Видно было, что ее всю распирает. Но сама понимала, что всему городу о наших разговорах с орденцами лучше не рассказывать. И так наверняка заметили, что к гостинице вместе с ними приехали.

— Ну, рассказывай! — повернулась Галя ко мне, едва мы успели закрыть за собой дверь в номер.

— Я считаю, неплохо поговорили. Этот Стептон, как я понял, помощник или доверенное лицо наибольшего начальника Ордена в Запорталье. Мои идеи по изучению культуры Ушедших выслушал с интересом, обещал поддержать. Но сказал, что вопрос нетривиальный, надо согласовывать с руководством, и уйдет на это месяца два.

По мере того как я говорил, Галино лицо меняло выражение с нетерпеливого ожидания на разочарование, а потом — возмущение.

— Что за чушь! Два месяца согласования! Это просто вежливый отказ. А так жди, пока рак свистнет. Все гораздо проще. Мы с Томми тоже всю дорогу говорили. И гораздо конкретнее, чем ты.

Она замолчала, давая мне возможность вставить реплику. И что ей сказать?

— Галь, если он предложил тебе место в рядах безопасников Ордена, то такие вопросы тоже без согласования с высшим начальством не решаются.

— Ты не понимаешь! Сложилась уникальная ситуация. Томми потерял в той заварушке весь свой отряд. Ему надо срочно набрать людей, иначе он сам с должности слетит. Вот он и собирается их здесь, в РА, искать!

— И проявил интерес ко мне, когда в РА кругом полно профессионалов?

— Только из уважения ко мне. Учись, аспирант, как надо переговоры проводить!

— Он так и сказал?

— Да. Сказал, что ты, конечно, тюфяк, но вдвоем с ним мы из тебя человека сделаем. Не знаю, правда, стоишь ли ты таких усилий. Ты что, не рад?

— Галь, ты знаешь, как там было у Каверина? (Каверин Вениамин Александрович. Песочные часы.) «Он обрадовался, но не очень, потому что не очень поверил».

— ???

— Ты сама посуди. Какой из меня безопасник? А ведь Аткинс именно в СБ, а не в охране работает. Не утвердят меня там. Я Стептону верю гораздо больше, чем Аткинсу. Хотя бы потому, что в иерархии Ордена его место много выше. Согласись, работать по специальности гораздо лучше, чем заниматься не своим делом. Я сюда не от неурядиц бежал, а ради любимого дела.

До Гали дошло, что меня ее предложение не просто не воодушевляет, а совершенно не устраивает.

Как результат — дикий скандал. Даже «трансляция эмоций» не помогла. Впрочем, транслировать спокойствие, когда на тебя орут, машут перед носом руками и брызжут то слезами, то слюной, у меня получалось откровенно плохо. Аргументов Галя не слушала. Попытка убедить, что Ордену я нужен, причем самому высокому начальству, с треском провалилась. Даже была мысль рассказать об артефакте и разучиваемых заклинаниях, но сразу отказался от нее, как от несвоевременной. Не поверит, решит, что издеваюсь или крыша у меня поехала.

Единственным действенным аргументом оказался «здоровый сон». Скверно. Даже поужинать не сходили.

В общем, уложил подругу в кровать и уже спящей оттранслировал ей покой и радость. Пусть хотя бы сны ей хорошие снятся.

Утром у меня светилась новая бусина. «Простой ментальный щит». Дело полезное. Пока я с другими магами не сталкивался и влияния на свой разум со стороны не наблюдал. То есть вынос мозга мне вчера вечером Галя устроила, до этого Стептон крутил по-всякому, но это — не считается. Обычное воздействие одного разумного на другого без применения заклинаний. Хотя, наверное, ментальный щит и от такого воздействия вредным не будет. Надо учить.