— Чёрт знает что, — пробормотала Полли. — Иначе это не назовёшь. И что нам делать?

Я понятия не имел, что делать. Хотя уже было очевидно, что мы наблюдаем признаки приближающегося прорыва, его источника не видел.

Я опустил взгляд на портсигар, отстучал сообщение: «Какъ Сидоров?»

Ответ пришёл мгновенно: «Мѣртвъ. Мумифицировался».

Значит, своё дело Дмитрий Сидоров уже сделал. Значит, главного источника Тьма у нас больше нет, и то, что мы видим, это и есть вся картина на сегодняшний день.

Машины продолжали сбиваться в кучу. Проезжую часть они перегородили меньше, чем за минуту. Потом начали загромождать тротуары. Помимо водителей и пассажиров наверх полезли прохожие. Люди выбегали из домов, как будто привлечённые криками ярмарочного зазывалы, и тоже бросались к куче. Вот они уже ложились на крыши машин вторым слоем, вот появился третий.

— Костя, нужно что-то делать. — Кристина решительно продела руки в рукава моего пиджака. — Ты посмотри: их сотни!

— Если уже не тысяча, — упавшим голосом произнесла Полли.

Я видел. Видел, как с обеих сторон несутся огромные толпы людей, одержимых лишь одной мыслью: влезть на вершину строящейся человеческой пирамиды.

— Ждите здесь! — приказал я.

Цепь полетела вперёд и вниз, обвилась вокруг фонарного столба через дорогу. Я прыгнул. В ушах завыл ледяной ветер.

Сокращая цепь в полёте, я пролетел над телами лежащих людей и приземлился на ноги на противоположной стороне улицы. Там, где стояли Света и Платон. Света взвизгнула, подпрыгнув.

— Костя! Откуда ты взялся?

— Что происходит? — Я проигнорировал вопрос.

Вместо ответа Света широким жестом указала на творящееся безумие. Жильцы дома, рядом с которым мы стояли, начали выпрыгивать из окон и с балконов, сразу падая на вершину пирамиды. Делая её ещё выше.

— Тьма! — крикнул я. — Ткань мироздания! Что ты видишь? Что здесь?

— Здесь столько Тьмы, сколько мы никогда ещё не видели, — доложила Света.

— Можешь заштопать? Хотя бы попытаться?

— Костя, это… это не один прорыв, а множество мелких. Ты хочешь, чтобы я принялась штопать старую половую тряпку?

— Ну, сделать что-то можешь сейчас только ты, — развёл я руками. — Огради их от Тьмы! Попробуй хоть кого-то привести в чувство!

Приняв этот аргумент, Света сдвинула брови и протянула руки вперёд. Она будто накладывала невидимые стежки, я уже видел подобное.

— Знаете, что мне это всё напоминает, господа? — к нам подошёл Витман.

Мы с Платоном посмотрели на него молча, приглашая продолжать.

— Ещё один библейский миф. Про Вавилонскую башню.

— Ну хоть не про блудницу, — вздохнул Платон. — Больно уж холодно сегодня.

— Можно сделать из чёрного мага белого, но чувство юмора изменить нельзя, — усмехнулся Витман и щелчком отбросил окурок. — Вавилонская башня. Люди, возгордившись, решили построить башню до неба или даже выше. Господь этого терпеть не стал и наказал людей. Они все заговорили на разных языках, перестали понимать друг друга и разошлись, забросив стройку. Наверное, самый известный миф о гордыне человеческой.

— Скорее об отсутствии толкового прораба, — буркнул я. — Если бы таковой был, он бы всем объяснил, что делать, при помощи затрещин и международной матерной брани.

— Можно сделать из чёрного мага белого…

— Витман, заткнитесь, пока мы вас не побили! — попросил я.

— Получилось! — крикнула Света.

И тут же раздался сдавленный вопль.

Над человеком, с которым у неё «получилось», уже набралось ряда четыре неподвижных тел. Новые и новые «строительные блоки» карабкались вверх, будто не замечая, что опираются и наступают на таких же, как они, людей.

И вот один из «строительных блоков» очнулся.

— Спасите! — просипел он. — Вытащите меня отсю…

Он замолчал, когда очередной зомби наступил ему на голову.

— Так себе была идея, — прокомментировал Витман.

— У вас и такой не было, — огрызнулся я, понимая, что глава Тайной канцелярии прав.

Тем не менее, я бросился вперёд, оттолкнул плечом рвущуюся к вершине женщину и схватил за воротник пальто очнувшегося мужчину. Потянул. Пальто затрещало, мужчина застонал. По его лицу стекала кровь — подарок от собрата, карабкавшегося вверх по социальной лестнице.

— Ну давай! — прорычал я. — Никто не нагрешил настолько, чтобы, будучи в сознании, погибнуть под грудой живых мертвецов.

— Пальто! — простонал мужчина. — Подкладка скользкая…

Не знаю, каким чудом, но я его понял. В несколько движений разорвал пальто на плечах и схватил несчастного за подмышки. Рванул на себя.

Мужчина завыл. Полагаю, что у него сломалась пара-тройка костей, к тому же пальто он лишился. Однако дело было сделано: из «вавилонской башни» я его вытащил.

Мы упали на заснеженный тротуар. Я с трудом выбрался из-под стонущего сквозь зубы мужчины и нашёл взглядом кучку обалдевших Воинов второго набора.

— Занесите его в помещение, — приказал я. — Бегом!

Они кинулись исполнять приказ, а я встал.

— Мне продолжать штопать? — осведомилась Света.

— Нет, — мотнул я головой. — Это бессмыслица. Господи…

Башня уже сделалась выше домов, но люди продолжали карабкаться вверх. Некоторые срывались и безмолвно падали на мостовую.

— Если проблема в месте — надо его уничтожить, — сказал Витман. — Прямо сейчас, пока весь город не собрался…

— Только красивую ленточку не забудьте, — сказал я.

— О чём это вы, капитан Чейн?

— О подарке, который собираетесь преподнести Тьме!

Витман выругался, в сердцах врезав кулаком по стене дома. Посмотрел на меня, и взгляд у него был, как у ребёнка, впервые в жизни столкнувшегося с несправедливостью.

— Ну и что вы прикажете делать⁈

Значит, приказывать опять мне. Что ж…

— Свет, — сказал я. — Никакого оружия. Только Свет.

Я повернулся к несущейся на штурм башни толпе и поднял руку. Ох и не люблю же я это, но приходится иногда. Слишком уж часто в последнее время. Открыть все шлюзы, перестать быть человеком, сделаться всего лишь проводником Света. Почувствовать, как будто сквозь тебя несётся скорый поезд, попутно наматывая на себя твои кишки…

Все магические техники и заклинания были придуманы для того, чтобы использовать различные энергии рационально. Это — как хитроумная система вентилей, с помощью которых можно контролировать направление тока воды, его силу и температуру. А когда я делал так, как сейчас, я просто ломал водопровод.

Сияние зародилось у меня на ладони, но быстро превратилось в маленькое солнце. Ну, маленькое в масштабах вселенной. В действительности же полыхнуло так, что я даже сквозь закрытые глаза видел и Свет, и чёрные фигуры замерших людей.

Мгновение, и я остановил поток, опустил руку, чувствуя, как подрагивают колени. Сердце бешено колотилось, как будто я только что пробежал стометровку с мировым рекордом.

Я открыл глаза. Толпа замерла. Люди осоловело моргали, вертели головами, будто не понимая, кто они и где находятся. Раздался женский крик — кто-то наконец увидел и осознал высящееся перед ними безумие.

— Спасайтесь, черви! — громыхнул вдруг усиленный в тысячу раз голос Витмана. — Ибо пришёл час гнева!

Из центра мостовой вдруг ударил столб чёрного дыма. Он в мгновение ока поднялся до высоты «вавилонской башни» и принял облик демона. Руки, ноги, голова с внушительными рогами. Глаза вспыхнули алым пламенем. Открылась огромная пасть, в которой полыхал всё тот же огонь.

С визгом и воплями люди бросились от башни прочь.

— Толпа в панике — это сила, с которой никакой Тьме не совладать, — сказал удовлетворённый Витман.

Он щёлкнул пальцами, и демон исчез. В ответ на мой недоумевающий взгляд пояснил:

— Иллюзия, господин Барятинский. Простейшая иллюзия. Разумеется, в академии такому не учат, это считается низким искусством. Ну, что? Повторим то же самое с другой стороны улицы?

— Лучше это сделаю я, — вмешалась Света. — Костя тратит на такое слишком много сил. Но как нам туда попасть?