— Понятно. Продолжайте, майор.

— До отправления из Ути Купцова ехала сюда от самого портала вместе с Некрасовым Николаем Алексеевичем, который последний отрезок пути проехал в машине Ордена и на въезде не был зафиксирован даже визуально. Сведения были получены из личной беседы с Купцовой уже на следующий день после их прибытия в Новороссийск.

Еще одна небольшая пауза.

— К сожалению, на следующий день Некрасов рано утром отбыл в Орден по их приглашению и вернулся только на следующий день, двадцать пятого числа, ближе к полудню. Все это время у гостиницы, где он остановился, было организовано дежурство, так как я считал установление контакта с Некрасовым своей первостепенной задачей, в силу странностей его поведения и взаимоотношений с Орденом. К сожалению, Купцова, все это время находившаяся в гостинице, никаких странностей в поведении Некрасова подтвердить не могла. Точнее, он всегда был «со странностями». — Майор чуть было не уточнил, что «с придурью», но решил воздержаться от негативных оценок и добавил: — Ничего сверх этого она не заметила.

Пару раз вздохнув, чтобы скрыть волнение, Егоров продолжил:

— К сожалению, мне не удалось предотвратить ссору между Купцовой и Некрасовым, происшедшую в связи с его возвращением в гостиницу только на следующий день. Виноват, но я решил не мешать семейной сцене, решив, что без меня они скорее разберутся. Только результатом разборок стало то, что Некрасов сразу же уехал из Новороссийска в сторону Нового Питера. Выезд зафиксирован на соответствующем блокпосту лейтенантом Антиповым. Оснований для задержания не имелось, проследовал беспрепятственно.

Вновь пауза. Громы не гремели, майор ободрился и даже сумел принять еще более молодцеватый вид.

— Ситуация вызывала беспокойство, поэтому я взял на себя смелость обратиться к явно замешанному в эту историю Аткинсу. Он подтвердил мои опасения, что Некрасов и был разыскиваемым магом. Или, как он его назвал, киратом. В связи с возникновением нештатной ситуации и фактическим невыполнением, хоть и не по нашей вине, приказа принял все возможные меры, до которых смог додуматься. Во-первых, на блокпосты все смены теперь выходят, имея подробное описание Некрасова, во-вторых, лично окружил заботой и вниманием Купцову, так как не исключаю возможности, что маг может к ней вернуться.

— Ты бы вернулся? — подал голос Верховный.

— Я бы от такой и не уехал никуда и никогда! — с чувством ответил Егоров.

— Смотри у меня! Знаю я твое «внимание и заботу».

— Так сам уехал. К девушке никакого насилия, только если сама захочет. Тогда — сам виноват. Какой спрос со служилого? — Майор лихо тряхнул головой и белозубо улыбнулся. Да так, что даже генералы заулыбались вслед за ним.

— Служилый! — рассмеялся Верховный. — Смотри у меня! Нам маг не просто здесь нужен, а чтобы после его лечения хрен как кол стоял, а не отваливался.

Здесь можно отметить, что в речи Верховного матерные слова проскакивали довольно часто. Особенно на проводимых им совещаниях. Дома он их почти не использовал. Просто в советской, а потом и российской, системе сложилась традиция, что там, где в ходу единоначалие, этот начальник может (и должен) не стесняться в выражениях с подчиненными. Такая вот привилегия. Женщины ею могут и не пользоваться, а на мужчин будут смотреть косо: не слабоват ли? И чем крепче сидит начальник на своем месте, тем чаще в его речи звучат матерные словечки. Касается это не только армии. Ректоры вузов на планерках говорят точно так же. А вот министры — гораздо реже. В современной России кресла под ними непрерывно качаются, не то что под Верховным.

Тем временем генерал-полковник вдруг, безо всякой паузы, сменил тон:

— Так что мы имеем? Была идеальная ситуация. Маг сам к нам приехал, да еще в сопровождении генеральской дочки, можно сказать, уже наш человек. А мы с ним контакта наладить за три дня не сумели! Мы его даже ни хрена не выявили! И он теперь к питерским уехал! Как такая служба называется, полковник Демин?!

Голос генерала креп и скоро уже совсем гремел:

— Что у вас в управлении творится?! Только судьба второй молодостью поманила, как, оказывается, ГРУ по-другому решило?! Без меня вам лучше будет?! Вместо мага — одна генеральская дочка! На кой она нам?! Чтобы твои подчиненные ее трахали?! Или ждать ее отца, чтобы руководство ГРУ усилил?!

Голос громыхал еще долго.

В это же время отдыхавший после дежурства лейтенант Антипов в третий раз перечитал полученную из представительства Ордена записку и в третий раз выматерился. Незатейливо, но длинно и с чувством. Потом записку сжег и еще минут пять сидел, тупо пялясь куда-то в пространство. После чего вздохнул, достал лист бумаги и написал на нем крупными буквами: «РАПОРТ».

Городок Хапур от уже посещенного мною Ути отличался несильно. Внешне. А вот по запахам… Здесь был главный центр торговли благовониями и специями Запорталья. Сельхозпродукцией тоже торговали, но именно специи были основным товаром, свозимым сюда из всех остальных индийских поселений.

Можно предположить, что над городком витают сказочные ароматы. Витают. Но как же мерзко они в совокупности воняют! Или дело в концентрации? К тому же в значительной степени в общий фон вплетаются запахи приготавливаемой пищи, то есть всякого подгоревшего. Горелого масла, тушеных овощей, выкипевших супов и всякого прочего чрезвычайно противного. Но вклада специй тоже не стоит недооценивать.

За марлевой повязкой от такого прятаться бессмысленно, а противогаза у меня не было. Приходилось терпеть. Хорошо хоть гостиница оказалась немного на отшибе, выходя окнами на небольшое горное озеро с чистейшей водой.

К моему удивлению, оказалось, что индусы вообще не купаются. В смысле в воде не плавают, так что пляжи не используют за полной ненадобностью. Вот лодки есть, можно даже об аренде договориться (имеется в гостинице такая услуга), а самому лезть в воду? Только в Ганг. И то не с целью искупаться, а смыть с себя грехи священной водой.

Кстати, культура омовения в Ганге не просто так возникла. В ее водах концентрация серебра самая высокая в мире. Не думаю, что при миллионах паломников она решает задачу дезинфекции, но когда-то, несомненно, это делала.

В Запорталье такой реки не нашлось, но говорят, прямо за жилищем Бабы-Сатьи есть ручеек с похожими свойствами. Я туда просто не добрался в прошлый визит. Слишком все торопливо тогда было. Зато теперь мне спешить уже некуда. Я невесело усмехнулся. Но, может, и к лучшему.

На душе было даже не тоскливо, а противно, что ли. Мой очередной опыт совместной жизни с девушкой окончился полным крахом. Обиднее всего было то, что на этот раз я делал ставку не на чувства, а на разум. Результат вышел еще хуже. Говорят, брак, основанный на расчете, счастлив, если расчет был верным. Так в чем я ошибся? Хотя… Духовной близости у нас никогда не было. Недаром в школе мы были просто знакомыми. Это по прошествии лет все одноклассники начинают родными казаться. Если встречаться с ними не чаще, чем раз в год…

Некоторое время я занимался самобичеванием, доказывая себе, что во всем виноват я сам и причины только во мне. Но, подумав, решил, что все-таки не только во мне. Ведь тот факт, что я плохо вписываюсь в современные стандарты, говорит не только о том, что плох я, но и о том, что стандарты неидеальны. Ведь на работе (и в учебе) я почти всегда был успешен, не в смысле бурного карьерного роста, а результатов труда. Хотя и с карьерой, на мой взгляд, дела неплохо обстояли. Просто такие люди, как я, редко в большие начальники выбиваются, там на первые роли выходит административная работа, которая мне скучна, и подковерная борьба, которая мне противна. А то, что я во властную вертикаль не встраиваюсь, даже свои плюсы имеет. Прибавки к зарплате не связаны с назначением на новую должность и происходят чаще. С любым начальником я спокойно говорю, как с равным. Как и он со мной. По стойке «смирно» не вытягиваюсь, как офицер перед генералом, от ботинок не изгибаюсь и задом к двери не пячусь, как ректор провинциального вуза перед министром. Спорить могу, а не только внимать. Семьями, правда, с большими начальниками не дружу. Так у меня, если честно, вообще с друзьями проблема. Но ведь и эти начальники между собой так дружат, что только кости трещат. В общем, мне мое положение ущербным не кажется.