Как будто я тебе позволю.

«Можно использовать заготовки, — оживленный голосок Сарады. — Свитки с уже заранее нарисованными символами».

«Можно. Но в реальной ситуации времени зачастую в обрез. Возня с заготовками отнимает время. Даже доли секунды в бою бывают бесценны».

«Он мог использовать фуиндзюцу без заготовок, — возразил Саске, вспоминая все, что знал о Желтой Молнии. — Просто складывал печати. Или даже без этого».

Сказал и прикусил язык. С подозрением покосился на Сараду: поняла или нет? Сарада растерянно глядела то на него, то на Орочимару.

Не поняла. Хвала богам.

«Ты хорошо осведомлен. Какаши рассказывал?»

«Да».

Орочимару хищно ухмыльнулся.

«Потому его и избрали Хокаге, Саске-кун. Достичь такого мастерства дано не каждому».

— Ты несерьезен. Хочешь умереть? — спросил Саске и с разворота зарядил Наруто пяткой в грудь.

Тот принял удар на блок, но стукнулся спиной и затылком о дерево и осел в траву.

«То есть заключить с нуля договор можно с любым животным?»

«Да».

«Обучи меня этому».

«У тебя уже есть змеи. Зачем тебе еще?»

«Я сказал, обучи. Мне нужна эта техника».

На ястребах он лишь испытал технику призыва. На самом же деле Саске с самого начала планировал изучить призыв-с-нуля именно для этой цели: связать себя контрактом с Кьюби.

По вине Орочимару и Кабуто он потерял силу Проклятой Печати. Утраченный джуин надо было чем-то заменить. Саске решил, что Девятихвостый Лис и Мангеке Шаринган — достаточная компенсация и весомый аргумент в его пользу в грядущей битве с Итачи.

Вот только для этого Наруто должен был умереть.

Узумаки, лежащий у подножия дерева, тряхнул светлой головой, однако печати сложить уже не пытался. То ли последний удар был слишком силен, то ли слова задели его за живое, но Наруто всерьез разозлился.

Саске с наслаждением наблюдал, как потрепанное тело лучшего друга охватывает покров бурлящей оранжевой чакры. Голубые глаза становятся красными, зрачок вытягивается в черное веретенце, полосы на щеках удлиняются, отрастают клыки и когти.

Наконец-то показался.

Этого Саске и добивался с самого начала. Стыдно признаться, но при всем своем мастерстве он понятия не имел, как обращаться с джинчурики и биджу. С чего начать? Как подобраться к сердцевине печати? Как вообще увидеть биджу внутри джинчурики? Он помнил, Сарада рассказывала, ей когда-то это удалось: разглядеть Ичиби внутри Гаары. Значит, мог и он, но вот сколько ни вглядывался в Наруто, не видел Лиса.

Наруто использовал силу Кьюби только в крайних ситуациях, это Саске усек еще давно. Нужно было довести его до этой крайности. Не дать нормально сражаться, заставить почувствовать себя беспомощным. Разозлить его…

Разозлить Наруто, угрожая Сакуре, было бы проще всего, но, если можно было обрести максимум силы, не вовлекая в это дерьмо Сакуру и обойдясь только одной жертвой, Саске предпочел бы такой вариант.

Наруто встал на четвереньки, зарываясь отросшими когтями в землю и скалясь по-звериному. За его спиной набух и выпрямился пышный оранжевый хвостик. И второй… Третий…

Саске напрягся. Инстинкты подсказывали ему: шутки кончились. Джинчурики в режиме биджу будет совсем не тем медлительным неудачником. Шаринган ощупывал чакру Кьюби, и Саске вдруг стал проваливаться в нее. Его затягивало во тьму Наруто, и он сам не понял, как так вышло, что он мчится по влажным горячим лабиринтам, настолько черным, словно чернота эта была не пустотой, а новой формой жизни. Саске вскинул руку и остановился. Ладонь застыла в сантиметре от огромного черного носа Кьюби. Сквозь прутья гигантской решетки наружу выливалась пузырящаяся оранжевая субстанция, формирующая лисью морду. Кьюби распахнул уже знакомые налитые кровью красные глаза с узким черным зрачком и оскалился. Его пасть была огромна. Саске почувствовал себя насекомым по сравнению с ним и все же страха не испытывал.

«Каково Наруто жить с вот этим внутри?» — подумал он только и спросил сам себя: справился бы на месте Наруто? Не тронулся бы умом?

И тут же одернул себя: «О чем это я. Внутри меня живет похожий зверь — ненависть к Итачи. И моя ненависть сильнее Кьюби. Девятихвостый Лис для нее лишь инструмент. Не более».

— Так вот ты какой, — усмехнулся Саске. — Кьюби.

Лис раскрыл пасть. То ли улыбался, то ли хотел напугать Саске своими огромными зубами.

— Вот как… Учиха? — выдохнул Кьюби. — Быстро растешь.

Оранжевые пузыри поднимались с пола вверх, будто воздух со дна озера. Саске заметил, что внутри рыжей пены захлебывается, беспомощно бьется Наруто. Кьюби брал власть над его телом в свои лапы.

— Так ты можешь видеть меня внутри Наруто с помощью проклятого шарингана, силы твоего забытого рода, — растягивая оскал гигантской пасти, рокотал Лис.

— Похоже, тебе не впервой видеть шаринган, а, Кьюби?

— Глаза такой силы и чакра еще ужаснее моей, прямо как у Учихи Мадары…

Саске хмыкнул.

— Я выпущу тебя отсюда.

Зрачки Лиса вытянулись в тонкую полоску, расширились и вновь уменьшились. Наруто перестал бултыхаться внутри головы Кьюби и застыл. Тоже услыхал? Похоже, и биджу, и его джинчурики восприняли слова Саске на свой счет.

— С чего такое великодушие? — с подозрением спросил Лис.

— Ты мне нужен.

Кьюби снова распахнул пасть.

— Учиха… ты-ы…

Саске напрягся и послал импульс своей чакры прямо в рыжую пену, в которой тонул его друг. Пена взорвалась. Ошметки разлетелись кругом и стали лопаться, таять на полу. Другие продолжали взвиваться пузырьками куда-то вверх и тоже лопались.

Наруто, кашляя, рухнул на пол.

— Саске, ты…

— Еще один, — фыркнул Учиха. — Два одинаковых. Подходите друг к другу. Даже жаль вас разлучать.

Проход к воротам освободился. Теперь Саске свободно видел печать у замка.

Фуиндзюцу Восьми Триграмм.

У каждого мастера был свой стиль, а потому взломать его творение было сложно, почти нереально, не зная тонкостей. Но Саске готов был рискнуть.

Он стал складывать печати. Множество печатей. Десятки…

Наруто, бледный и дрожащий, сидел на полу в ошметках пены и наблюдал за ним. Не пытался препятствовать. Понимал силу противника, а сейчас, когда Саске усилием воли подавил последний и самый весомый его козырь, осознал, что помешать он ничем и не может.

— Саске… — позвал он снова. — Саске!

— Замолчи. Мешаешь.

Саске закончил складывать серию печатей и хлопнул рукой по полу. Рука провалилась в прозрачную жидкость и коснулась твердого дна. На плитах проступили сияющие белым светом узоры фуиндзюцу, выстрелили в сторону решетки, взобрались по прутьям к замку, заполняли черноту невидимого потолка и стены лабиринта, по которому Саске несся совсем недавно.

— Так выглядит твоя печать, усуратонкачи.

Наруто завороженно рассматривал узоры, но слова Саске вернули его к действительности.

— Не надо. Саске, остановись. Ты…

— Таков наш мир, Наруто. Ничего личного. Мне просто нужен твой зверь и твоя жизнь, — ответил Саске, подумал и добавил с задушенным искренним сожалением: — Прости.

Он смотрел на печать. Узоры давно стали черными и слились с окружающим мраком, но элементы их, следуя воле Саске, время от времени хаотично зажигались ослепительным белым светом.

Манера Йондайме Хокаге была оригинальной. Если представить печать деревянным домом, то Минато вместо того, чтобы укладывать доски геометрически правильно и ровно в пазы, прибивал их накрест, набекрень, как попало, но при этом все стояло и держалось как следует.

Да уж, взломать это художество без оригинального ключа будет непросто. Хорошо хоть печать совсем ослабла от времени.

Саске сложил печати и опустил обе руки в воду, накрыл ладонями узоры. По рисунку фуиндзюцу прокатилась новая волна хаотичных белых вспышек. Печать Восьми Триграмм лихорадило.