– У вас есть сутки, чтобы доказать невиновность Лианор, если она действительно невиновна. И если – когда – у вас на руках окажутся доказательства, вам понадобится моя помощь, я с радостью помогу. – Он посмотрел в глаза Родерику. – Но, скорее всего, тогда она вам будет уже не нужна.

– Но она не могла! Не могла отравить Бенедикта, как ты не понимаешь! – возмутилась Оливия.

– Я скорее верю тебе и выводам душевного практика Лианор, – граф едва заметно поклонился жене, – чем не верю, хотя знаю, что не бывает людей, которые никогда не ошибаются. Но «верю» или «она не могла!» – не аргумент ни для следствия, ни для суда.

Оливия стиснула руки и сидела с таким лицом, будто вот-вот расплачется.

– У вас есть сутки, – повторил граф. – И напомню, что покушение на убийство – это дело публичного обвинения. То есть пострадавший не может просто прийти в управу и сказать, что они с обидчиком помирились и больше не имеют претензий друг к другу.

Родерик встал и поклонился:

– Спасибо за все, что вы сделали.

– За то, что не сделал, – усмехнулся граф. – Родерик, даже если бы твой отец обратился ко мне с такой просьбой, я бы десять раз подумал, прежде чем воспользовался своим положением. Власть имущие приходят и уходят, репутация остается.

– Я понимаю.

– Но если ты увидишь, что не успеваешь, возвращайся. Если по-прежнему будешь уверен, что Лианор невиновна. Уверен здесь, – граф постучал пальцем по виску, – а не здесь. – Он положил руку на грудь.

Спасибо, что хоть не на штаны. Родерик хмыкнул про себя, но озвучивать эту мысль не стал. Отец ответил бы ему примерно то же самое, и Родерик прекрасно понимал обоих. Власть – вещь, которую не разменивают по мелочам.

«Нори не мелочь!»

«Для нас. Но не для других».

Родерик открыл портал, потом еще один. Через некоторое время он постучал в дверь особняка Вернон.

– Барон не принимает, – отрезал выросший в дверях лакей.

– Я знаю о случившемся у вас, – настаивал Родерик. – Передай барону, что я учусь с его сыном, и беспокоюсь о его состоянии. Со мной целитель. – Он обернулся к человеку, что до сих пор молча стоял рядом с ним. – Господин Лантер. Обязательно назови это имя.

– Подождите. – Лакей снова закрыл перед ними дверь.

«И если он нас не пустит, тогда отгрызем ему голову! – рыкнул Сайфер. – А потом сравняем дом с землей!»

«Тебе не надоело тянуть в рот всякую гадость? – фыркнул в ответ Родерик. – Если съешь все те головы, что уже запланировал сегодня, отравишься, а ведь день еще не закончился!»

«Я сказал „отгрызть", а не „съесть"!»

На самом деле Родерик радовался этой перебранке. Она отвлекала. В особняке Вернон он не бывал, что с одной стороны было хорошо – не зная его настоящее имя, никто не задумается и о его истинных целях. С другой – плохо, потому что незнакомца могли и не пустить. Если его оставят за дверью, вся затея пойдет прахом, а у него, как на грех, не было больше ни одной идеи, как помочь Нори. Вариант Сайфера стоило приберечь на крайний случай.

– Да, есть свои неудобства в отсутствии титула, – хмыкнул он вслух.

С другой стороны, если бы он явился сюда под своим прежним именем и с титулом, слухи бы разлетелись мгновенно. Нори бы, конечно, выпустили, но Родерику даже думать страшно было, что вокруг них обоих началось бы и как она на все это отреагировала бы.

Целитель вежливо улыбнулся в ответ. Заметно поколебавшись, спросил:

– Вы уверены в том, что рассказали мне? Я не стану лжесвидетельствовать.

– Вы уверены, что не хотите меня оскорбить? – в тон ему ответил Родерик. – Мне нужно ваше мнение, как одного из лучших целителей страны, а не ваша ложь.

– Прошу прощения, ваше…

– Благородие, – перебил его Родерик. – Считайте, что вас наняли как эксперта, не более, но и не менее.

Лантер коротко поклонился.

– Прошу вас, – снова возник на пороге лакей.

Родерик мысленно выдохнул.

Их провели в гостиную. Хозяин появился почти сразу же. Барон был бледен, под глазами залегли синяки. Волосы взъерошены.

– Мы не представлены. Меня зовут Родерик, – он поклонился Вернону. – Как вам уже передали, я учусь с Бенедиктом, и мне небезразлична его судьба.

Что правда, то правда, весьма небезразлична, правда не совсем в том ключе, в котором можно было бы подумать после его речи.

– Поэтому я осмелился привезти к вам целителя.

– За моим сыном уже наблюдает целитель.

– Одна голова хорошо, две – лучше, не так ли? Позвольте представить вам господина Лантера.

Целитель тоже поклонился. Барон недоверчиво оглядел их, и Родерик его понимал. Имя его спутника знали даже те, кто в жизни не обращался к целителям.

– Родерик… Простите, не расслышал вашего полного имени.

– Корбетт.

В глазах света у него никогда не было фамилии, что, как ни смешно, роднило его с простонародьем. Когда-то он использовал имя для того, чтобы скрыть реальную личность, но герцогство Соммер принадлежало наследнику, так что и на этот титул у Родерика сейчас не было права. Поэтому, получая диплом боевого факультета, он подал запрос на личное дворянство – что изрядно повеселило всех, кто знал о его происхождении.

– Рад знакомству, господин Корбетт. Полагаю, заявляя, будто привели сюда целителя самого императора, вы можете это подтвердить.

– Конечно, – вмешался господин Лантер, протягивая барону документы.

Тот внимательно изучил дворянскую грамоту и университетский диплом, покачал головой.

– Прошу прощения за недоверие, господин Лантер. Но я слышал, что вы не берете пациентов, кроме императорской семьи.

– Слухи сильно преувеличены. Я часто беру заинтересовавшие меня случаи. Заинтересовавшие в научном плане или… – Он тонко улыбнулся. – Вы понимаете.

Барон нахмурился. Родерик поспешно добавил:

– Разумеется, господин Лантер здесь по моему приглашению. И все заботы о его гонораре я беру на себя.

– Вот как, – все так же недоверчиво произнес барон. – Господин Корбетт, простите, я не припомню, чтобы Бенедикт упоминал о вас. С чего бы такая щедрость?

Родерик улыбнулся той же тонкой улыбкой, как и императорский целитель – только что:

– Выросшие сыновья редко бывают откровенны с родителями. Особенно когда отношение баронессы к низшему сословию общеизвестно.

– И я начинаю его разделять. Поймите меня правильно, много лет назад я был среди тех, кто поддерживал императора, когда он решил сделать магическое образование доступным для простонародья. И что? Одна наглая девица без роду и племени решила, что смазливая мордашка дает ей право докучать молодым людям из хороших семей.

«Да его сын ее мизинца не стоит!»

«Сайфер, не сейчас!»

– А когда мой сын закономерно проигнорировал ее, затаила злобу и… – Барон вздохнул, потер лоб. – Прошу прощения. Вы наверняка знаете все это сами, слухи разносятся быстро. Пойдемте, господин Лантер. Господин Корбетт, с вашего позволения. Присядьте, сейчас вам принесут чай.

Поблагодарив, Родерик опустился в кресло.

«Нет, угловатый совсем обнаглел! – продолжал бушевать Сайфер. – Пусти, я откушу ему голову!»

«Угловатый?»

«Так Нори называет Бенедикта».

Интересно. Родерик этого не знал.

«Что ты еще о ней знаешь?» – полюбопытствовал он.

«Много чего, но это наши с ней личные дела».

«Даже так? Ты мой дракон или ее?»

«Я – твой дракон, а она наша! Но то, что у меня нет от тебя тайн, не значит, что и у Нори их нет».

Это было обидно, хотя и правильно. Родерик бы не хотел, чтобы драконы поделились со своими людьми всем, что Сайфер успел о нем узнать.

«Что ты еще не договариваешь?»

«Много чего. А ты бы хотел, чтобы я рассказал Нори все, что знаю о тебе?»

«Нет!»

«Тогда не лезь в ее секреты».

Ожидание затянулось: Родерик успел неторопливо опустошить кружку чая, налить еще и как следует известись. Хозяйка дома не вышла поддержать беседу с гостем.

Впрочем, отсутствие баронессы скорее радовало. Родерик едва удерживался, чтобы не вскочить и не начать мерить шагами комнату, но беседа с хозяйкой вывела бы его из себя куда вернее. Причем понимание, что узнай баронесса о его настоящем происхождении, раздулась бы от восторга, а его залила патокой так, что все слиплось, только добавило бы раздражения.