— В чём дело? — осведомился отец.

— Разборки демидовских со строгановскими.

— Мда…

Мы пошли от ангара через пару ворот коридорами мимо решётчатых стенок. На большом корте для игры в байсболль горел свет прожекторов — там стояла десятка три вооружённых мужиков в форме трёх разных цветов — в чёрной, в сине-красной и в зелёной. Но это явно был не дружеский матч. Красно-синие были местными офицерами, державшими ограждение. Две группы остальных цветов стояли отдельно, лишь двое наиболее мощных и крепких с каждой стороны стояли в центре круга.

Ох, как знакомо мне такое расположение двух «общающихся» компаний. Знаменитые бандитские «стрелки», знаменитые постапокалитические бойни — всё в той же хореографии, в том же расположении фигур. Пара основных бойцов и «подтанцовка» сбоку.

Нет, нам определённо было не до них.

— Ты меня нахрен послать решил⁈ — донёсся голос одного из них. — Нет, не меня! Хозяина. А хозяин сказал — это наше, значит летим туда мы!

— Мне плевать на тебя и на твоего хозяина. У меня свой. Давай, потряси ещё у меня перед носом амулетиком!..

Концовки мы, к счастью, не дослушали.

— Месторождение опять какое-то нашли, — проворчал отец. — Никак не научатся договариваться заранее.

— Чего они тут в принципе-то делают?

— РосКОН — это не только империя. Это ещё и знатные рода. Совместное использование, совместное финансирование. Базы снабжения крупного бизнеса, аренда частных военных компаний.

— Хорошо. Не хочу сказать ничего плохого про Артура Николаевича, но Общество… — я покосился на прапорщика, но он не ответил. — Куда смотрит? Или, что — как всегда, просто потому что далеко, долго доходят решения?

— Смотрит, как же. Строгановы с Демидовыми — государства в государстве. И в разных Обществах они изгои, дозволено лишь пару ассистентов держать. Планы… планы по ним уже давно имеются. Только это работа не этого десятилетия, мы только-только от реформ Горбачёва оправились.

— Понимаю. Очень знакомо, — вздохнул я.

— Это уже твоя забота будет, — мрачно завершил отец.

Поселили на этот раз в полупустой казарме, в отдельном блоке. На кухне обнаружилась жратва, не спрашивая, нас снова предоставили самим себе. После обеда отзвонились по квантовой связи люди Чилингарова, сообщили, что военные будут к утру. Делать было особенного нечего, связь не ловила. Поэтому дожидаться, пока стемнеет, не стали, решили лечь в шесть по местному.

Залегли у самого дальнего конца помещения на двадцать коек, поближе к кухне и хозблоку. А уже ближе к полуночи, в помещение завалилась толпа мужиков. Парочка была навеселе.

— З-здорово мы их уделали, да? Эх, сюда бы бабу… завтра в чумазым поедем, снимем парочку.

— Стоп, а там кто-то лежит! Эй! Вы кто!

Это уже обращались явно к нам.

— Курьерская служба и ПУГК, — мрачно сказал отец.

— Голицынские? Мужики, там снова не наши! — сказал второй голос.

— Да остынь, — сказал кто-то чуть более трезвый. — Дворики поди. Геологоразведка из сенсов. Проблем не оберёмся потом.

— Не, я с ч-чужими не буду ночевать! Пущай они выметаются!

— А какие это такие интересы у Газового Картеля в нашем секторе? А? — сказал уже новый голос, подошедший совсем близко.

Отец встал, надел очки, я тоже поднялся и огляделся. Их было около десятка человек, все в форме или бронекомплектах, но большинство её уже сняли. Судя по цветам — это были строгановские.

А двое уже шли к нам. Тот самый — пьяный, и, вероятно, тот, что покрепче.

— Ах ты ж сука! Жжётся! Сильный! — скривился тот самый, что заметил нас первым.

— А я говорил!

Они остановились. Нет, всё же, совсем пьяными они не были. Нападать и лезть разбираться они не спешили. Но это пока — как часто в таких случаях бывает, ситуация могла накалиться в любой момент.

Промелькнула мысль, что организация и обеспечение безопасности подобных поездок должны быть куда более серьёзным. С другой стороны — мы что, лыком шиты? Я уже понимал, что нормальный сенс запросто мог уделать простых «нулевых» вояк.

Я на всякий случай собрался, чтобы быть готовым первым применять навык.

— Господа, меня зовут Матвей Генрихович Циммер, — начал отец. — А это мой сын, Эльдар Матвеевич.

— Рад знакомству, — процедил я сквозь зубы.

На фамилии кто-то сзади прыснул.

— Итак, господа, я так понимаю, спать никто не намерен?

— Мы — намерены. А вы — вон! — повторил свои требования «главарь».

Отец грустно вздохнул и полез рукой в сумку.

Руки вояк тоже потянулись к оружию. Губы отца шептали какой-то мотив, а рука пару секунд не спешила появиться из недр большой походной сумки. Пьяный уже сделал пару шагов к нему, готовый не то врезать, не то заломить руку, как, наконец, отец достал то, что я менее всего ожидал увидеть.

Два пол-литровых пузыря дорогого новозеландского бренди с вензелями на этикетке и надписью «Следопыт Севера».

Ситуация мгновенно разрядилась, в задних рядах прозвучали одобрительные возгласы.

— Несите стаканы, — скомандовал отец. — Пойло дорогое, хватит по чуть-чуть каждому.

— Я как будто… как будто протрезвел! — недоумённо сказал пьяный, а затем протянул руку сначала отцу, а потом мне: — Марат, к вашим услугам. Уж извините, что так. Был неправ.

Нашлись и две других бутылки — не то водки, не то самогона. Не скажу, что я готов одобрить подобные действа на военных объектах, но менее всего я ожидал, что дальнейшая попойка и ночные задушевные беседы плавно перейдут к ночным настольным играм — причём, в какие-то сложные интеллектуальные, и даже в «Монастырскую ночь». Как только отец замечал, что упомянутый Марат перебирал лишнего, он снова шептал свой лекарский мотив и на несколько промилле «лечил» товарища от алкогольного опьянения, после чего диалог плавно возвращался в нормальное русло.

После удалось поспать ещё пару часов, а на утро пришли военные — контрактники из ЧВК Поволжско-Уральского Картеля, которые предусмотрительно выждали в общем столовском блоке, чтобы не пересекаться с другими отрядами.

Их было семь человек — в основном, русские, пара кавказцев и один рослый мулат. Погрузились на броневики, оборудованные спальными местами, и поехали к базе РосКОН-43, нашему месту дислокации.

Путь по каньонам вдоль берега полноводной реки Змеиная занял восемь часов, и базы мы достигли только к вечеру. Вокруг горы и леса постепенно сменялись антарктическими прериями и лесотундрой. Никаких признаков человека, кроме едва заметной колеи и вырубленных деревьев — не было. Над полями кружили здоровенные птицы с размахом крыльев в метров пять, а где-то на горизонте паслись стада зверюг, похожих не то на известных мне горбунков, но то на шестиногих лосей, увеличенных раза в полтора.

База сильно отличалась от того, что я видел раньше — по сути, это был неприступный многоэтажный бункер, вкопанный на утёсе на месте слияния рек. С одной стороны был пятидесятиметровый обрыв в реку, с трёх сторон базу окружали бетонные стены высотой в пять метров. Рядом был разбит небольшой огород с теплицами и курятником и стояли два вигвама местных. Грядки только-только начинали зеленеть, а между деревьев пробивались редкие первоцветы. Никакой авиации замечено не было — только ангар на восемь машин, две из которых заняли наши. В штате базы было всего двенадцать человек и, к моему удивлению, пара десятков автоматонов, которых я видел до того только у Елизаветы Петровны.

В общем, это был типичный для какого-нибудь шестнадцатого века острог времён покорения Сибири, приправленный щепоткой современных технологий. На фронтире, которым и оставалась последние полтора века центральная Антарктида — иначе и быть не могло. Хотя, конечно, учитывая особые отношения с драконами — он с лёгкостью мог оставаться таковым ещё пару столетий.

Командир базы, полковник Орлов, устроил нам пышный, насколько позволяли ресурсы, приём — застолье с соленьями, копчёной ножищей какой-то местной зверюги, затем устроил экскурсию по базе.