Подтверждая догадку инфохомоса, в воздухе заискрился очередной фейерверк. В результате на головы медикам вывалился лучевик с Октябрины. Однако специалисты отделения, имея уже кой-какой опыт в этой области, дружно («не разевая коробочки») расступились в стороны, и жокей грохнулся из-под самого потолка прямо на мраморный пол. «Вот тебе и повторный выброс, — с исследовательской педантичностью отметил про себя Иван. — Воистину, практика — важнейший критерий теории».

Между тем хозяин рулетки, не предупрежденный о научных изысках Стрельцова, был вне себя от ярости. Один раз дал незваному гостю, как человеку, «порулить» у себя в заведении — и вот она, благодарность за широкий жест. Лучевик с перекошенной рожей, агрессивно выкрикивая ругательства, кинулся на Киберчтеца с кулаками. И надо же — начальство всегда появляется некстати, — как раз в этот момент в помещение реабилитационного отделения вошел Краб в сопровождении двух рослых молодцов. Ивану, несмотря на обуревающее его чувство всеобщего братства, прочно засевшее в груди после великолепного праздника Лели, пришлось от души врезать настырному лучевику по зубам — но исключительно из соображений самообороны, пока не подоспеют телохранители Краба. А они не заставили себя долго ждать. Не успел жокей подняться с пола, как сильные, словно железные, руки уже ласково взяли его под мышки. Разъяренный бедолага гневно осмотрелся по сторонам и только сейчас понял, что попал отнюдь не к своим коллегам — лучевикам на другую рулетку, а в Бюро Галактической Безопасности… да еще в самое-самое логово. Об этом красноречиво говорили генеральские мундиры на присутствующих службистах и, главное, физиономия Краба, которую жокей, по всей видимости, хотя бы однажды видел по телевидению. Гарри Смит, бессменно возглавляющий Галбез на протяжении двадцати лет, — личность известная, что ни говори. Ошарашенный лучевик сразу сник и повис меж двух рослых молодцов, словно белье и на ветру. Бедолага, наверное, лихорадочно соображал, за что его взяли и при чем здесь сам шеф БГБ? Краб подал сигнал своим телохранителям. Те мигом выволокли безвольного жокея наружу.

Директор Бюро Галактической Безопасности мягко, будто ничего не произошло, посмотрел на Ивана, затем кинул быстрый взгляд на Катерину в прозрачном «саркофаге» даблциионизатора. Надо отметить, что Гарри Смит в противовес упорным слухам о его жесткости как руководителя по натуре являлся человеком очень тактичным, особенно по отношению к своим самым ценным сотрудникам.

— Ладно, — объявил он. — Полчаса на восстановление сил. Через тридцать пять минут жду всех у себя… — Краб по-военному развернулся на одной ноге и щеголевато щелкнул каблуком.

На пожелтевший после шумного лета лес незаметно опустился стылый вечер. Осеннее небо по-особенному глубоко и бездонно. Поверх деревьев как-то сразу высыпали миллиарды звезд. Зябкий воздух наполнился тихими шорохами и шуршаньем. Животные, ведущие ночной образ жизни, торопились насытиться последними остатками богатого летнего пирога. Большеглазый — по-ночному — грызун, выбравшийся из-под завалов опавшей листвы, с интересом, точно человек, уставился в небо, приоткрыв зубастый рот.

Внезапно под кучей летнего мусора полыхнуло необычное фиолетовое сияние. Зверек испуганно встрепенулся и растворился в темноте, точно его и не было. Пожухлая листва в подозрительном месте зашевелилась, а потом веером разлетелась в стороны, будто сработала новогодняя хлопушка, снаряженная разноцветным конфетти. Из кучи со сдавленным стоном выкатился человек, находящийся словно бы в полузабытьи. Холодная почва быстро привела его в чувство. Незнакомец, лежа на спине, очнулся и уставился в чистое небо. Бесчисленные скопления светил завораживающим клубком выстроились в отчетливую линию родной галактики — Млечный Путь. Молодой человек по-стариковски охнул и уселся на листву. У парня почему-то было такое ощущение, что он только что выскочил, как снаряд из артиллерийского орудия, из мутных глубин самого ада.

Неожиданно он обратил внимание на свои руки… именно руки — их оказалось две… Ошарашенный человек подскочил, как ужаленный, на ноги и стал торопливо себя ощупывать. Это просто невероятно! Чудо! У него снова было две руки! Воздух над парнем сгустился и чуть слышно провибрировал голосом Старолюба:

— Все — от Бога. Верь, и по вере тебе воздается… Жожик не знал Старолюба. Поэтому истово перекрестился, поразившись собственной набожности. Губы сами по себе прошептали вместо молитвы старую присказку: «Свят, свят, свят. С нами крестная сила!»

В это время в голове у парня что-то зазвенело. В мозгу зазвучал отдаленный, но приятный голос. «Катюша, милая сестренка», — обрадовался молодой человек. Между тем невидимая подруга ласково произнесла:

— Жожик, родной, я не знаю, слышишь ты меня или нет. Пока ты находился том, я постаралась пробить через Ноосферу твою ментальность, чтобы достучаться. — Катерина сделала паузу, а затем продолжила торжественным тоном. — Если слышишь, Жожик, то знай: твоя семья по-прежнему любит и ждет тебя. Ступай к ним. — Катя опять приостановилась на минутку, Е потом пояснила: — Я проникла в чувства и мысли твоей супруги. Она свято сохраняет верность мужу, скучает и молится о тебе. Для нее не существует, кроме суженого, других мужчин на свете. Сын — уже большой, здоровый, красивый, статный парень — тоже ждет не и дождется родного отца. Ведь не подкидыш безродный… Ты им нужен, Жожик. Понимаешь? И, я думаю, они нужны тебе. Я беседовала на Октябрине с самой Лелью и еще матерью ее —Ладой (она — древняя хранительница семьи). Вернее, мое сознание стрелой, быстрой искоркой, пронеслось сквозь их энергетические поля. Но они успели ответить на мои вопросы. Можешь не сомневаться. — И невидимая собеседница добавила, казалось, с иронией: — Ну, ты же знаешь мою сверхчувствительность?

Жожик улыбнулся:

— Знаю, сестренка.

— Так вот они сказали то же самое, Жожик: вы с супругой — идеальная пара. Ступай к семье, родной… — Далекий голос затих.

Парень замер, прислушиваясь. Он хотел еще об очень многом спросить у Катюши, но не знал, как это сделать. Жожик поднял голову вверх и долго-долго смотрел на звезды с блуждающей улыбкой. На глаза навернулись радостные слезы. Дрожащие губы тихо шептали одну и ту же фразу: «Спасибо тебе, сестренка дорогая. Ты — настоящий друг. Спасибо…» Затем он словно что-то увидел в ночной бездне космоса, широко расправил грудь и восторженно закричал, размахивая шапкой:

— Я люблю вас! Вы слышите? Люблю! Наверное, бывалый галактический путешественник обращался к своей далекой семье. Оставшиеся еще кое-где на окружающих деревьях листочки счастливо затрепетали и полетели вниз, будто бы сорванные мощным криком незнакомца. Признаться, им и самим надоело в полуживом состоянии болтаться на ветру. Что это за жизнь? Пора и честь знать. Надо уступать дорогу молодой поросли…

Жожик радостно подбросил вверх шапку, а потом, словно бы спохватившись, в задумчивости замер на секунду и торопливо огляделся по сторонам. Пора поспешить. Ведь его ожидает семья, его семья! И пусть их разделяют расстояния в световые года. Это не страшно…

Парень нагнулся за шапкой, но тут же отпрянул назад. В ней, свернувшись клубочком, уже успела устроиться маленькая лесная змейка, и похоже, ядовитая. Змея, далеко высунув раздвоенный язык, словно бы облизывала им сухие губы. Непрошеная гостья выпуклыми глазами настороженно уставилась на человека. Она как бы говорила: «Ступай своей дорогой, парень. А то не поздоровится…»

— Ах ты, гадина! — возмутился Жожик. Путешественник подобрал с земли большой гладкий кол. — Сейчас я размозжу тебя в лепешку. — Но когда мужчина-воин вернулся к змейке, ему вдруг стало жаль божью тварь.

«А зачем, собственно, ее убивать?» В этот момент бывший рецидивист, может быть, впервые задумался о ценности чужой жизни. Жожик осторожно поднял палкой шапку и вытряхнул ползучую особь на землю. Блестящая в свете звезд змейка, немного подумав, двинулась в сторону, совершая резкие, отрывистые, будто отдельно отстоящие друг от друга движения, словно дешевая механическая игрушка. Но Жожик-то знал — никакая это не игрушка. В свое время, живя в горах, он насмотрелся на них вдосталь. Путешественник помахал вслед лесной жительнице рукой и радостно засмеялся (видит бог, в это мгновение он был счастлив). А затем отряхнул шапку, привычным движением натянул ее на голову и решительно зашагал прочь.