— Вон, кнопка «Обумажить», — подсказал Иван. — Странное слово.

Я нажал кнопку, и из стены под экраном проектора с небольшим лязгом выдвинулась массивная тумба, оказавшаяся странный встроенным принтером. Печать началась громко, но достаточно быстро — уже через минуты три стопка бумаг была готова. Николай IV подобрал, бегло пролистал.

— Обидно, тут о-один чертёж обрезался. И здесь ещё плохо напечатано… ну да ладно. А то наши конструктора совсем обленятся.

Он подошёл ко мне, выудил страничку и вручил мне принципиальную схему.

— Кто там, говоришь, с тобой в доле? Лаптевы? Пусть берут, считай, с барского плеча. Не то их Строгановы с тлинкитами скоро совсем к ногтю прижмут.

Андрон вернулся с небольшим, но, несомненно, увесистым чемоданчиком. Поставил на стол.

— В общем, повторю вопрос. Что за хрень происходит? Я не про то, что ты предал Бункер — это я давно догадался. Я про другое — почему я порталами теперь не могу ходить дальше соседнего подъезда. Ты что-то точно знаешь, Секатор, просто молчишь. Не хочешь пугать.

Я вздохнул. После смерти Бориса потянуло на откровенности.

— Тебя блокируют. То ли из-за меня, то ли из-за контрабанды, что запачкал руки магией.

— Тогда почему я могу ходить в соседние миры?

— У тебя остаточные, «не протухшие» токены доступа в несколько ближайших миров. Я не знаю точного принципа, но ключи и права доступа обновляются по цепочке, каскадно. Пройдёт несколько месяцев, или лет, и оставшиеся миры захлопнутся навсегда. Поэтому мы с тобой теперь в одной лодке. И рекомендую выбрать, в каком именно мире тебе хочется остаться. Я ответил на твой вопрос?

— Наверное, да. Наверное, этот мир, — кивнул Андрон. — Женился вот снова… Пентхаус, опять же. Джамахирия. Правда, скоро война, возможно, ядерная… Надо подумать.

— Время есть, закрытие случится точно не завтра. Сколько у тебя портальных капсул? Сколько прибавилось?

— Было пять, после исследования карманов — стало восемь. Но я догадываюсь, где он прячет заначку. Можно будет поискать, да.

Я отвел Андрона чуть в сторонку от императора с Иваном, уплетавших разложенные яства на столах, раскрыл чемоданчик. Судя по блеску и переливчатости, делец не обманул. К тому же, действительно, все камни были уложены в индивидуальные пакетики с крохотными бумажками, исписанными убористым почерком. Я спросил вполголоса:

— Ответь и ты на мой вопрос. Что Ольга могла сказать по поводу «новой команды»? Речь только про лифтёров, или…

— Не знаю. Боюсь, что «или». Наверное, сама попытается наведаться. Ну что, все готовы? Пойдём.

Император тем временем уже рассовал стопку бумаги по карманам толстовок, и увидел мой расстёгнутый чемодан. Подошёл, выставил две свои приличных размеров лапища в форме лодочки.

— Давай, отсыпь. Не скупись. Я т-тебе потом выпишу бумагу об уплате налогов.

Я не поскупился. Вполне нормальная практика, и «клад» теперь выглядел вполне себе законной добычей. Тошнота и зверский аппетит тем временем, становились совсем невыносимыми, однако я заметил, что в этот раз продержался уже куда больше. Неужели действительно, как сказал Борис, это всего лишь психосоматика?

Наконец, мы упаковались и отправились вчетвером к лифтам. В холле Андрон на миг задумался.

— Так… Этот уже разрядился, попробуем второй. Конечно, слишком близко, но должно сработать. Главное, там на ту же точку не становиться.

Второй лифт пришёл, снова погас свет, снова зажглась голограмма дерева — всё такая же, как получасом ранее, урезанная. Мир 172.16.1.1, дата — 13 июля, время…

— Без десяти минут одиннадцать, — внаглую предложил я, не дождавшись варианта императора.

— Место?

— Корпус гуманитарных наук Санкт-петербургского Университета благородных девиц. Угол Щекочихина и Крестовоздвиженской.

Андрон кивнул и нажал на «старт». Моё сердце снова забилось чаще от приятного чувства, которое бывает перед свиданиями.

— Все с тобой ясно, Эльдар Матвеевич, — усмехнулся государь.

Стены лифта сжались, превратились из стальных в сделанные из деревянного шпона. Кнопок этажей было пять. Лифт сам начал движение на четвертый этаж. И, наконец, двери открылись.

Нинель Кирилловна стояла передо мной вместе с двумя подружками. Еë глаза округлились, она раскрыла рот от удивления:

— Как ты… вы… Сюда же не пускают!

Мы трое стояли неподвижно. Воспользовавшись замешательством, Андрон просочился между девушками и скрылся на лестничной площадке. Мне подумалось, что её удивление связано с моим появлением, а не с появлением того, кто стоял за моей спиной. Возможно, лицо императора в тот момент скрывал капюшон, либо он просто стоял в полоборота. А вот подруга Нинели, — смуглая, фигуристая, но с гораздо менее выразительным и волнующим лицом, чем у моей воздыханной — машинально шагнула вперёд, едва не уткнувшись лицом в грудь «Микифора», а затем подняла глаза выше…

И в благоговейном ужасе отшатнулась к стенке, как будто увидела чудовище.

— В-ваше величество!… — пролепетала она чуть слышно.

А затем изобразила что-то вроде книксена — весьма кривущего из-за трясущихся ног и стеснённых условий лифта. В иной ситуации я бы посмеялся над тем, что они оба заикаются, но сейчас было не до смеха. Надо было что-то делать и как-то объяснять. Вторая подруга Нинели куда-то испарилась — возможно, просто ничего не поняла и отправилась пешком.

— Цепочка, — шепнул Иван.

— Вот чёрт… — Николай IV провёл по шее и снова стал Микифором — правда, с новыми, не вполне знакомыми чертами лица. — П-проходите, не задерживайтесь. Вам же первый?

Мы все с трудом утрамбовались в лифт, предназначенный максимум для пятерых, и поехали вниз. Как я уже много раз говорил — лифты я не люблю, но в этот момент мне было более чем приятно. Нинель Кирилловна встала прямо передо мной, едва касаясь грудью плеча, а её подруга, отшатнувшаяся от императора, теперь прижималась к моему боку филейной частью. Нинель Кирилловна тоже всё поняла и стояла с открытым ртом. Мне показалось, что ей тоже было страшно, я рискнул и обнял её, погладил по спине рукой.

Пару секунд продолжалась пауза, затем император пробормотал что-то вроде:

— Ну-с… инспекцию этого корпуса завершили, всё нормально…

Мне показалось, что никто этому не поверил. Иван тихо спросил его:

— По воздуху?

Император кивнул.

— К дядьке заглянем… Что, б-барышни, молчите, испугались? Вы чего, «Вестник эмигранта» насмотрелись, думаете, я младенцев на завтрак ем?

— Не ешьте, ваше величество… а как… а зачем вы здесь? Меня Марфа зовут.

— Марфа, какой император? Вам привиделось, — сказал Иван. — Это Микифор, меня Иван зовут.

— Та самая Марфа! — не выдержал я, а затем перевёл взгляд на Нинель Кирилловну и спросил полушёпотом: — Как прошёл экзамен? Или что там было?

Двери лифта открылись. Император с Иваном вышли из лифта, пошли в сторону выхода, Марфа засеменила за ними. С лестничной клетки в этот момент вышел Андрон, коротко посмотрел на меня и кивнул. Затем прошёлся до турникета и ловко через него перемахнул, скрывшись в выходных дверях.

Интересно, кто он теперь — враг мне, или, всё же, невольный союзник?

Нинель Кирилловна осталась стоять в лифте в оцепенении. Да уж, если вспомнить весь мой опыт по произведению впечатления на девушек — этот случай точно бы оказался на первом месте.

— Ты… вы… он… — пробормотала она. — Зачем?

— О чём вы? А, о них… — я как бы невзначай оглянулся. — Сейчас, чуть позже объясню. Пойдёмте.

Я буквально взял её за руку и повёл по коридору. Мы прошли через холл к выходу из корпуса — у турникета охранник препирался с Иваном, а император, отвернувшись, стоял в сторонке.

— Нет, ну это вообще не годится, это женский корпус, вас в списке не было, откуда я знаю, кто вы? — настаивал пожилой охранник. — Одеты не по уставу! Один так вообще сбежал! Как это у вас не может быть при себе документов? Может, вы какие вражеские соглядатаи?