— Ты можешь рассказывать дальше. Ты не думала найти этого парня?

— Думала… Наверняка этому мальчику тогда всё понравилось. Только зачем я ему такая. Испорченная.

Я покачал головой.

— Кто тебе такое сказал? Про испорченное?

— Никто, сама решила!

— А я знаю, кто. Мамаша тебе сказала это. Или батя. Или какая-нибудь тётушка Люсинда, которую ты очень уважала в детстве и которая резко поменялась, когда ты начала всю эту интрижку. Всегда есть кто-то из близких, кто очень авторитетный, и чьё мнение очень сильно отпечаталось.

— Бабушка, — прошептала она. — Она мне с двадцати лет это говорит…

— Она жива у тебя?

Вероника кивнула, оживилась, даже улыбнулась.

— Конечно, ездит на мотороллере… работает свечницей в церкви святого Луки в Катарманске… Баколодская область.

— Значит так — бери телефон, звони своей бабуле и говори ей, что плевать хотела на её уважаемое мнение, и что вообще — не надо лезть и со своими свечками стоять над постелью дорогой внучки!

— Позвонить не получится… Но, пожалуй, ты прав!

Она достала телефон, набрала «голосовую почту», затем отошла в сторонку и принялась долго и с активной жестикуляцией и слезой в голосе записывать сообщение на незнакомом мне странном языке, затем пошла заказывать ещё выпивки, но тут я уже вовремя поймал и остановил.

— Не. Так не пойдёт. Ты так сопьёшься. Давай лучше чаёчку, какого-нибудь с травками успокоительными.

Она коротко уткнулась мне в грудь и сказала:

— Да, не стоит больше пить. Спасибо, что подсказал. Полегчало. Давно пора было.

Решение чужих психологических проблем — не то, чтобы моё хобби, но приятное занятие, к которому то и дело возвращаюсь, причём неосознанно, по привычке. То ли в качестве искупления миллиардов угробленных мной жизней, то ли просто из-за моего многочисленного опыта общения с людьми. В этот раз было и другое — откровенные диалоги помогли мне избавиться от волнения от предстоящей встречи с Нинелей Кирилловной.

Мы сменили тему — немного пообщались про особенности работы тихоокеанской армии, разумеется, не переходя черту дозволенного государственной тайной. Затем перешли на обсуждение интриг внутри Курьерской службы.

— Получается, ты встречался с Аллой… Расскажи, как всё было?

— Нет, я не могу рассказывать подробностей, прости. Ну… она была некоторым образом моей первой девушкой. В этой жизни, — зачем-то уточнил я, и Вероника посмеялась. — Всё было хорошо. Но так получилось, что мы оба ошиблись.

— Ошиблись… кто-то из вас изменил друг другу? — догадалась Вероника.

Я кивнул.

— Вроде того. Я оказался в очень, очень длительной командировке с девушкой, на место которой ты сейчас пришла.

— А! — воскликнула Вероника. — Так вот про что вы тогда рассказывали! Про попадание в плен и прочее. Значит, там был и романтический аспект.

— Скажем так — это помогло нам обоим не сойти с ума. Но отношения с Аллой я не мог больше продолжать.

— И именно тогда появилась та самая загадочная девушка из Санкт-Петербурга?

— Нет. Она была у меня в голове задолго до этого. Кажется, с самого моего момента появления в этом мире.

Так или иначе, остаток времени мы просидели в более комфортной обстановке. В итоге в самолёте я благополучно смог уснуть и проснулся только когда мы заходили на посадку в аэропорту Санкт-Петербурга. Не скажу, что выспавшийся, но с этим делом лучше хоть сколько-то, нежели совсем ничего. Дальше — выгрузка, путь в зал ожидания. Здесь я и попрощался в Вероникой, пообещав вернуться к полпервому — самолёт вылетал в час, и получаса, учитывая дворянский класс, хватало.

— Если будет скучно, я поеду в центр и тебя найду, — пообещала она.

— Звучит как угроза, — заметил я.

До одиннадцати оставалась куча времени, и я решил не спешить. Метро здесь проходило прямо до аэропорта, и из зала вёл лифт. Я встал, привычным движением, повторённых мной в разных жизнях уже миллиарды раз, нажал кнопку вызова.

И тут, конечно, всё пошло не по плану. Рядом встал ещё кто-то, на кого я — из-за не довыспанности и определённых переживаний — не обратил внимания. Я зашёл в лифт первым, незнакомец — вторым. Нажимать кнопку он не спешил, хотя был ближе к пульту, поэтому потянулся я.

И поймал взгляд. Взгляд Андрона, смотрящий на меня со смесью ненависти и презрения.

— Ну что, привет.

— Ты достал? — зачем-то спросил я.

— Достал. Но сначала ты ответишь мне на несколько вопросов.

Двери лифта начали закрываться. Промелькнула мысль — остановить, бежать, либо всадить пулю в лоб. Теперь он враг, с которым осталось одно незаконченное дельце. Которое заканчивать совсем не обязательно. Да, драгоценные камни могут решить массу проблем, но закрыть пробел в финансах и сделать задел, которого хватило бы на безбедную жизнь, можно и другими способами.

Как часто бывает, решать самому не пришлось. Чья-то крепкая ладонь просунулась между створками лифта и заставила створки открыться.

— Чёрт, — Андрон развернулся, готовый вытолкать незваного гостя, который мог помещать открытию портала, но вдруг застыл неподвижно.

В лифт втиснулась высокая фигура в чёрной толстовке. За ней — такая же, но в похожей, в белой.

Андрон кряхтел и шипел, неуклюже зашагал к задней стенке лифта на оловянных ногах, будто его кто-то держал за горло. Фигура в чёрной толстовке скинула капюшон.

— Н-ну-с, г-господа. Д-давайте, поехали, поехали кататься!

И в этот миг я понял, что в следующие пару часов Императоръ и Самодержецъ Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Крымского, Царь Луороветланский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Карельский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Тлинкитский, Тунуимиинский, Грумантский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Туркестанский и иныхъ; Государь и Великий Князь Зеленогорья низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Камчатский, Уссурийский, Государь Иверская, Карталинския, Прилиманская и Кабардинския земли и области Черкасскихъ и Горскихъ князей и иныхъ наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский, Русско-суданский, Русско-гвинейский, Сомалиляндский, Конголезский, Новогвинейский, Новокаледонский, Новокубанский, Змеебережного края и Нового Подолья Повелитель, Государь Аляскинский, Арктических и Антарктических земель, Наследникъ Каталонский, Герцогъ Ольденбургский, и прочая, и прочая, и прочая, Божьей милостью, Николай IV впервые в своей жизни и в истории Российской Федеративной Империи нанесёт в моей компании визит в параллельный мир.

— Ваше величество! — я машинально припал на колено, хотя не был уверен, что это уместно.

— Эль-Эльдар, брось. Я М-микифор, — проговорил царь. — И ты б-брось бояться, иномирец. Я просто ха-хочу прогуляться по другим мирам. Т-ты же можешь это организовать?

— Пусти… — прошипел Андрон. — Я могу…

Хватка ослабла, и мой бывший коллега схватился за горло, жадно задышал-захрипел.

— Зайдите… Я могу. Но есть одна проблема.

Двери тем временем закрылись, Андрон шагнул к двери, но Иван, спутник императора, схватил его за руку.

— Тише, всё нормально, — сказал Андрон и продемонстировал чёрную полоску портала.

Император вопрошающе взглянул на меня, и я кивнул. Полоска отправилась на стык дверей, растеклась, побежала по швам и контурам лифта.

— Не касайтесь стен, — сказал Андрон. — Вас будет тошнить.

Он сказал это так уверенно и просто, как будто и без указания императора согласился бы нас «прокатить» на лифтовом портале. Всё выглядело как безумнейшая авантюра, и я подумал — Андрон наверняка может нас попросту прикончить. Бросить в другом мире. Увезти. Но затем я взглянул в глаза Андрона и понял: в ближайшее время он это точно не сделает.

Потому что то ли император, то ли его спутник Иван вправили несчастному лифтёру мозги.