— И как же? — нехотя спросил Борис.

Он явно не горел желанием переключаться со своих проблем на чужие.

— Все палаты здесь были забиты пациентами. И эти люди не болели, а умирали. Каждый день, один за другим. Мужчины, женщины, старики, подростки. Дети. И до тех пор, пока не появился Константин Александрович, я была одна. Никто, кроме меня, не мог, не хотел помогать этим людям. И если бы я посмотрела на ситуацию трезвым взглядом — я бы сдалась. Потому что никакой человек в одиночку не сумел бы с таким справиться. Это выше человеческих сил.

Борис повернул голову и с любопытством посмотрел на Клавдию.

— А как же справились вы?

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Я не смотрела на ситуацию трезвым взглядом. Я просто день за днём делала свою работу — так, как должно. И однажды появился Костя. Он начал мне помогать. Сначала — так же, как помогали сегодня вы, просто по необходимости. Для того, чтобы помочь себе. А потом он… Он уничтожил проклятие, из-за которого гибли люди. Он истребил эту беду — полностью, под корень! А я ведь никак не могла этого предвидеть. Не могла рассчитывать на такое чудо. Но я просто делала свою работу. День за днём, как могла. И — господь, вселенная, не знаю, что именно, — но что-то обратило на меня свой взор. И помощь явилась. Потому я и говорю вам — не отчаивайтесь. Какой бы сложной ни казалась задача, делать маленькие шаги к её выполнению вы можете всегда. Хотя бы один крохотный шаг в день — и вы уже не стоите на месте. А потом, после очередного шага — быть может, мир подарит вам возможность, о которой вы и подумать не могли. А вот чего мир уж точно не сделает никогда — так это не подарит возможности тому, кто опускает руки. В это я верю. И моя вера основана на моём опыте.

Борис глубоко прерывисто вдохнул, выдохнул. И, с типично подростковым желанием похорохориться, заявил:

— Я вовсе и не думал опускать руки! Всего лишь сказал, что это — тяжело. Конечно же, я не сдамся!

Я подошёл к ним и хлопнул Бориса по плечу.

— Так держать, ваше высочество! А теперь предлагаю вернуться в академию. Клавдия Тимофеевна, вам завтра не понадобится наша помощь?

— Завтра у меня — обход, — задумалась Клавдия. — Не все жители Чёрного Города обращаются к врачам…

Я усмехнулся. Уж это-то во всех мирах одинаково. К врачу обращаются люди, которые точно знают, на что им жить завтра и через неделю. А те, кто сегодня идут вкалывать, чтобы оплатить себе ужин и крышу над головой, пойдут на работу и с температурой сорок градусов, и с ножом в животе. К врачам они не ходят. К врачам их привозят. Как правило, когда уже поздно.

— Обход лечебницы? — не понял Борис.

— Боюсь, что нет, — усмехнулся я. — Клавдия Тимофеевна отправится в рейд по рабочим кварталам.

— Я готов помочь! — тут же принял мужественную позу Борис.

— Даже не сомневаюсь в этом, ваше высочество, — пробормотала Клавдия, — но, право же, не знаю, удобно ли это… К тому же речь идёт о безопасности…

— Рядом со мной вы можете ни о чём не волноваться, я смогу защитить вас от любой опасности!

Клавдия приоткрыла рот — наверное, чтобы уточнить, что имелась в виду безопасность великого князя, — но быстро сообразила, что не стоит пытаться успокоить быка красной тряпкой и промолчала. Только посмотрела на меня выразительным взглядом.

Я тоже немного озадачился. С одной стороны, ничего плохого не видел в том, чтобы отправить мальчишку реально помогать людям. Посмотреть, как живут люди, ему тоже будет нифига не вредно. Глядишь, и поймёт, что за такую комнатёнку, как у него в академии, многие в Чёрном городе готовы глотки грызть.

С другой стороны, Клавдия верно заметила насчёт безопасности. Тут и возможность покушения на наследника престола, тут и опасность прорыва Тьмы. В общем, как ни крути, а если Борис едет с Клавдией, то мне остаётся лишь поехать вместе с ним.

Мысль эта только поначалу показалась мне бредовой — бросить все дела и потратить день на какую-то ерунду. Потом я подумал: а какие, собственно, дела? Сегодня Витман определит Свету в гостиницу напротив Гостиного двора. Она будет вести наблюдение и сообщит, когда нужно будет активизироваться. Произойдёт это явно не завтра, может, даже не на этой неделе.

— Тогда и я с вами, — сказал я, стараясь придать высказыванию непринуждённости. — Хоть голову немного разгружу. Вы ведь не на машине, Клавдия Тимофеевна? Предлагаю свой автомобиль в качестве служебного на завтра.

На обратном пути я остановил машину возле цветочной лавки и посмотрел на Бориса. Тот ответил мне озадаченным взглядом.

— Ваше высочество, вы весь день шатались чёрт знает где, оставив свою даму в неведении. Я бы на вашем месте купил ей цветы.

Борис покраснел и потупил взгляд.

— Но… Но ведь… Куда она их денет? Уставом академии не предусмотрено…

— Уставом академии не предусмотрено и ваше там нахождение, в силу возраста. А также наша сегодняшняя поездка. Там много чего не предусмотрено, в этом уставе.

— Но у Агаты нет ни вазы, ни…

— А вот с этой проблемой, полагаю, Агата разберётся сама. Не усложняйте, ваше высочество.

— Но…

— Государю императору — ура! — рявкнул Джонатан с заднего сиденья.

Борис подпрыгнул на месте. Покосился на чайку и вылез из машины.

— Полезнейшее ты существо, Джонатан, — заметил я. — Умеешь поставить точку в бессмысленном разговоре.

Джонатан как-то тревожно крикнул и повернул голову влево. Я проследил за его взглядом, и сердце у меня остановилось на пару секунд.

Я затормозил у бордюра четырёхполосной дороги. Мимо сновали редкие автомобили. А с той стороны стоял человек.

Человеком его можно было назвать весьма условно. Он был одет как человек — в приличные брюки, ботинки, наглухо застёгнутое пальто. Лицо, волосы, руки, засунутые в карманы — всё было человеческим. Но картину портили глаза. Вернее, два сгустка клубящейся вместо глаз Тьмы.

На зрение я никогда не жаловался. И увидел, как эта тварь издевательски мне улыбнулась.

— Сука… — сказал я.

Открыл дверь, вышел наружу. Краем глаза отметил, что из автомобиля сопровождения вышли охранники. Тоже заметили неладное.

Я обернулся. Бориса было хорошо видно через витрину цветочной лавки. Он о чём-то говорил с продавщицей — миловидной девушкой лет двадцати пяти. В обозримом пространстве никакой угрозы не наблюдалось. И Джонатан, ведающий линиями вероятности, на великого князя не смотрел. Зато с твари на той стороне дороги он не сводил глаз.

По закону подлости дорога наводнилась машинами. О том, чтобы перебежать на ту сторону, нечего было и думать. Но решение я нашёл быстро.

— Джонатан, — сказал я, — давай наш коронный.

— Государю императору — ура! — крикнул Джонатан.

— Ага. И это тоже.

Я вскочил на капот, затем — на крышу, на которой уже сидел Джонатан. И прыгнул так, будто вознамерился покончить с собой под колёсами едущих по дороге автомобилей. Послышался визг тормозов, отчаянный сигнал. Но тут множество когтей подхватили меня, хлопанье крыльев оглушило.

Чёрт, а неприятнейшее же ощущение, доложу я вам! Но отступать некуда, да и возможности чисто технической нет.

Стая ворон перенесла меня через дорогу в мгновение ока. Потом все когти разом разжались, и я полетел вниз. Прямо на черноглазую тварь. Правое предплечье обвила светящаяся цепь — моё оружие было готово к бою.

Тварь сделала спокойный шаг назад. Моё падение замедлилось в метре от земли, как обычно. Я развернулся и встал на ноги.

Между мной и тварью было метра полтора, но она даже не вынула рук из карманов. И улыбка никуда не делась.

— Я пришёл не воевать, Бродяга, — произнёс голос.

Вполне себе человеческий — если бы ему не вторило многоголосье Тьмы.

— А зачем ты пришёл? Сдаваться?

Голова твари резко запрокинулась, и она расхохоталась. Густым, утробным хохотом, от которого кровь в жилах леденела.

— Смешная шутка, Бродяга. Я пришёл предложить тебе сделку.