Сасаме густо покраснела.

Неловко-то как. И он тоже вспомнил. Наверняка вспомнил.

От жары подступала тошнота. Дорожная пыль скрипела на зубах, и ее сухой запах уже прочно связался с ощущением ноющей боли, прорастающей от лопатки к плечу и ниже и отдающейся эхом в темени. Сасаме успела возненавидеть этот запах, эту дорогу и два силуэта впереди. Один — большой, мужской, с белой лохматой гривой и в красной жилетке, а другой — маленький, стройный, черноволосый.

Эти двое несли смерть. Сарада — девочка со страшными глазами, убила Джигумо. А мужчина убил Камикири. Еще и что-то показывал на трупе, словно это был не человек, а кусок мяса, учебное пособие.

При воспоминании об изуродованном теле Камикири закружилась голова. Если бы она не знала этих ребят, быть может, убийство не произвело бы на нее такого впечатления. Но Сасаме знала. Люди из клана Фуума. Ее близкие… Пусть и подручные Орочимару, но все-таки свои.

Они пообещали, что если она скормит ниндзя Листа парализующий порошок и незваные гости уснут, то Орочимару-сама предложат ее в услужение и она сможет видеться с братиком Араши. Такой верный путь к счастью… Пусть и через маленькую подлость. Но эти люди вторглись в чужую страну, их отправят на допрос. Разве это неправильно? Правильно. И все равно Сасаме почему-то чувствовала неловкость. Сакура и Наруто ведь отнеслись к ней так по-доброму, а она…

Впрочем, что-то пошло не так уже в тот момент, когда соклановцы Фуума внезапно напали на них. Они так не договаривались. Уговор был прост: Сасаме усыпляет чужестранцев, а Камикири, Джигумо и Кагеро забирают их на допрос.

Когда эти трое вдруг напали, Сасаме не поняла, что происходит. Не знала, что ей делать. Техника Кагеро с таким же успехом могла погубить и ее вместе с шиноби Листа. Вот только сейчас весь план летел к чертям окончательно. Камикири и Джигумо были мертвы. Кагеро… Она не знала, что стало с Кагеро. Они отыскали его раненого на дне воронки, полузарытого в затвердевшую землю. Он пытался спастись, пуская последние силы на то, чтобы сбежать с помощью техник дотона, но Сарада одним ударом разворотила землю, и несчастного горбуна выволокли на свет. А потом… Потом Сарада просто посмотрела на него своими жуткими глазами. Кагеро страшно кричал и дергался, пытаясь защититься от чего-то, видимого только ему одному, а Сасаме потеряла сознание от истощения, боли и ужаса.

Пришла в себя она уже на дороге у обочины. Что стало с Кагеро — не знала. Скорее всего, его тоже убили. К чему было оставлять горбуна в живых? Чтобы он донес на базу Орочимару о незваных гостях?

Сарада и Джирайя-сама, которого Наруто почему-то называл отшельником-извращенцем, были очень опасны. Хотя мужчина казался весельчаком и вроде бы даже принял ее, но Сасаме боялась представить предел его сил. Взрослый, опытный. Да и от этого дурацкого пугающего прозвища «отшельник-извращенец» становилось еще более тошно. Предел сил Сарады также оставался непостижим, хоть с виду они и были ровесницами.

Сараду Сасаме боялась больше всего. Та ведь открыто заявила, что не доверяет ей. Просто привычное недоверие к незнакомцам? Или она что-то подозревала о договоре Сасаме с другими членами клана?

Сарада впереди повернула голову к своему спутнику, и от ее движения почему-то сильнее запульсировала рана. Снова стало темнеть в глазах. Сасаме споткнулась, но ее придержали знакомые руки.

Сакура.

Сакура — это хорошо.

Это спокойствие. Защита. Сакура умеет успокаивать и прогонять боль.

Только бы они ничего не узнали. Я так боюсь, что Сарада убедит остальных и Сакура с Наруто от меня откажутся…

Откажутся. И не помешают Сараде и Джирайе сделать с ней то же, что и с Камикири и Джигумо.

Сасаме представила, каково это, когда череп трескается от куная. Или когда сверкающая гудящая голубая техника пропиливает у тебя в теле отвратительную дыру и разрывает все внутри.

Больно… Наверное, чертовски больно! Мамочка…

Сасаме не знала, что ей делать. Самый верный путь к братику Араши был уничтожен. Оставалось или воплотить план в одиночку и прийти к Орочимару, в надежде, что он оценит ее старания. Или довериться шиноби Листа и проникнуть с ними в убежище.

Она решила действовать по обстоятельствам.

****

Наруто и Сакура шли по проселочной дороге рядом с Сасаме-чан. Та все равно не могла быстро идти, и Джирайя с Сарадой, воспользовавшись этим, вырвались вперед.

— А Сакура и Наруто хорошо приняли девочку, правда? — сказал отшельник.

Сарада хмуро кивнула.

— Что? Ты с ними не согласна?

— Она кажется мне подозрительной.

Джирайя усмехнулся.

— Не сомневался в тебе.

— Что?

— Ты не только жадная, но еще и мнительная, — он ехидно улыбнулся. — На самом деле не такие уж и плохие качества для шиноби.

— Вы все видели, не так ли? Потому и успели.

— Да, наблюдал ваш бой последние минуты три.

Сарада вспомнила, как до Наруто едва не добрался тот лысый, и нахмурилась еще больше.

— Могли бы и раньше вмешаться.

— Не хотелось лишать Наруто хорошей практики. Шиноби закаляется в смертельном бою.

— И все равно.

— Ну-ну, не дуйся.

Сарада скрестила руки на груди и сердито отвернулась.

— Ай! За что, Сакура-чан?! — послышалось сзади.

— Бака! Ты пугаешь Сасаме-чан!

Джирайя сконфуженно почесал светлую гриву.

— Бедняга Наруто. В команде с маленькой Цунаде, — заметил он сочувственно, покосился на Сараду в раздумьях, видимо, вспоминая силу ее удара, и добавил: — С двумя маленькими Цунаде…

Сарада пропустила сравнение с Годайме мимо ушей. В данный момент ее больше занимало то, чем это там Наруто пугал Сасаме-чан, да и вообще сама девочка.

— Так что с Сасаме? Спишете все на мою «мнительность» и возьмете ее в убежище Орочимару?

— Не переживай, Сарада. Я учту твое мнение, — серьезно сказал Джирайя.

— Разрешите мне немного самодеятельности?

Он задумался.

— Только не жестко. Не знаю, чему там тебя учил Итачи, но судя по откровениям Кагеро…

— Спасибо. Я поняла.

Сарада полагала, что Наруто помешает ей проводить допрос Кагеро или возмутится и встанет на защиту горбуна, но он на удивление ничего не сказал. Понимал, что это единственный доступный способ разыскать Саске, и наступил на горло своим принципам? Или просто не подумал, что она может подключить к пугающим картинкам чувство боли?

На минувшей миссии в порыве ярости Сарада открыла новый для себя навык: ведение допроса или, проще говоря, пытки гендзюцу.

Сарада никогда не была жестокой, потому сама себе поставила запрет на вовлечение в иллюзию центра боли. Но, как оказалось, если отключить чувства и не пытаться спроецировать на себя ощущения своей жертвы, то ничего страшного в этом нет. Очень даже полезный навык. Она — не Джирайя, чтобы выведывать информацию, заигрывая с девушками в почтовых городках. И в то же время добывать сведения как-то надо. Если у тебя в руках человек, который знает то, что тебе нужно, а на культурные вопросы «расскажи нам, где убежище Орочимару» или откровенно смеется в лицо, или лжет, то почему бы не надавить на него?

Лучше бы, конечно, не надо было. В тот раз, на миссии с манго, Сарада поклялась себе, что больше такого делать не станет. Для Кагеро она сделала исключение: поиски Саске были слишком важны для нее и для всей Седьмой Команды, чтобы просто смотреть на пленника и гадать, где же в этой стране прячется Орочимару. Сделала исключение и вновь поклялась, что этот раз был последним. Сарада смутно подозревала, что будет еще много подобных исключительных ситуаций и жизненно важных миссий, и что этот раз последним уж точно не был. От этого становилось как-то мерзко на душе.

Нанадайме не одобрил бы моих методов, если бы знал, что чувствуют эти люди.

Но небольшое усилие, и в голове вновь становилось пусто. Как и на сердце. Чудное свойство, которому пришлось волей-неволей обучиться, чтобы не тронуться рассудком в то время, когда развернулась вся эта история с Корнем и гибелью Шисуи.