Старший Брат поднялся во весь рост. Теперь, когда согласие получено, можно в открытую объяснить бывшему Императорскому библиотекарю его положение — смирнее будет.

— Твоя беда в том, что ты действительно умный человек. Ты привлекаешь к себе внимание. Поэтому где бы ты ни оказался, наши глаза тебя увидят, а уши услышат. Напомню, кстати, что Император тебе более не защитник, а руки у Братства длинные.

Он двинулся к двери, но остановился.

— После моих слов у тебя может возникнуть мысль покинуть Империю. Не советую.

Шумон ни о чем не спросил, но Старший Брат посчитал, что напоминание об этом будет не лишним.

— Где бы ты ни нашел крышу над головой, ты сам дашь знать о себе нам, а уж мы непременно сообщим о твоих воззрениях владетелю той страны, где ты найдешь убежище. Безбожники сейчас не нужны никому, даже альригийцам. Кроме того, учти, что наши руки длиннее твоих ног.

Старший Брат Атари повернулся и пошел, предоставив Шумону возможность осмыслить сказанное. Безбожник считал его шаги, наблюдая, как фигура Старшего Брата растворяется в темноте.

— Ты меня убедил, — в спину ему сказал Шумон. — Я согласен.

— В таком случае до завтра, — не поворачиваясь, на ходу бросил Атари. — А сегодня Братство будет к тебе снисходительно…

Пройдя полутемными коридорами, Старший Брат поднялся во двор, на котором монахи совершали полуденную пляску. На минуту он остановился полюбоваться на отточенные движения Братьев по Вере, на пыльные султанчики, что слаженно, словно по команде вылетали из-под монашеских ног, но задерживаться не стал — его возвращения наверняка с нетерпением ждал Старший Брат Амаха.

Атари поднялся по лестнице, сопровождаемый могучим топотом шести десятков пар ног и вошел в покои гостя.

Старший Брат сидел в кресле, смотрел на лес, и по случаю жары обмахиваясь легкомысленным веером, украшенным изображение водопада на Фосском ручье. Такие веера были в моде у Братьев до тех пор, пока на ручье не поселился Отшельник и не отбил у праздношатающихся ремесленников охоту любоваться водопадами. Пока хозяин отсутствовал, он успел подумать о многом, и теперь в его голове теснились некие мысли. Он готовился повернуть дело так, чтобы из оплошности Дьявола проистекла бы польза для Братства.

— Он согласился? — спросил Амаха, едва Атари показался в дверях.

Брат Атари опустился в глубокое кресло.

— Конечно. Ведь я говорил, что по-другому не будет.

— Твой авторитет у этого безбожника так велик? Или это страх перед нами?

Брат Атари отрицательно качнул головой.

— К сожалению, ни то, ни другое.

Он дотянулся до веера и медленно раскрыл его, скрывая лицо. То, что гость считал оконченным, таковым еще не являлось. Он не мог позволить себе расслабиться. Его разговор еще не окончился.

— К счастью для нас он не испытывает страха. Им сейчас движут два чувства — желание сбежать от нас и разожженное мной любопытство.

Брат Амаха понимающе кивнул. Бесстрашие безбожника перед гневом Божьим его не удивляло. Не понятной, правда, оставалось побудительная причина. В бескорыстии врагов Веры Старший Брат давно разуверился.

— Но, наверное, пришлось что-нибудь все-таки пообещать нечестивцу? Не верю я в такое вот внезапное раскаяние и желание помочь Братству…

Хозяин кивнул, одобряя проницательность гостя.

— Я пообещал ему свободу и нашу снисходительность.

Старший Брат Амаха поморщился слегка. По его мнению, обещано слишком много. Даже если глава общины и не собирался выполнять обещанное, все равно он мог бы пообещать и поменьше.

— И что он?

— Не думаю, что он во все это поверил.

Хозяин замолчал, сосредоточенно сдвинув брови.

— А ты действительно собираешься отпустить его, когда он вернуться?

— Отпустить? — брови Старшего Брата Атари взлетели вверх. — С чего ты взял? Место грешника либо в аду, либо в узилище.

— Да-да-да, — вновь одобрительно покивал головой брат Амаха. На сердце стало легче, то того что не ошибся в брате Атари. Брат по Вере оказался далеко не дураком и верно понимал свои обязанности перед Братством. — Ты прав. Грех надо осуждать, а грешника — наказывать. Это единственно верный путь к благости… Особенно если, идя этим путем, и Братство может извлечь выгоду из исправления грешника…

Старший Брат Атари промолчал и только вопросительно сощурил глаза. Гость, похоже, и сам поворачивал в нужную сторону.

Хоть жара не располагала к ведению беседы, но, тем не менее, брат Амаха не смог удержаться и заговорил о том, что его в данную минуту интересовало больше всего.

— Скажи-ка, брат, каковы твои отношения с эркмассом? Имеешь ли ты влияние на этого грешника?

Брат Атари усмехнулся.

— Мне кажется, мы думаем об одном и том же.

— Возможно. Скажи, в таком случае, о чем думаешь ты.

Атари не спешил открыться и ответил уклончиво. Произнесенные слова ни к чему его не обязывали.

— Я думаю о том, как увеличить богатство и силу Братства.

— Ты прав, — живо отозвался брат Амаха. — Я думаю о том же. А как ты себе это представляешь?

Брат Атари не ответил. Глядя в окно, он думал, до какого предела он может положиться на брата Амаху в задуманном им щекотливом деле.

Перспективы, открывающиеся в случае выполнения плана, открывались ослепительные, но провернуть его в одиночку он не мог. Чтоб все сошлось ему понадобится рука в столице.

— Ты уснул? — подал голос брат Амаха.

— Нет, — отозвался Атари, — я думаю. Я думаю о мудрости Кархи, дающего в руки немногих возможность оказать Братству услуги, и об их судьбе.

— Эти люди избранны Богом и судьба их достойна зависти, — твердо ответил Брат Амаха, — ибо на них изольется щедрость Кархи и Братства!

— Ты в этом уверен? — быстро спросил хозяин.

— Иначе не может быть! — категорично заявил брат Амаха.

— Хотел бы я разделить твою уверенность, — вздохнул Атари. После недолгого молчания, когда каждый обдумывал сказанное, отыскивая в словах собеседника скрытый смысл, гость мягко потребовал:

— Я вижу, у тебя опять есть и план и люди. Расскажи-ка мне о нем!

— План? — переспросил Атари, все еще колеблясь. — Нет. Пока это только отдельные мысли. А что касается людей, то они действительно есть. Это ты и я.

Старший Брат Амаха поднялся, бросив веер. Прислонившись спиной к прохладной стене, сказал.

— Ну, ну, смелее, брат мой.

Старший Брат колебался недолго. Он знал, что такое счастливый случай и знал, что эти случаи нельзя упускать — они не имели привычки возвращаться. Упущенная удача не ходила кругами, как взбесившаяся рыба, в ожидании, когда на нее обратят внимание, а норовила подплыть к кому-нибудь другому и предложить себя кому-то более расторопному. Он чувствовал, что именно сейчас она уже махала хвостом, чтобы уплыть в другие руки.

— Я знаю эркмасса, — начал Атари. — Он мыслит категориями главаря провинциального отряда наемников: сила, сила и еще раз сила. Он будет посылать в лес лазутчиков и войска. Ничего другого ему в голову прийти не может. И продолжаться это будет до тех пор, пока он не смириться с этим.

Старший Брат Атари поднял вверх палец, подчеркивая важность сказанного.

— Когда же это время наступит, нам нужно будет убедить его в бесцельности борьбы с Дьяволом с помощью военной силы.

Гость наклонился вперед и понизил голос.

— Все-таки с Дьяволом?

— Именно с Дьяволом. Я не знаю, что там будет на самом деле, но эркмасс должен думать именно так! И именно так должен будет доложить обо всем Императору. Иначе упрямство его утроиться и дело кончиться войной с неведомыми захватчиками. В любом случае, кто бы там ни оказался, нам проще будет договориться с ними, нежели этому солдафону.

Он заходил по комнате, размышляя вслух: