– Купить?

Зак постучал себе по лбу.

– Взятку дать, чтобы не в глухомань отправили, а поближе что нашли.

– Вот вместе с этой взяткой, точнее, за нее, меня в глухомань и сошлют, – проворчала я. – Распределять-то императорская канцелярия будет!

– А что, там не люди сидят? – не сдавался Зак.

Может, и люди, только если они взятки берут, то такие, что мне и за полжизни не заработать. Я не стала говорить это вслух – что толку препираться. Остановилась у вывески «Кондитерская».

– Теперь меня подождите.

Если трактиры и рестораны были вотчиной мужчин и работали там мужчины, то в кофейни и кондитерские старались нанимать хорошеньких девушек. С одной стороны – чтобы барышни, которые приходят полакомиться и выпить кофе, свободней себя чувствовали. С другой – чтобы мужчины заглядывали полюбоваться симпатичными мордашками. Но хозяйка, выслушав меня, покачала головой.

– Подавальщиц я вот с таких, – она провела ладонью в паре футов над полом, – натаскиваю. Сперва на кухне подай-принеси, потом со стола вытри, порядок наведи, и лишь после к господам выпускать можно. Со стороны не беру, тем более необученных. А посудомойкой магичку брать – только время зря тратить.

– Я не боюсь грязной работы, – взмолилась я, но женщина была непреклонна.

– Это поначалу вы все так говорите, а потом начинаете нос задирать, мол, слишком хороши вы для такого. Ладно если просто доплаты начинаете требовать, а то и работаете тяп-ляп, а у меня посетители уходят из-за грязных чашек. Потом вспоминаете, что у вас экзамены, и мне снова судомойку искать.

– Ничего, в другой раз получится, – утешил меня Зен, когда я пожаловалась на неудачу. – Не единственная кофейня в округе.

– К тому же она права, работа не самая лучшая для боевого мага, – фыркнул Зак. – Охранником, вышибалой, сторожем – еще куда ни шло. А еще лучше весной со старшими ребятами поговори, наверняка кто-нибудь экспедицию будет собирать. Как раз и практику зачтут, и денег заработаешь, надолго хватит. Мы так и сделаем.

– До лета дожить надо, – поправил его Зен. – И правда, лучше бы тебе ночным сторожем куда устроиться. У тебя-то сестры нет, чтобы по очереди работать, а учиться когда-то надо.

Я кивнула. В конце концов, я еще только первый день ищу работу, может и подвернется что-то более подходящее. Может, где-то понадобится судомойка или подавальщица, или помощница на кухне не на весь день, а только на вечерние часы, когда гостей в кофейнях больше, а то и правда получится где-то устроиться сторожем…

– Не про эту ли лавку говорил Мелтон? – сменил тему Зак, указывая на вывеску. «Все для артефактора» – было написано на ней, а близость к университету показывала, для кого эта лавка предназначается на самом деле. – Заглянем?

– Толку-то, денег все равно нет, – буркнул второй близнец.

– Заглянем, – решила я. – Все равно на практику придется нести заготовки…

– Не гвозди же из вывесок выдергивать, – согласился со мной Зак. – Тем более что велели принести стекло.

Хозяин лавки оглядел нас со скучающим видом. До закрытия оставалось совсем немного, и, похоже, ему не терпелось отправиться домой. Но наши студенческие мундиры намекали, что мы можем оказаться не зеваками, а настоящими покупателями, поэтому он натянул на лицо улыбку и поинтересовался, что желают господа.

– Заготовки для артефактов. Самые простые, – сказала я, не глядя по сторонам.

На самом деле посмотреть здесь было на что. Стеклянные заготовки – от простых лепешек, похожих на мелкую гальку разных цветов, до ограненных и полированных кристаллов размером с мужской кулак, сверкающих и переливающихся. Один стеллаж наводил на мысли о лавке с товарами для рукоделия – бисер и бусины, нитки и иглы, второй словно вынесли из мастерской то ли шорника, то ли сапожника – лоскуты кожи, дратва, ножи и шила. Неужели нам придется не только зачаровывать предметы, но и самим их делать?

Целая стена была заставлена баночками, прямо как в аптеке. Травяные и минеральные компоненты, усиливающие поглощение магии предметами.

Все это богатство так и манило посмотреть и потрогать, только от чисел на ценниках у меня закружилась голова. Дюжина цветных стеклянных голышей, из которых добрая половина расколется после неудачной попытки подвесить заклинание – четверть стипендии!

После того, как я расплатилась, в кошельке остался пяток медяков, этого хватило бы, чтобы два-три раза поесть в дешевой чайной. Хорошо хоть думать о хлебе насущном мне пока не приходилось. Еще немного, и деньги Бенедикта перестанут казаться мне грязными.

– Ты ведь поделишься с друзьями парочкой заготовок? – ухмыльнулся Зак, когда мы вышли из лавки. За спиной тут же заскрежетал засов.

– Мы вернем, – добавил Зен. – С первого же жалования.

Я кивнула. Обещали вернуть – значит, вернут, на вранье братьев никто не ловил. Делать в городе больше было нечего, и мы двинулись прямиком в университет.

Как я и предполагала, ворота оказались закрытыми. Перелезть сквозь них я бы не смогла – прутья совершенно прямые и гладкие, а поперечные планки так высоко, что не дотянешься, даже подпрыгнув. Но братьев это ничуть не смутило. Они повели меня вдоль ограды.

– Шестой пролет, после десятого прута – сказал Зак, когда мы остановились. – Смотри.

И спокойно протиснулся сквозь забор там, где с виду и кошке было не просочиться.

Рассмеявшись, я провела ладонью там, где он только что пробрался. Иллюзия. Два прута были иллюзией, и в получившуюся дыру мог пролезть даже не слишком худой парень.

– Говорю же, эти правила как будто специально придумали для того, чтобы отделить паинек от нормальных людей, – заявил Зак.

К слову, никаких охранных заклинаний на заборе не было. С другой стороны, какому вору вздумается лезть в университетский парк? Что там воровать – кусты и дерн? Сами же учебные корпуса охранялись как следует – и магией и людьми.

– Кто вам рассказал? – полюбопытствовала я.

– Алек. В первый же день. Ему, в свою очередь, тоже кто-то из старших парней эту дыру показал. По слухам, она существует ровно с тех пор, как забор в последний раз обновляли.

– И всем все равно?

– Ну так считается, что все ночуют в общежитии, как примерные детки, – хохотнул Зак, и я поняла, что и про способ с ключом, который проносит внутрь кто-то другой, им тоже уже рассказали.

Оставшиеся до императорского визита дни превратились в сущий кошмар. Преподаватели срывались по поводу и без, щедро раздавая отработки. В самом деле, кто-то же должен был мыть стекла в корпусе, оттирать дверные ручки и косяки, сметать пыль и паутину с потолка. Да мало ли дел в здании, где вечно не хватает прислуги? И, похоже, поветрие это поразило не только боевой факультет – даже спокойная и рассудительная Оливия умудрилась нарваться на отработку.

Да и в университетском парке постоянно что-то стригли, красили, мели – словом, наводили красоту к высочайшему визиту. Наблюдая за очередным садовником, которых стало раза в три больше обычного, мне то и дело хотелось предложить понавешать везде иллюзий – вряд ли император будет срывать их все – но хватило ума придержать эту мысль при себе. Инициатива наказуема, как любил говаривать Алек.

Не знаю, каким чудом мне удалось ни разу не схлопотать взыскание, не иначе как боги миловали. Кроме этого, радоваться было нечему.

Найти работу у меня так и не получилось – даром что я каждый вечер заходила в лавки, склады, кофейни, чайные, курьерские службы – словом, все места, что приходили на ум, спрашивая, не нужен ли работник. Не ограничившись университетским кварталом, я оббегала почти весь город – и все без толку. «Никто не нужен». «Своих хватает». «Студентов не берем» – и вся недолга.

Некоторые были честнее. «Мне нужна девушка, который каждую медяшку, что я плачу, своим потом отработает, – сказал мне хозяин одной из чайной. – И чтобы место свое ценил. А не барышня, которая пришла на полдня, а если что не по нраву – так фартук на крюк повесила и больше не вернулась». Может, и к лучшему, что он меня не взял. Если наниматель ищет тех, кому деваться некуда, значит, ничего хорошего от него ждать не придется – и с жалованием обманет, и условия будут близкими к невыносимым. Не помню, кто и когда в приюте это сказал, а, вот, суть в память въелась. Хотя, может, это я сама придумала, пытаясь себя утешить.