— Отойди…

Я подвинулся и Чен, швырнул через мою голову сук.

Кусок дерева не успел долететь до земли.

Пулемет раскрошил его еще в воздухе.

Точно. В руки им лучше не попадаться….

О том, что произошло утром, эркмасс предпочитал думать не как о поражении, а как о разведке боем. Теперь он представлял силы неведомых врагов и знал, что напишет императору Аденте.

Эти мысли помогали до тех пор, пока он не вспоминал о драконах. Никому ещё не удавалось совладать с обученным драконом в воздухе. Никому! Случалось, их заманивали в ловушки, но честном бою противников у них не находилось — каждый, у кого имелась хоть капля мозгов стремился убраться с их пути.

Все еще переживая потери, эркмасс зло втянул воздух меж стиснутых зубов.

До сих пор не находилось противников и до сегодняшнего дня убирались с пути, поправил он сам себя.

Эвин видел, как мучается, скрипит зубами эркмасс, как переживает поражение. В том, что это поражение он ни вздоха не сомневался. Два дракона, девять утопших латников, три десятка отравленных всё-таки несоразмерная плата за возможность издали посмотреть на… На воина? На демона? Кем бы незваный гость не оказался, а связываться с ним Эвин никому бы не посоветовал. Это вам не вчерашний «водяной демон». Кстати!

— Эркмасс!

Кори поднял голову. В тусклом взгляде хозяина Саара кипела безнадёжная злоба. Снова мериться силами с другим берегом он не хотел. Эвин улыбнулся. Он-то знал, чем можно занять деятельную натуру эркмасса перед приездом Императора.

— О том береге жалеешь? Брось! У нас и на этом берегу врагов навалом!

Злая муть, словно колдовством унесённая пропала из эркмассовых глаз. Он ожил и, наливаясь азартом, крикнул:

— Десятников ко мне!

Из-за спины эркмасса Эвин видел только головы да кончики копий. На лицах читалась настороженность и усталость. В строю зевали, но не разговаривали. Латники еще не знали, что придется делать, но приказ есть приказ. Раз Император платит, то он может и требовать. А уж чего требовать — демонов ли ловить, с альригийцами сражаться и приверженцев Просветленного гонять, это без разницы. Эркмасс скажет и займемся.

— Двенадцать отрядов. С каждым — двое братьев, — сказал Эсхан-хэ в ухо Кори. — Пойдут налегке. Вооружены для ближнего боя, да у Братьев красные сети…

— Двенадцать — хорошее число, — похвалил его Средний Брат Терпий. — в «Ласковом утешении» брат Квелий говорит о божественном начале, скрытом в этом числе. Это добрый знак!

Кори посмотрел поверх его головы. Тот берег пустовал. Глядя, как панцирники скрываются за деревьями, Эвин просительно поглядывал на эркмасса, беззвучно прося разрешения уйти с ними, но тот решения не переменил — оставил его при себе. Несколько раз Лоэр поднимался и выходил из палатки и каждый раз запускал в палатку запах сырости с реки и комаров. Эркмасс, видя его суету, усмехался.

— Не суетись.

— Отмерянное Кархой никому не перемерить, — поддержал эркмасса монах, пристроившийся с другой стороны стола. Он что-то быстро жевал, с губ вместе со словами слетали крошки.

Эвин с половины дороги свернул к лавке, сел. Эркмасс видел, что человек себя переломил. Ноги пальского дворянина подрагивали в нетерпеливом ожидании движения.

— Думаешь, не найдут без тебя? — чуть высокомерно переспросил эркмасс.

Эвин пожал плечами.

— Не суетись, — повторил Кори. — Если их поймают, то мы их обязательно увидим! Я — первым. Ты — вторым.

Они не успели распить второй кувшин вина, как крылья входа распахнулись, и внутрь ввалился возбужденный Аст Маввей Керрольд.

— Нашли?

— Не нашли, а поймали! — радостно объявил он. Радость не успела поднять Эвина с лавки, как он все обрушил. — Поймали Хамаду! Он такое рассказывает!

Эвин не понял ничего и посмотрел на Кори. Тот тоже не понял, нахмурился, и это движение бровей заставило вестника умолкнуть.

— Какого еще Хамаду? Это еще кто?

Несколько растерянно эркмасс посмотрел на монаха — может тот что-то знает? Тот знал. На лице Брата появилась гримаса нежданной радости. Он воздел руку вверх, тряхнул пальцем.

— Разбойник! Знаменитый разбойник. У братства к нему особый счет! Еще год назад в обители «Ледяного гвоздя»…

Кори раздосадовано хлопнул кулаком по ладони и монах замолчал. Не скрывая укоризны, Эвин посмотрел на эркмасса. Вслух он ничего сказать не решился, но эркмасс и так понял упрёк. Был бы он там, может быть и вышло бы все по-другому, глядишь и поймали бы не того, кто попался, а того, кого нужно…

— Разбойника повесить. С невидимками что?

Маввей затряс головой, останавливая градосмотрителя в опрометчивом решении.

— Он той стороны бежал. Не в себе… Рассказывает, что встретил там чужаков.

Эвин приподнялся и наклонился вперед.

— Огромных всадников! Таких огромных, что одной рукой могут свалить дерево!..

— Приведи его!

Даже со связанными руками разбойник выглядел опасным. Свет обрисовывал хищное лицо в шрамах, густые черные брови, злые глаза. Еще не смирившись с неволей, он вертел головой, явно умышляя сбежать из-под стражи. Только где уж… Хоть народу в лагере осталось не так много, а разбойника стерегли совсем тщанием. Как дорогого гостя. Эркмасс смотрел зло — понарассказали ему о разбойничьих делах. Щуря холодные глаза, владетель Саара смотрел на пленника, шевеля пальцами. Эвин чувствовал, как прибывает в эркмассе злость.

— Ну, рассказывай.

Разбойник даже головы не повернул, упорно глядел в дальний угол, словно хотел проглядеть там дыру и сбежать. Эркмасс подошел и, взявшись за разбойничью челюсть, рывком повернул, чтоб посмотреть в глаза.

— Давай, давай… Нечего стесняться. Рассказывай, давай, о чем с демонами договорился. Что тебе приказали, сколько заплатили…

Нас спасало только то, что между ракетчиками и нами торчал холм да то, что они не могли двигаться так же резво, как их товарищи, погнавшиеся за туземцами. Но и при таком раскладе я чувствовал себя неуютно, понимая, что вокруг этой горки особенно не побегаешь, а на ровном месте против пулемета у нас шансов не имелось. Эти кретины не сообразили, что другого пути, кроме как к прорехе в Стене у нас нет. Вместо того, чтоб повернуть, они двигались вокруг холма, позарившись на Ченовы палки.

Набрав палок поухватистее, умница Чен, прислушиваясь к преследовавшему нас железному треску, потащил меня к пролому. Ругаясь сквозь зубы, он шел спиной назад и через шаг бросал палки, чтоб ракетчики из увечного кибера не скучали. Те отвечали нудным дребезжанием и нескончаемой пальбой. Чен бросал палки все дальше и дальше. Вскоре у него уже не хватало сил докидывать их, и стрельба там стихла. Но не дребезг. Наверное, посчитав нас убитыми, враги хотели подобраться поближе, и удостоверится в этом лично, только нас это уже не касалось. Выход — вон он. Шагах а сорока, не дальше.

Мы пробежали половину и увидели… второго кибера.

Новый враг двигался бойко, и у меня даже не возникла мысль убежать. Эта мысль не пришла в голову и Чену. Времени нам хватило только на одно — мы одновременно надвинули лицевые щитки.

Я встал. Чен встал. И кибер остановился. Мы замерли друг против друга, соображая, что делать дальше. Бегать по пеплу не хотелось. Знали чем это кончается.

Ракетчики определенно что-то видели, но скорее всего именно «что-то», а не меня или Чена. То ли их техника оказалась недостаточно хороша, то ли наоборот наши невидимки могли гораздо больше того, что о них рассказывал Адам Иванович, но на железной морде кибера прямо-таки читалась неуверенность. Словно не зная что делать, он двигал туда-сюда дулом пулемёта. Продолжаться долго это, конечно, не могло. Я даже не могу сказать, у кого из нас первого не выдержали нервы.

— Ложись!

Пулеметный ствол задергался и выпустил длинную очередь в метре над землей. Он грохотал, но я уже лежал ничком за обугленным стволом. Потом пулеметчик взял ниже, и пули ударили в ствол, который меня прикрыл, и пробежали по нему дальше, к Чену, свернувшемуся калачиком рядом. Самое печальное в нашем положении оказалось то, что этот-то аппарат калекой не был… Рацией я воспользоваться не рискнул и, сдвинув щиток, сказал товарищу.