Петрович надрывался под тяжестью огромного рюкзака. Там в промасленную бумагу были завернуты десять разобранных АКМов, три сотни патронов, два десятка ручных гранат. Эх, ежели в поезде или на станции какой досмотр — прощай свобода навсегда! До зимовья Петрович героически тащил поклажу как Остап Бендер свой обращенный в золото миллион к советско-румынской границе. Ни на какие предложения о помощи со стороны своих спутников не соглашался. А тут еще этот мерзкий Полуэкт все норовил запрыгнуть ему на плечо. Был человеком — вроде хороший скромный парень, а стал котом… Интересно, это все коты такие вредные? Видит же, что человек надрывается! Да, пожалуй глупость он сгоряча сделал, надо было в собаку пацана превратить. Хорошо, хоть девица сжалилась, позвала его:

— Киса, киса! Иди, иди ко мне на ручки!

Полуэкт устроился у девицы под штормовкой и, кажется, задремал. Ну, слава богу, наконец изба. Свободная, никого. Нет, надо что-то с этим делать. Сейчас перемещаться необходимо именно из этой избы, чтобы оказаться на острове, где его ждут компаньоны. Но в следующий раз надо разведать место, куда их перекинет амулет из более доступной точки в нашем мире. Может, туда и в автомобиле перебрасываться получится? Ладно, подумаем. А сейчас пожрать, и перемещаться. Петрович решил первой доверить телепортацию девчонке, стал рассказывать ей, как пользоваться амулетом.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула девушка. — Вы ее мне насовсем дарите?

— Нет, это прибор перемещения. Чтобы вернуться обратно, надо будет передарить его кому-нибудь из ребят.

— Жаль!

Очутившись на острове, ребята захлопали в ладоши. Дул свежий и достаточно крепкий ветерок, море слегка штормило.

— Как здорово получилось! — воскликнула девушка. — Я раньше о таком только в фантастических книжках читала! Только что были в избушке — и уже на берегу моря! Это мы в затерянной сказочной стране?

— Да.

Полуэкт спрыгнул на землю и завопил:

— Ура! Прибыли!

— Ой! Говорящий кот! — девушка опять восторженно зааплодировала.

Петрович повел группу наверх к хижине. Хижина оказалась пуста. Куда же делись Фрол с Бэдбэаром? Улетели? Кинули его? Он, понимаете ли, из сил выбивался, последние — ну, почти последние — деньги потратил на их общее дело, а они? Да и перед этими троими неудобно, обещал сказку, а перенес всего лишь на дикий остров. В Кижах — и то интереснее. Еще и деньги назад потребуют.

— Ой, смотрите, ЭТА! Летит! — воскликнул один из парней, указывая вдаль.

Ну, слава богу! Возвращаются. Ковер-самолет приземлился на поляну.

— Где вас черти носят! — возмутился Петрович вместо приветствия. — Ну как, быстро я? А?

— Тебя только за смертью посылать, — в тон ему огрызнулся Фрол. — Привез чего?

— Во! — Петрович пнул ногой увесистый рюкзак. — А это наши первые экскурсанты, знакомьтесь: Паша, Саша и Лера. Прошу любить и жаловать. И соблюдать при них нормативную лексику.

— Очень приятно, — произнес бывший волшебник. — А мы тут тоже, понимаешь ли, зря время не теряли. Присмотрели неплохое местечко для строительства нашей будущей базы. На морском берегу, место живописное. Можем прямо сейчас туда отправиться.

— А там хоть укрытие есть какое?

— Есть заброшенная изба. Ветхая, правда, но большая. На первое время сгодится.

— Ой! На ковре-самолете полетим?! — Лера снова захлопала в ладоши.

Второе июля, недалеко от турбазы «Алтайские зори»

Катька тоже узнала этот амулет.

— Так ты говоришь, вероятность нулевая? Значит, по-твоему, нельзя дважды войти в одну и ту же реку?

— Это в воду нельзя, а в реку хоть сто раз можно.

Когда сиреневый туман рассеялся, оказалось что мы находимся на берегу, но не реки, а самого настоящего моря. Кромка соснового леса тянулась вдоль песчаного пляжа, этакий очень прибалтийский пейзаж. Машина двинулась по плотному песку в направлении частокола из бревен, похожего на тот, что окружал турбазу, которую мы только что покинули. За частоколом виднелся огромный дуб и еще крыша какого-то строения. Внезапно из леса выскочили люди в камуфляже, в венках из листьев и с привязанными к рукавам и штанинам зелеными ветками. Лица их также были перепачканы зеленой краской. Видимо, они должны изображать леших.

— Разбойники! — крикнула госпожа Шнайдер. — Безобразие, только этого еще не хватало!

— Не пугайтесь, это лешие, — успокоил Герман.

— Ну точно маскарад, я же тебе говорил, — шепнул я Катьке.

Уж мы-то с ней не понаслышке знали, что на самом деле нелюди от людей мало чем отличаются — леший, например, внешне имеет вид совершенно обычного человека и никаких веток на рукавах не носит.

Псевдолешие исполнили перед машиной какой-то ритуальный танец, больше напоминающий папуасский, выкрикивая что-то типа «Камба-камба су-да-ра!» Наверно, сейчас начнут кричать: «Дэнги давай!». Я уже достал из кармана мелочь. Но «лешие» окружили наш микроавтобус и стали теснить его в направлении частокола. Герман тихонько двинул машину в сопровождении этого эскорта. В частоколе имелись такие же тесовые ворота с такими же воинами-истуканами по бокам. Турбаза носила название «Лукоморье», о чем свидетельствовала надпись на перетяжке. «Лешие» открыли нам ворота.

Двор своим ландшафтным и архитектурным дизайном очень напоминал тот, из которого мы выехали полчаса назад. Такие же сарайчики, «веселый» домик с окошками-сердечками, беседка, песочница и даже помост типа трибуны с флагштоком. Ну, разве что пара деревянных скульптур медведей, да еще огромный дуб посередине двора составляли отличие. На ветке дуба сидела русалка с хвостом, по пояс обнаженная.

— А ну не пялиться! — опять строго шепнула мне на ухо супруга.

— Кать, да ты чего, она же деревянная.

— Все равно нечего.

С ветки, на которой расположилась скульптура русалки, на соседнюю была перекинута толстая цепь, раскрашенная золотой краской. Кот Полуэкт Полуэктыч вскарабкался на дуб и ловко запрыгнул на цепь. Откуда-то сверху из зелени листвы опустился микрофон, и кот обратился к нам с приветственной речью:

— Уважаемые дамы и господа! Мы рады вас приветствовать на турбазе «Лукоморье» в заповеднике «Сказка»!

— Кот разговаривает! Прелесть какая! — воскликнула моя Катька.

— Чушь собачья! — скептически произнес Колобков. — Под «фанеру» рот открывает.

Тем не менее, кот продолжал:

— Для поднятия флага десятой юбилейной экспедиции в сказку стоять смирно!

Не дожидаясь пока мы усмиримся, Герман подошел к флагштоку и поднял флаг.

— Избушка, избушка! — продолжал кот. — Повернись к лесу задом, а к нам фасадом!

Я же еще ничего не сказал про избушку. Изба была новой, довольно крупных размеров и, скорее всего, двухэтажной. Сказать точнее, сколько в ней этажей пока что нельзя, поскольку в стене, обращенной к нам, не имелось ни одного окна. Строение было крыто соломой и покоилось на шести массивных колоннах, стилизованных под куриные ноги. Для одной курицы, конечно, многовато, но и изба-то ведь не хилая. Помню, когда я был маленький, в то время только-только появились в продаже «ножки Буша», до той поры куры продавались исключительно в целом виде. У хозяек тогда бытовала очень популярная и поэтому довольно быстро ставшая банальной шутка: «Вот, купила курицу с шестью ногами — и все левые!»

Изба-таракан заскрипела и стала медленно поворачиваться. Здесь-то уж было явно видно, что поворачивается не сама изба, а платформа, на которую она опирается своими шестью конечностями. Когда этот телемарк в финско-эстонском темпе закончился, на нас смотрели окна двух этажей с резными наличниками. Псевдолешие подкатили к двери трап в виде крыльца с резными балясинами, перилами и навесом.

— Прошу! — Герман протянул руку, сделав приглашающий жест. — Но сразу хочу предупредить, мы находимся в глухом средневековье, санузлами номера не оборудованы. Есть только умывальники и, извиняюсь, ночные вазы. В перспективе мы планируем смонтировать водопровод и местную канализацию, но это будет только к следующему сезону.