— Уходи, — уже сильно твëрже повторила Алла.

— Пожалуйста, Эльдар-сан, можно домой? — прохныкала Аямэ за спиной. — Холодно…

— У меня один вопрос… Эльвира… старшая дочь… ей пятнадцать⁈

— Проваливай! — со слезами в голосе крикнула Алла, привстав.

Я так и не понял, была ли еë интонация ответом на мой вопрос. Как и не мог вспомнить, насколько успешными могли быть наши методы предохранения во время нашей «тренировки по раскрытию навыка».

— Андрон! — окликнула она моего проводника, когда мы уже заходили в соседний, второй подъезд. — Я тоже ненавижу тебя! Но спасибо, что привел.

Небо расчертил истребитель, Аямэ Мико завороженно смотрела на него, затем шагнула в подъезд. Смазала побелку со стены и попробовала пожевать. Взгляд нашей местной поп-дивы становился всë более плотоядным. А в голове всë ещë звенел голос Аллы и еë дочери. Моей дочери? Нет, даже если она моя по крови — отец у неë уже давно другой.

Как только мы упаковались в лифт, Андрон с ходу налепил портальную капсулу. Я присел на невидимый-полупрозрачный пол, рядом со мной упала Аямэ. Живот стало крутить чуть поменьше. Андрон нацелился на наш мир, выбрал время, максимально-близкое к нашему отбытию, но жать на «пуск» не торопился.

— Ты же понимаешь, что мне хочется набить тебе морду? Что я из-за тебя, из-за твоей задержки, испортил ей жизнь.

— Испортил ли, Даря? Может, наоборот. Создал ей жизнь. Новую и настоящую, путь и без навыка.

У нас теперь была основательная разница в возрасте, и почти отеческое обращение «Даря» как-то успокоило меня. Да и сил выяснять отношения уже не было — после такой встречи чувствовал себя выжатым, как лимон.

Да и прав он был, чёрт возьми. Неизвестно кем бы стала безродная дворянка-троечница, не попади она в этот мир. И навык у неё был паразитный, от которого с детства мечтала избавиться. И мужа она в итоге нашла такого, что максимально походил на меня, её юношескую любовь.

— Расскажи хоть про то, как её встретил. Подробнее.

— На той конференции я сначала встретил его. А потом — Аллу. Она узнала меня, и я еë. А он меня — нет. Тут я и понял. Она меня выцепила в коридоре и была готова задушить. Потом списались, скатался к ним в гости, назвался другом юности. Женаты они уже тринадцать лет, Эльдар местный — отличный мужик, только слегка… мягковат, что ли. Под каблуком у неë, хотя и разница в десять лет. Сколько лет Эле — Алла так и не сказала, а узнать не удалось. Сам понимаешь, тут даже генный анализ ничего не скажет.

— Не скажи. Все люди-парадоксы совпадают лишь на глубину в пару поколений. Каким образом ветви их предков сходятся в одну и ту же точку… но она хоть похожа внешне?

— Вроде бы да. В общем, либо твоя, либо — его.

— Ну и хорошо, — сказал я.

Снова — больше для себя, чтобы быть спокойнее.

— Я… брошу сцену, — сказала Аямэ, не до конца понимавшая наш разговор. — Напишу манга. Про сказочная страна по ту сторону лифт!

— Не забудь про колдунью и огромного льва, — вспомнил я откуда-то старый сюжет. — А также про двадцатилетнего парня, у которого оказалась в этом мире пятнадцатилетняя дочь. И сын — от его же копии.

— Ну, что, погнали? Я рядом вас не высажу. Меня там сразу повяжут, — он приблизил масштаб, чтобы были видны контуры домов.

— Стой! — я схватил его за руку. — Про Ольгу. Что за игру она играет? Сказала в записке, что в прятки. Соврала, что держит Аллу в Бункере.

— Может, и держала? А потом привела сюда. Чёрт, это так давно было… Она сказала что-то вроде «скоро наш дружок должен всё завершить, вот тогда и посмотрим». И что-то на счёт того, что «ты нас всех и запер». А, да. И что-то про то, что «тобой занимаются совсем другие ребята»… Или это не она уже… Или не тогда, раньше.

Он растёр лицо, а я снова вспомнил о ребятах:

— Ты же наверняка спросил о том, кто именно займётся?

— Наверняка спросил, и наверняка она промолчала. Поверь, если бы я помнил что-то ценное — я наверняка сказал.

— Хорошо, а в каком плане — «занимаются»? Пытаются ликвидировать?

— Вот над этим я тоже много думал. Как-то не очень похоже на то, что тебя пытаются ликвидировать. Если бы хотели — сделали бы куда проще. Скорее всего они всё ещё пытаются тебя направить куда-то. Для чего-то использовать.

— По прямому назначению? Как Секатора? — догадался я.

— Именно. Я уже плохо помню теорию. Ты же знаешь, как сильно любое даже несильно важное действие Секатора и других людей-парадоксов может повлиять на всю Ветвь. Ты можешь сделать что-то, например, убить кого-то, не знаю, жениться на ком-то, после чего начинаются необратимые последствия, и Ветвь отсыхает. Ты-то, как я понял, мир уничтожать больше не хочешь?

Я не ответил. Вместо этого я задумался, снова вспомнил, что такое — стать Секатором. Попытался мыслить, как Секатор.

Какое действие можно быть быть полезным для разрушения мира? Ритуальные убийства — неотъемлемая часть работы, но я пока так и не видел никого, кого реально полезно было бы убить. Императора? Елизавету Петровну? Уверен, и система Российского государства, и система Общества были достаточно прочными, чтобы устоять и после такого потрясения. Кого-то из учёных, видных иностранных политиков — может быть.

Но вот если моё действие — это жениться на ком-то, найти идеальную спутницу, которая поведёт меня к разрушению мира — то тут я мгновенно понял, о ком речь. О Нинели Кирилловне.

Может ли быть то, что маниакальная привязанность к ней — вовсе не наследие реципиента? А некий ключ, создание которого сделает мою жизнь подходящим для разрушения мира. Умом и опытом я понимал, что характер у неё — что надо. Семейная жизнь с ней, по крайней мере в нынешнем нашем возрасте — будет невыносимой, зато карьера может резко пойти в гору. А если прибавить к этому мои навыки… стать безумным учёным, главой спецслужб либо ещё кем-то, кто повернёт мир вспять — будет проще простого…

Нет. К чёрту такие мысли.

— И что мне теперь? Монахом стать? Асексуалом? Общаться с женщинами, будто по минному полю хожу?

— Это же риторические вопросы? — спросил Андрон. — Я понятия не имею, честно. Давай уже закончим с этим — я всю ночь не спал, снаряжение готовил, а мне ещё возвращаться.

— Давай, — махнул я рукой.

— Я выберу какое-нибудь здание подальше, ладно? А то меня с амуницией этой арестуют.

— Там в паре кварталов есть жилые дома многоквартирные, а домофонов нет. Вот тут.

Я указал место, ещё раз сверились с датой и временем, сравнив его с мобильником — всего на минуту после нашего перехода в мир распавшейся Джамахирии.

Консьержка в подъезде крепко спал. Я распрощался с Андроном быстро и скомкано — пожал руку, сказали друг другу что-то вроде «осторожнее там», затем он отправился к соседнему дому, чтобы воспользоваться другим лифтом, а мы с Аямэ Мико зашагали к захваченному концертному залу.

Признаться, по дороге я прокручивал наш с Аллой разговор и в конце концов понял, что почувствовал облегчение. Задача по спасению Аллы все эти дни зудела в голове, а сейчас всё разрешилось, можно сказать, само собой. Теперь спасать, а вернее, искать — осталось только Ануку.

Главный вопрос сейчас был — как обыграть моё удивительное спасение. И как сделать так, чтобы Аямэ Мико не проболталась о случившимся. За пару дворов до концертого зала, заведев развёрнутые фургоны трёх команд журналистов, я быстро отвёл Аямэ в сторону от створа камер и остановился. Мы зашли тесный холл закрытого на ночь магазинчика, чтобы согреться и окончательно обдумать план. Я созвонился с отцом.

— Живой? Слава богу.

— Я снаружи. Меня… телепортировали. Вместе с Аямэ.

— Наши⁈ — удивился отец. — Кто⁈ Запрещено же…

— Не совсем наши. И не совсем телепортировали. В общем, мы в соседнем квартале, и вышли из лифта.

Отец всё понял.

— Твои старые друзья? Ладно, без деталей. Надеюсь, всё безопасно. В общем, я позвонил знакомому из руководства РосКОНа, в ближайшие часы местные решают вопрос о подключении специального отряда РосКОН, их могут доставить из соседней базы. Найди главного, скажешь, что от Виктора Петровича. И скажешь, что воспользовался предметом телепортации, не выдавая подробности. А потом… тебе нужно будет залечь на дно.