— Значит, не потеряете.

— Что вы говорите! Вы сами себя слышите? — Она всхлипнула. — Это ведь — вы!

Вот тут я удивился уже всерьёз.

— А я-то здесь при чём?

— И вправду не понимаете… — Агата горько вздохнула. — Вы сильнее его, Константин Александрович. Вы всегда побеждаете. А он… пусть он и не такой, как вы, но я его люблю!

Господи… И как такие страсти умудрились разгореться за… За сколько? Пару-тройку недель?

— Я опять что-то пропустил? — заинтересовался я. — С каких пор я в этом вопросе сделался соперником его высочества?

— Константин Александрович! — простонала Агата. — Да ведь Злата любит вас, неужели вы этого не замечаете! И когда мы объединимся… Вы, как всегда, победите.

Ах, вот оно что. Ну да, такая очевидная мысль мне бы в трезвую голову вовсе не пришла.

Я основательно подвис, не зная, что сказать. А сказать можно было много что. Например, огорчить Агату, что никакой особенной любви к Борису у неё, скорее всего, нет.

Сначала Агата обратила внимание на цесаревича во время инцидента в начале года — ну, уж будем честными, на тот его поступок сложно было не обратить внимания. Потом Борис хорошо сработался со Златой во время Игры. Затем Злата начала оказывать знаки внимания мне, и одновременно с этим Борис начал оказывать знаки внимания Агате. Ложной скромностью я не страдал и прекрасно знал, что примерно каждая первая девушка с трудом может передо мной устоять. А особенно столь юная и неопытная. Так что, скорее всего, после всей этой раскачки именно Злата влюбилась в меня. А Агата почувствовала то же самое — но, поскольку я был уже занят сестрой, перенесла это чувство на великого князя.

Однако если всё это рассказать Агате, она, чего доброго, и вправду полыхнёт на меня пламенем изо рта. Только пожара нам и не хватало…

Из затруднения меня вывела Злата. Она, запыхавшись, подбежала к нам, держа в руках свёрток. И сразу же набросилась на «сестру».

— Как ты можешь? Ты обезумела, Агата? Ты забыла, как мы мечтали о том дне, когда снова станем единым целым?

— Я больше не хочу быть единым целым! — выкрикнула Агата. — Я, наконец, счастлива!

— Да не счастлива ты, глупая! Разве ты не понимаешь? Разве ты не чувствуешь этой пустоты в душе, этой боли⁈

— Может быть. Но это из-за тебя! Когда ты найдёшь своего возлюбленного, мы обе будем счастливы!

— Болеет одна — болеем обе. Наказывают одну — больно обеим. Мы даже в уборную вынуждены ходить одновременно! — Кажется, Злата позабыла о том, что я тоже стою здесь. — Я вчера не могла сосредоточиться на учебниках, потому что ты лобзалась с Борисом Александровичем!

— А я из-за твоих учебников показалась ему холодной и отстранённой!

— Вот именно! Ни одна из нас не может жить своей жизнью, пока всё обстоит таким образом. Возьмите мою одежду, Константин Александрович! Заберите моё бельё, делайте со мной всё, что хотите — лишь бы мы, наконец, стали единым целым!

С этими словами Злата сунула свёрток мне в руки и побежала обратно к академии. Агата, метнув на меня пылающий взгляд, поспешила вслед за ней.

А с противоположной стороны ко мне приблизился Анатоль.

— Я не подслушивал, — сразу поднял руки он. — До меня донеслись лишь две последние сентенции. Послушай, Костя, ты ведь мой друг! Открой секрет: что нужно делать, чтобы девушки умоляли избавить их от одежды и белья, а потом делать с ними всё, что хочешь? Пока это какой-то запредельный для меня уровень, но я готов учиться у лучших.

— Это было всё, что ты услышал? — полюбопытствовал я.

— Клянусь честью — всё! Хотя и этого хватило за глаза… Впрочем, даже если бы я ничего не услышал, всё равно бы понял, что ты умудрился закрутить с обеими Львовыми. И что ж за невезение, право! Ты постоянно оказываешься на шаг впереди меня! Ей богу, Костя, это становится невыносимым. Предлагаю поступить по-джентльменски. Давай поделим близняшек. Одну тебе, другую мне — всё честно.

— Не получится, — вздохнул я. — Агата встречается с Борисом. А Злата… Злата влюблена в меня.

— Да что ж за беда, — вздохнул Анатоль. — Впрочем, про Злату мог бы и не говорить. Когда девушка отдаёт тебе нижнее бельё — это явно означает любовь. Если нет такого туземного племени, где в ходу подобный обычай, то его следовало бы придумать.

— Вряд ли у туземных племён нижнее бельё вообще в ходу, — усмехнулся я. — Впрочем, тебе никто не мешает проверить.

Казалось, эта идея захватила Анатоля всерьёз. Он задумался и не проронил ни слова до тех пор, пока мы не дошли до здания академии.

— Кстати, — вспомнил он у крыльца, — а я ведь тебя искал.

— Ну вот, нашёл. — Я остановился. — Что случилось?

— Я подумал, что тебе будет любопытно. Жорж вернулся.

— Ку… Какой Жорж? — брякнул я.

— Юсупов, какой же ещё. Явился как ни в чём не бывало в столовую, во время обеда — сразу после того, как вы с госпожой Львовой изволили удалиться. Поел и отправился к Калиновскому. О дальнейших его перемещениях мне ничего не известно.

Вот тут я подвис всерьёз и надолго. Творилось что-то явно несусветное. Мурашиха клятвенно меня заверяла, что Жорж проваляется в коме чёрт знает сколько времени, а он оклемался через пару дней? В жизни не поверю, чтобы старая колдунья могла так опростоволоситься.

Даже если бы Жорж действительно очухался и вылез из погреба, Мурашиха нашла бы чем его приложить по кумполу. А потом придумала бы, как со мной связаться. Не первый день в Чёрном городе живёт, дела делать умеет.

— К Калиновскому, — повторил я.

— Именно так, — подтвердил Анатоль. — Нам стоит беспокоиться?

Я медленно пожал плечами.

Чёрт знает, стоит ли вам беспокоиться. Мне — так точно надо начинать. Начинать с возвращения в свою комнату.

Комната оказалась в полном порядке. Света лежала под одеялом, Джонатан прохаживался по полу, как часовой.

— Государю императору — ура! — доложил он обстановку, как только я вошёл.

— Вольно, — сказал я. — Можешь лететь. Добудь себе пропитание.

Джонатан не заставил себя упрашивать. Он с места развил сверхзвуковую скорость и пролетел сквозь оконное стекло.

— Никогда не привыкну, — пробормотал я, глядя ему вслед.

Потом ещё раз осмотрелся в комнате. Что-то было не так, но вот что… Ах да, вот. Зеркало завешено моей рубашкой — Света, видимо, достала её из шкафа.

— Что не так с зеркалом? — спросил я и присел на стул.

— Там — он, — прошептала Света.

— Кто? Там, по логике, должна быть «она».

— Костя, я знаю, как работает зеркало в твоём мире. А ещё я знаю, как оно может работать. Зеркало — это портал между мирами и межмировыми пространствами. Зеркало — это не шутки.

— Так кого ты там увидела?

— Стража.

Я покосился на закрытое зеркало.

— Хм. И что нам по этому поводу делать?

Света пожала обнажёнными плечами.

— Он, видимо, чует меня. Если я посмотрю ему в глаза в зеркале, он сможет прорваться. Мне, наверное, надо просто избегать зеркал.

— Только зеркал? — уточнил я. — А оконное стекло? Очки? Вода? Глаза, наконец? Много что может отражать.

По мере того, как я перечислял, Света мрачнела.

— Это нам придётся выяснять, я не знаю, — честно призналась она.

— Ясно, — вздохнул я. — Что ничего не ясно. Ладно, давай решать проблемы по мере поступления. Вот одежда, которая не становится невидимой при свете дня. Брал на глаз, примерь.

Одежда Свету заинтересовала. Девушка есть девушка, будь она хоть трижды аватаром Света.

Я поставил стул возле шкафа и сел лицом к двери. Выставил глушилку. Сзади раздавалось шуршание — Света разбиралась с обновками.

— Это, видимо, то самое нижнее бельё, о котором ты говорил?

— Угу, оно.

— Интересно. А какой в нём практический смысл?

— Парням нравится его снимать.

— И всё? — Света, судя по голосу, озадачилась не на шутку.

— Просто надень, — вздохнул я. — У меня сейчас нет моральных сил читать лекцию о гигиене.