То, что в очередной раз выразился непонятным для человека этого времени понятием, я понял по округлившимся глазам поручика. Выругав себя за использование сленгового выражения из двадцать первого века, я начал, как обычно, наводить тень на плетень, заявив:
– Накрыть поляну – так иногда говорят в Англии, где я довольно долго жил. Это обозначает, что для всех бойцов спецгруппы будет устроен праздничный ужин. А так как сегодня я отменил самые одиозные правила сухого закона, то будет и лёгкое спиртное.
Посчитав, что свою оплошность я смазал в сознании Силина, но чтобы это было наверняка, решил загрузить его конкретным делом, приказав:
– Поручик, прикажите ещё раз обыскать здание, но это нужно сделать быстро. Мы и так здесь задержались, а в Гатчине нас с господином Джонсоном ждут важные государственные дела. Так что когда прибудут жандармы, вы им передадите моё поручение и скомандуете бойцам спецгруппы занимать свои места в бронеавтомобилях. Дальше поедем в Гатчину на автомобилях, без кавалерийского сопровождения. Двигаться будем быстро, вёрст двадцать пять – тридцать в час. Поэтому предупредите водителя «Форда», чтобы он соблюдал такой режим движения. И всем быть настороже – враг не дремлет. Всё, поручик, время пошло – действуйте.
Когда Силин ушёл, я, обращаясь к Кацу, воскликнул:
– Ну, вот видишь, всё получается, как ты хочешь! Пленных нет – допрашивать некого. Одна надежда на Максима, что он всё-таки отыщет пакет и бомбиста. Если и тут получится облом, то, считай, организаторов нападения мы упустили. Охранное отделение хрен на них выйдет. Не верю я в их дееспособность. Профукали в нашей истории империю, и если надеяться на них, то и сейчас охранное отделение ничего не сможет сделать с экстремистами, несомненно, являющимися германской агентурой. На словах у Охранки всё будет бурлить и искриться, а на деле в основных делах будет застой и затхлое болото.
Представитель охранного отделения жандармерии появился раньше, чем Максим. Но всё равно позже, чем медики, которых доставили джигиты из ближайшего госпиталя. Ещё грохотали взрывы гранат, а ингуши уже мобилизовали три пролётки, ожидавшие в переулке проезда царского кортежа, и в сопровождении нескольких джигитов направили их в госпиталь за врачами. Так что жандармы сработали менее оперативно, чем медики. Конечно, я сам отказался от сопровождения кортежа представителями охранного отделения, заявив, что их люди должны работать на улицах, а не красоваться в императорском кортеже. И выразил монаршее желание, чтобы в такой торжественный день на улицах Петрограда было как можно меньше полицейских мундиров. Но всё равно вопросы к охранному отделению и к жандармерии в целом оставались. Вот я их и начал высказывать подошедшему полковнику жандармерии. Ради этого даже выбрался из «Паккарда», чем очень раздосадовал Каца. Я уже давно хотел выбраться из автомобиля, но мой друг всё время убеждал меня, что император не имеет права дёргаться и организовывать штурм засевших в доме террористов. Но когда появился жандарм, бой уже закончился, и я посчитал глупым и недостойным императора вести разговор с полковником через открытое окно, развалившись на мягком сиденье «Паккарда». Хотя когда давал поручения Максиму или Силину, этот вопрос меня не волновал. Ну, это когда давал поручения, а полковнику я устроил настоящую выволочку. Ругался, прежде всего, по поводу того, что жандармерия халатно отнеслась к поручению тщательно проверить все дома по маршруту следования царского кортежа.
Я бы ещё больше разошёлся в своей обличительной речи, но тут подошёл Максим. Парень был большим знатоком этикета, устава и традиций, поэтому, не приближаясь близко к нам с полковником, он просто сделал всё, чтобы попасться мне на глаза. Тактика у моего адъютанта была безошибочная. Как только я его увидел, сразу же прервал свой обличительный монолог и крикнул:
– Капитан, подойдите!
Когда Максим подошёл, то по кислому выражению его лица я понял, что мои надежды на задержание второго бомбиста не оправдались. Но я всё равно спросил:
– Как успехи? Нашли бумажный пакет?
– Ваше величество, пакет нашли, ну и бомбиста тоже. К сожалению, убитого, лежащего рядом со своей бомбой с пулей в голове. Наверное, когда началась стрельба, он, как и первый бомбист, бросился к автомобилям, ну и наши ребята его срезали. Одет как студент университета, в карманах никаких документов или других бумаг не обнаружено. Видно, шёл на смерть и специально сделал все, чтобы не вышли на его вдохновителей.
– Да, жалко, что он оказался таким безрассудным и неопытным и не смешался с толпой зевак. Ну ладно, если ниточка к организаторам этого нападения оборвана, будем закругляться. Сейчас расскажешь полковнику для составления протокола детали нападения террористов на кортеж, и двигаем дальше в Гатчину. Теперь в колонне будут только автомобили, а значит, двигаться будем быстро.
На мои слова, как ни странно, первым отреагировал не Максим, а полковник. Он, несколько смущаясь, произнес:
– Ваше величество, вскоре сюда должен прибыть начальник Петроградского охранного отделения генерал Глобачев. Капитану лучше ему рассказать о деталях нападения террористов.
– Ну уж нет, полковник, времени ждать приезда вашего начальника нет. Ряд государственных дел требуют немедленного решения, и адъютант мне нужен в Гатчине. Ничего страшного, если начальник Петроградского охранного отделения получит информацию не лично от капитана, а из протокола. Если что-то будет ему неясно, то свидетелей нападения на кортеж уйма. Кавалеристы остаются все здесь. Да и зеваки, которые находились в момент нападения невдалеке от места боя, никуда не делись. Их специально удерживают мои джигиты до прибытия следователей. Так что ваши люди могут приступать к опросу свидетелей. А вы давайте быстрее опрашивайте капитана, ибо как только сюда подъедут бронеавтомобили сопровождения, он будет вынужден вас покинуть. Понятно, полковник? Так что давайте опрашивайте быстрее капитана – бронеавтомобили скоро приедут.
Сказав это, я молча повернулся и забрался в «Паккард» к ожидавшему меня Кацу, где сразу же превратился из очень важного человека в Михася. Который был вынужден пересказать своему другу весь разговор с жандармским полковником. А потом мы вступили с Кацем в дискуссию о том, кто всё-таки стоит за этой попыткой устранить Михаила Второго. При этом первый раз в числе того, кому это выгодно, возникла Великобритания. А что? Сейчас уже понятно, что Антанта выигрывает войну, и имеет смысл максимально ослабить своего союзника, чтобы он не претендовал на влияние в послевоенном мире. Обычная англосаксонская подлая комбинация. Мы-то с Кацем знаем, кто стоял за расшатыванием русской империи в нашей реальности. И за примерами долго ходить не нужно. Одно убийство Распутина, организованное англичанами, чего стоит. Кац знал коварство Британской империи, так как сущность моего друга вселилась именно в тело англосакса. Наверное, поэтому он выдвинул версию, что к нападению причастны, скорее всего, тайные службы Великобритании. Германская агентура организовала вчерашние нападения, а английская курировала сегодняшних террористов. Основным доводом в рассуждениях моего друга было то, что не могли немцы так быстро опомниться после разгрома, чтобы ещё и сегодня организовать нападение. Ну а я утверждал, что сегодняшнее нападение – это продолжение германской операции по устранению русского императора. И в доказательство приводил слова бойца спецгруппы Привалова, который услышал последний выкрик террориста на финском языке. На сомнение, высказанное Кацем, что в пылу боя можно понять предсмертный выкрик, я заявил:
– Привалов немного знает финский язык, так как до войны работал в Хельсинки. А если пулеметчики были финны, то наверняка это были недобитые егеря из 27-го Прусского Королевского батальона. Мы их, конечно, здорово побили, но они как тараканы расползлись по всему Петрограду и всё норовят больно укусить. А что касается твоих сомнений в возможностях германской агентуры, то ты не прав. Если бы у них было мало сил, то они давно бы лопнули, воюя считай против всего цивилизованного мира. И Петроград они накачали своей агентурой и боевиками. Может быть, мы своими действиями срубили только верхушку той раковой опухоли, которая зреет в столице империи. Если рассуждать логически, то британцы, прежде чем приступили к действиям по устранению Михаила Второго, постарались бы воздействовать на него через тебя. Джонсон – англосакс, а значит, может стать отличным агентом влияния на нового императора. Зачем же сразу Михаила Второго устранять, когда можно добиться своих целей через Джонсона?
