Сарада расслабилась. Саске оглянулся через плечо, и когда он вновь повернулся обратно, додзюцу уже погасло.

— Я понял. Пойдем, поговорим вначале с тобой.

От утренней прохлады Сарада растирала сама себе руки и мелко дрожала. Они шли под деревьями по территории прирученного леса, который деревня когда-то давно поглотила и превратила в полудикий парк.

Саске вел себя вменяемо. Пусть нетерпеливо — он явно стремился увидеть брата, и все остальное было вторично, — но все же не превращался в осатаневшую истеричку, как раньше, всякий раз, когда речь шла об Итачи. С одной стороны, это успокаивало. С другой — настораживало.

— Как он выжил?

— Его спасли Карин и Сакура.

— Сакура, хм?

Сарада остановилась и выдохнула:

— Что происходит?

Саске тоже остановился. Подумав немного, ответил:

— Я знаю, что Шисуи убил не Итачи. И еще я знаю про клан.

— Что ты знаешь про клан? — Сарада начала раздражаться. Секреты прошлого и правда было страшно озвучивать вслух. Чужие уши могли быть везде. Но в то же время из-за этих тонких намеков они с отцом никак не могли друг друга понять. — Я не читаю твои мысли!

— Знаю, что это был приказ. Хокаге, советники, Данзо… Они приказали Итачи.

Сердце охватила тревога. Саске говорил те вещи, о которых не должен был узнать. Никак не должен был.

Шисуи запрещал рассказывать ему. Итачи запрещал. Но он все равно узнал. Как?

Сараду вдруг перемкнуло.

Стоп-стоп… Что значит «они приказали»? Разве дядя не сам? Это был не его выбор? Предотвратить восстание, чтобы защитить папу…

Ложь на лжи. Как же сложно было ворочаться в ней. Каждый нес свою правду, и Сарада чувствовала, что начинает тонуть в этом болоте.

«Вероятно, Итачи поставили ультиматум, в котором он сделал свой выбор самостоятельно. Тот выбор, который от него ожидали, — снисходительно пояснил Орочимару и добавил с ностальгической сладостью: — Очень даже в духе Данзо».

— Итого, из тех, кто стал причиной падения нашего клана… Третий мертв. Данзо мертв. И меня удивляет, — холодно перечислял Саске, — почему все еще живы советники.

Он взглянул на нее с подозрительным прищуром, словно это она должна была прикончить стариков.

— Откуда ты узнал правду? — тихо спросила Сарада.

— Мадара сказал. До того, как я убил его.

— Ты… — волну радости сместило неверие. Конечно же он одолел Мадару, если стоял сейчас перед ней. Но Сарада отлично знала — Тоби не так просто победить. — Не расслабляйся. Я тоже думала, что убила его, после чего он появился снова.

— Я точно убил, — Саске вдруг нахмурился и скривился. — Если только он не использовал…

Он запнулся.

— Не использовал что?

— Неважно, — Саске тронулся с места. — Хватит терять время. Скажи мне, где Итачи, и помоги Сакуре с ядом.

— Хватит командовать. Я не скажу тебе, где Итачи, пока не убежусь, что ты не задумал какую-то очередную… странность.

С дерева, шумно хлопая крыльями, слетела черная птица. Сарада прищурилась, наблюдая, как ворон умащивается к Саске на плечо. Птица повернула к ней голову и тупо посмотрела в глаза. Затем, огрев Саске крылом по уху, снова поднялась в воздух и устремилась в сторону квартала Учиха.

Отец хмыкнул.

Сарада скрипнула зубами и, сложив печати, произвела теневого клона. Клон отправился в госпиталь, а сама она — следом за Саске.

Жизнь приучила ее не доверять людям. А особенно — своим родственникам.

****

Саске сидел на краю веранды и глядел, как солнце заливает теплым светом сад. Лучи пробивали черную воду и зажигали пруд новыми цветами, трогали траву и человека в светлом плаще, дремлющего в кустах под забором с клановым гербом.

Хьюга не соврал, Итачи и правда был жив. И Мадара не соврал. Скорее всего. Весь путь в Коноху Саске думал о том, как придет и спросит Итачи (если тот на самом деле жив), правда ли все это: про клан и про старейшин. А сейчас… Поведение Сарады и то, что брат не попытался напасть на него, поставило точку в последних сомнениях. Он просто молчал.

Была в Итачи одна неизменная особенность, которую Саске никогда не удавалось преодолеть. Расставаясь с братом на долгое время, он лез из кожи вон, чтобы стать лучше, узнать больше. Чтобы, встретившись с Итачи вновь, иметь преимущество и чувствовать себя наконец-то равным ему полноценным взрослым, а не глупым младшим братом.

Ему казалось, сейчас-то уж точно все переменится. Эта встреча станет решающей. Мутное прошлое наконец-то прояснилось, все встало на свои места. Они с Итачи были на равных. Нет, он был даже сильнее, потому что брата едва вытащили с того света, тогда как он пробудил Мангеке и явно находился на пике своих способностей.

Итачи запрокинул голову, глядя на небо.

Саске нервно дернул плечом.

Голос брата: «Ты, наверное, ненавидишь меня?»

Моменты их общего прошлого. Они когда-то сидели так же, как и сейчас, на этой веранде. Лет десять назад. Когда еще клан был цел, а жизнь не успела превратиться в ад. Этот Итачи был старше, имел болезненный вид и, в отличие от себя прошлого, не произнес ни слова, но Саске хватило.

Глаза запекли, словно Мангеке снова пробивался наружу. Он отвернулся.

В детстве он даже не подозревал, как сильно будет ненавидеть брата. А совсем недавно не мог даже помыслить, что эта ненависть однажды иссякнет.

«Мы — необычные братья. И я всегда буду рядом. Даже если я стану препятствием, которое тебе придется преодолеть».

…все равно ощущал себя глупым младшим братом. То самое препятствие, через которое он пытался перелезть всю свою жизнь, одновременно уступило ему дорогу и никуда не делось. И Саске с усталым смирением впервые задумался о том, что, быть может, так оно и надо?

Итачи продолжал всматриваться в небо таким взглядом, словно смотрел сквозь ширму утренней голубизны на скрывшиеся звезды, видимые лишь ему одному.

— Ты что-нибудь видишь? — неожиданно для самого себя спросил Саске.

Глупо. Не так он представлял себе этот разговор. Совсем не так. Но вопросы, которые недавно сводили его с ума, сейчас утратили былую важность.

Итачи медленно моргнул и словно распахнул глаза шире.

— Свет.

Брат умудрялся отвечать даже на такие простые вопросы с ощутимым символизмом. В то время, как он все глубже погружался в ненависть, Итачи видел свет? Всю свою жизнь? Именно об этом пытался сказать Мадара.

Ему вдруг стало не по себе. После битвы с Дейдарой глазные яблоки все еще немного ныли. Мангеке планомерно убивал зрение своего обладателя, и Саске подумал о том, что неровен час, и он тоже будет видеть только свет. Правда, не в том возвышенном смысле, в котором это могло бы прозвучать.

Ты хотел забрать мои глаза.

Думал и вглядывался в лицо брата, словно тот умел отвечать на невысказанные мысли.

Ты все еще можешь это сделать.

Итачи не отреагировал. Саске открыл было рот, чтобы озвучить все это, но внезапно спросил совсем другое. Казалось бы, никак не связанное с цепочкой прошлых мыслей, но в то же время косвенно важное.

— Сарада. Кто она?

Предложить брату обменяться глазами всегда было можно. Но вот кто проведет операцию? В этот момент они будут абсолютно беззащитны, и решаться на такое в стане врага (а Конохе Саске упорно не доверял) было безответственной глупостью.

— Ты уже спрашивал, — устало ответил Итачи. — И я уже отвечал.

— Может быть, я даже понял твой ответ, — подхватил его манеру Саске. — Просто хочу убедиться, что не сошел с ума.

— Твоя дочь.

Виски сдавило приятной тяжестью. Эта странная идея была настолько же невероятна, насколько естественна, и Саске вдруг понял, что совсем не удивился.

— Я так и думал, — ответил он спокойно, старательно делая вид, что все идет по плану.

В то же время мышление разгонялось, переваривая полученную информацию и давая ей логическое развитие.